— Не хочешь возвращаться? — догадался я.

Роза кивнула, плотно сжав губы, после чего ещё около минуты молчала, словно собираясь с мыслями.

— Не могу каждый день видеть её, — пробормотала она наконец. — Каждый день. Постоянно её бледное и худое лицо. Каждый день видеть, как она становиться всё больше похожей на скелет. Изо дня в день видеть, как она буквально становится тенью и ждать, что… Что в следующий раз, когда ты зайдёшь, она уже не будет дышать. Это ожидание… оно убивает. А ещё заботиться о ней, каждый раз убираться за ней, понимая, что… и… Мама тоже… Тяжело смотреть на это… Сам дом стал словно кладбищем, где вечно пахнет смертью.

Она вздохнула, словно испустила дух.

— Мама пыталась вести себя как прежде. Вновь радоваться… но я же вижу. Видела каждый день это. Её, сестру… все словно упали духом. Это просто невозможно находиться там… Сама атмосфера тяжёлая, угнетающая, заставляет тебя думать о смерти. И в этот тяжёлый момент…

— Ты бросила маму.

— Да. Бросила её одну с отцом. Она меня возненавидит за это. Но я не могла иначе! Это… это каждый день, раз от раза, видеть, жить, смотреть, ждать. Это невыносимо. Меня возненавидят за то, что я сделала.

— Хуйня, — отмахнулся я. — Я знаю, что такое жить там, где умирает медленно человек, поверь мне. И я знаю, какого это, видеть его таким каждый день. Мама тоже знает это, оттого ей тяжелее снова проходить подобное.

— Я… — казалось, что Роза сейчас расплачется.

— Тихо, Роза, ну чего ты, — приобнял я её. — Не стоит расстраиваться.

— И как ты смог жить в доме? — спросила меня Роза. — Как смог… вытерпеть это?

Я замялся. Замялся сильно, не зная, что сказать. Дело было давнее и я никогда о нём не вспоминал. Вообще никогда, забил эти воспоминания другими, лишь бы не возвращаться к ним снова.

— Всё разрешилось, — слегка напряжённо ответил я.

— Как? — посмотрела она мне в глаза, но я отвёл взгляд.

— Неважно. Главное, что, если ты вернёшься, то матери станет легче. Легче оттого, что все её дети при ней и что с её старшей дочерью всё в порядке. И ей уже не придётся волноваться о тебе. Да, это сложно, но правильно. Она будет видеть, ради чего ей жить дальше, когда случиться… непоправимое.

Я вздохнул и окинул взглядом округу. Аккуратные дома, чистые улицы, везде горят фонари. Казалось бы, уже так далеко зашли, а некоторые проблемы до сих пор решить не в силах.

— Слушай, а разве не изобрели лекарство от рака? Вроде говорили, что мол есть вирус, который убивает раковые клетки. Ещё в моё время слухи об этом ходили.

— Есть, — кивнула Роза. — Но… он не на все раковые клетки действует, как выяснилось.

— Понятно. В любом случае, крепись. Да, сложно, да, больно, но это не конец жизни.

— Не твоей, по крайней мере, — добавила Юи.

И тут Роза разрыдалась. Ну ты блять пиздец молодец, Юи. Я просто хуею с тебя, это форменный пиздец.

А тем временем мы, как я понял, подошли к дому Розы. Такому большому, добротному дому, как в принципе и все здесь, имеющему два этажа, гараж и подъездную дорожку. У нас такие дома считаются чуть ли не богатым классом, а здесь это зачастую средний.

Роза приостановилась, вытирая слёзы и глядя на дом.

— Вот я и дома, — пробормотала она.

— Везде свет потушен. Твоих родителей нет дома?

— Они работают в это время, кажется… — она глянула на часы. — Или же уехали. Они иногда уезжают из дома вдвоём.

Я даже догадываюсь, куда. Невозможно этим заниматься там, где помирает твой ребёнок.

Я ещё раз окинул этот дом взглядом. Вот бы и мне в таком… было жить в своё время. Интересно, люди, которым это всё досталось, они вообще понимают, насколько им повезло?

— Ну чтож, пригласишь в гости? — спросил я.

— Ну это ведь и твой дом теперь. Так что… добро пожаловать домой что ли, — она шагнула на дорожку к входной двери.

Добро пожаловать домой?

