— Я не плачу! — крикнул я обиженно, украдкой вытирая свои суровые сопли и слёзы. — Мне в глаз что-то попало! Это у меня аллергия на кошек, вот!

— Но у нас нет в поместье кошек, — мягко заметила Элизи.

— Заткнись! Хватит так бессовестно палить меня и опускать ещё ниже! Я не хочу знать, что находится ниже этого дна! И вообще, у меня действительно аллергия! На тебя! — ткнул я обвинительно пальцем в Клирию. — Заебала уже! Это что за пиздец ты там устроила, патлатая стерва!?

Клирия стояла на коленях посреди комнаты, покорно опустив голову, смотря в пол, и сложив руки на животе.

— Я бы не посмела вас позорить, Мэйн.

— Клирия, но ты это уже сделала, — заметила Элизи. — Ладно наши люди, они знают Мэйна, но перед Констанцией… это было слишком.

— Мне очень жаль… — тихо произнесла она.

— Здесь одним «жаль» нихера не исправить! Я же к тебе как к человеку отношусь! Как к девушке! Как к той, кому можно доверять! А ты меня просто опустила прилюдно! Ты вообще ебанутая?!

— Я не хотела.

— Тогда нахера сделала это?!

— Я… не знаю, — тихо ответила Клирия. Её едва было слышно. — Мне просто стало смешно от слов, и я не смогла сдержаться. Мне очень стыдно, что я так поступила.

— Ага! А ещё ты говорила, что если я начну когда-нибудь в жизни думать, то мир сам помрёт от удивления. Ебать как смешно. Или то, что я ложку неправильно держу. Да какая тебе нахуй разница!?

— Никакой, — едва слышно ответила Клирия.

— А потом ещё кричала мне в след, чтоб я слёзы утёр и сопли подобрал! А теперь пиздуй отсюда! И Элизи… — я хотел сказать, чтоб она Клирию высекла до такой степени, чтоб та спать не могла от боли, но отказался от этой идеи. — Нагрузи её работой, чтоб она блять не вылазила из неё. Чтоб вообще её не было видно. В противном случае…

Я встал с кровати и подошёл к Клирии. Элизи шажок, шажок и подальше от меня, напряжённо вцепившись в своё платье побелевшими костяшками. Однако наша мисс тьма даже с места не сдвинулась, видимо ни капельки не впечатлённая моей аурой. Зато и её ауру от злости я не сильно чувствую.

— В противном случае она получит такой пизды, что потом во век её не забудет.

Все молчали. Я, пыхтящий от злости и обиды как чайник, Клирия с опущенной головой, Элизи, стоящая сбоку и напряжённо смотрящая на нас двоих. Вот ей от двойной ауры достаётся, наверное.

— Мэйн, — очень тихо и мягко, словно и не своим голосом начала Клирия. — Могу ли я с вами поговорить? Пожалуйста?

Она смерти своей ищет, это точно. Я посмотрел тяжёлым взглядом на Элизи и кивнул ей на дверь. Через пару секунд оставшись с Клирией один на один, я спросил:

— Чего тебе, больная идиотка?

— Я могу встать, Патрик, пожалуйста? — покорно спросила она.

— Валяй.

Я пытался успокоиться, но у меня это не сильно получалось. А всё потому, что я чувствовал себя преданным. После всего того, что я пытался для неё сделать… И тут на тебе.

Клирия медленно подошла ко мне, попыталась обнять, но в ответ я лишь оттолкнул её. Грубо оттолкнул, отчего она отступила на несколько шагов, сохраняя равновесие.

— Просто скажи, нахуя? — спросил я тихо.

— Я… не знаю, что на меня нашло. Я прошу прощения у тебя за это, прошу искренне. Но понимаю, как это со стороны выглядит. Я просто хочу, чтоб ты знал — я раскаиваюсь в содеянном.

— Как можно не понимать, что ты творишь?!

— Патрик…

— Пиздую отсюда, Клирия, — рыкнул я. И уже чуть спокойнее добавил. — Я даже если захочу, не смогу тебя простить. Ты пиздец чо сделала. Посадила меня лично в лужу и плюнула мне в душу. Поэтому мне нужно время, чтоб успокоиться и воспринимать всё адекватно. А потом уже ты сможешь вновь попробовать попросить у меня прощение.

Клирия молчала, опустив голову.

— Я поняла, — наконец сказала она. — Я к твоим услугам в любое время, Патрик. Я уже ненавижу себя за содеянное, но не могу понять, что на меня нашло в тот момент. Я зайду попозже, как ты и сказал.

С этими словами она оставила меня одного.

Вот же сука. Блядь. Потаскуха. Шлюха. Пизда на ножках. Шкура с дыркой. Мясо без жира. Плоскодонка. Бревно. Так и мечтал ей с ноги по ебалу ударить. Вот прямо хотелось ей по зубатнику ебануть со всей дури, чтоб посмотреть, как ломается её челюсть, как вылетают её зубы, как она падает и плачет от боли. Да, я хотел бы посмотреть на Клирию, плачущую от физической боли.

Но я так не сделаю. Просто потому что понимаю одну вещь — Клирия поехала кукушкой. Что-что, но такой пиздец на здоровую голову она бы точно не устроила. Бесила бы, действовала на нервы, молчала и бурила взглядом, давила бы аурой, как она это делает обычно, но уж точно не опускала прилюдно. Это не её метод.

Следовательно, с ней что-то не так. И самое плохое, что это всё началось с горы, когда она немного того, прямо на горе впала в истерику и начала буквально беситься. В тот момент она перестала быть похожей на себя.

По этому поводу можно было ещё долго гадать, что я, естественно, делать не стал. Не имеет смысла. Клирия поехала немного и этого теперь не изменить. Остаётся лишь смириться и наблюдать. Возможно, помогут какие-нибудь антидепрессанты или может наркотики. Хм… Клирия под наркотиками…

Нет, это будет слишком. Пусть она и стала слабее, однако на такое я не пойду. Серьёзно, не хочу видеть Клирию под кайфом.

Я настолько отчаялся найти причину поведения Клирии и понять, как с этим бороться, что решил обратиться к Богине Удачи. Если не получится, обращусь к Богине Безумия, с которой Клирия на короткой ноге, как я понял.

Упомянутую особу я нашёл на улице, где она обнимала какого-то орка.

— Смотрю, ты не сильно разборчива в тех, кого обнимать, — глянул я вслед орку.

— Богиня любит всех! — ответила она радостно. — Недавно я обнимала арахну, так она меня над землёй подняла. Было так мягко…

Последние слова Богиня Удачи сказала так, словно рассказывала, как нежилась в перинах. Ну да, я помню её сисяндры, там реально размер просто потрясный. Представляю, каково утыкаться в них лицом и балдеть. Они, наверное, там супермягкие.

— Так что, мой самый верный послушник…

— Я ещё раз говорю, что я не твой верный послушник.

— …хочет смиренно попросить великую Богиню Удачи? — даже не заметила она моего возмущения.

Мелкая… Я вздохнул, решив не обращать на это внимание.

— Знаешь, тут такое дело…

Я даже не знал, как объяснить, что меня волнует.

— Слушай, Богиня Удачи, ты же многих долбоёбов повидала… Ай! — я схватился за нос, по которому она щёлкнула.

— Не матерись при богине, маленький матерщинник! — топнула она ножкой.

— Ах так?!

Я тут же схватил её и перевернул верх головой, держа за ноги. А она… Да она смеётся! Нет, в смысле она просто заливается смехом, держась за подол юбки, чтоб та не задралась и не раскрыла мне её нижнее бельё, если она его вообще носит.

— Отпусти! — сквозь смех весело крикнула она, словно я блять тут с ней играю. — Отпусти богиню, негодник!

То есть меня даже всерьёз не воспринимают теперь?

У меня мелькнула мысль прямо так вниз головой и отпустить её, но я отказался от этой идеи. Ей просто весело, а я просто бешусь. Да и не болен я, чтоб из-за такой хуйни что-либо делать людям.

Вернув её на место, я вздохнул.

— Давай, богинь, нет у меня желания играть с тобой сейчас, я в печали.

— Ну чего ты в печали, — ответила она мне улыбаясь. — Всё же… О! Моя любимица!

Я обернулся к любимице богини и увидел Мэри, что шла с каким-то лукошком в сторону выхода. Та, увидев богиню, послушно остановилась, дождалась и позволила себя обнять. Обнять от души, неловко улыбаясь, словно чувствуя себя слегка неуютно от таких нежностей.

— Здравствуйте, Богиня Удачи.

— Вот! Бери пример с неё! — тыкнула она в грудь Мэри пальцем, когда отпустила. — Никогда не унывает.

— У меня и забот меньше, чем у Мэйна, — ответила Мэри, словно извиняясь. — Кстати, привет.