Я с грустью окинул это место взглядом. Может быть… может быть и круто, что назвать его моим домом, но… таковым он не является. Это не мой дом, как это не прискорбно. И вряд ли таковым когда-либо станет.

Роза неуверенно подошла к двери, словно это и не был её дом. Было бы забавно, если она перепутала дома, и мы будем ломиться совершенно не туда. Да, это будет смешно. Но не долго, ровно до того момента, как подъедет полиция и заберёт нас с собой. И если Розе похуй, то вот ко мне могут возникнуть нехорошие вопросы.

Но нет, всё обошлось. Роза достала карточку и поднесла его к агрегату, который был похож на домофон, после чего начала последовательно вводить несколько цифр. Хм… в подозрительном порядке она их нажала… Хотя стоп, это же мой день рождения! Классно! Значит ма не полностью меня забыла. Мелочь, а приятно.

Стоило Розе набрать комбинацию, как замок тихо пиликнул, засветившись зелёным светом. Я буквально услышал, как она вздохнула от облегчения, после чего неуверенно толкнула дверь и вошла внутрь. Естественно, я с Юи последовал за ней.

И мы попали в небольшой длинный коридор. Здесь было пусто, если не считать полки с обувью. Скинув здесь ботинки, я последовал за ней дальше и попал в довольно уютный зал с диваном и несколькими креслами. А ещё здесь пахло домом. Нет, я серьёзно, здесь пахло домом, родным домом, из которого я ушёл и не вернулся.

Прям на душе приятней стало.

А ещё здесь был камин, и я сразу заприметил немало рамок, шедших рядами, в которых были вставлены фотографии. Не электронные экраны, где были картинки, а олдскульные рамки с фотографиями.

Я с интересом окинул их взглядом.

Ну… маму я всегда узнаю. Её фотография сразу выделялась для меня, где она стояла в зелёном платье в полный рост полубоком со счастливым лицом и цветами в руках. Она здесь совершенно не выглядит старой, хотя видно, что уже в возрасте. Фото грело душу, стоило просто глянуть на неё. Такая счастливая, прямо светится вся. И подозреваю, что меня уже здесь не было.

Вот мужик, предположу, её нынешний муж, вот они оба. Вот они в свадебных нарядах. А вот мама беременна и сидит на стуле, а позади неё стоит муж, положив ей на плечи руки. Вот у них уже есть дочь, вот две дочери, вот одни дочери, без родителей и каждая дочь по отдельности…

Так много фотографий, что глаза разбегаются. Я переношу взгляд правее на шкаф, где ещё стоят рамки. Мама, её муж, дочери…

И останавливаюсь на моём лице. Даже не сразу понимаю, кого на ней вижу. Здесь есть и другие фотографии, но именно эта привлекает моё внимание.

На фото я и моя мама.

Хм-м-м, здесь мне от силы года четыре на вид. Значит… это до того, как в нашу жизнь пришли новые члены семьи. И до того момента, как она потухла. Это видно и по её живому взгляду, и по её улыбке, и по здоровому цвету лица.

Блин, она всё же сохранила эту фотографию… Классно… Значит не забыла и помнит меня. А ведь я даже не помню, когда она была сделана. Но уверен, спроси ма, и она тут же скажет.

Эти два лица на фото вызвали у меня улыбку и мимолётные воспоминания ещё той жизни, до того, как всё начало безвозвратно меняться. Хотелось бы вернуться в то время, когда я был ребёнком, чтоб ещё раз ощутить то маленькое чудо, когда ты встаёшь летом, или в новогоднее утро. Как радуешься мелочам, а в голове сохраняются некоторые особенно красивые моменты.

— Мама любит иногда рассматривать эти фотографии, — сказала за моей спиной Роза.

— Не удивительно, — я окинул взглядом и остальные фотографии, где были уже не только мы вдвоём. Была и та, где я уже взрослый, закончивший универ. И где уже взрослый стою с мамой; похожая фотка лежит у неё в бумажнике. Но они не вызывали столько эмоций как эта, с чего всё началось.

На мгновение мне захотелось забрать ту фотографию, но я передумал. Нет, пусть останется с мамой, пусть она помнит, как я выглядел в детстве и какими мы были до всего случившегося.

Вместо этого я вытащил фотографию недавнюю, мамы в платье с цветами в руках, где она сама вся цветёт и радуется жизни. Просто потому, что я сам смотрю на неё и мне становится теплее и светлее на душе.