— Да, всё. Вы говорили с Богом Скверны?

— Нет ещё. Думаю, ночью свяжемся.

Я глянул на руку, по которой пробежала дрожь. Блин, завтра заходим на бога и тогда станет ясно, как сложится наша судьба. Но я вообще всегда очкую, это, наверное, новое заболевание «Ссыкунус Очкунюст», которое развивается у тех, кто для подобного не подходит. Но кого это волнует?

Проснулся я от неожиданного чувства опасности. Оно пилило сознание и душу, намекая, что мне скоро придёт пиздец, если я ничего не сделаю. Оно буквально ворвалось в мой сон и словно наждачной бумагой по разуму провела, заставляя меня проснуться.

Интуиция, давно тебя слышно не было. Если уж ты тут на визг исходишься, то произошло действительно что-то очень страшное. Или произойдёт в очень близком будущем.

Я практически сразу открыл глаза и понял, что интуиция опоздала всего на пару секунд со своим предупреждением. И весь кошмар, который только мог быть, спустился на меня. На моё лицо.

А именно…

ОГРОМНЫЙ ЖИРНЫЙ ПАУК!!!

Словно ученик Витаса, сдающего итоговый экзамен на параде геев, я завизжал, вскочил…

И уебался головой об балку, да так что в голове практически всё утонуло в ослепительно белом свете. Но естественно я не забыл визжать, буквально убегая спиной назад от опасности.

Если бы в мою тупую башку пришло осознание, что я совершенно не один нахожусь здесь.

Если бы я вообще умел думать…

Первым прохватил пизды тот, кто лежал около меня и не спасла того человека стена из подушек. Под ногой что-то смялось, хрустнуло, я запнулся, делая попутно ещё один шаг и ещё раз на кого-то наступая.

Вот я, визжа, падаю и приземляюсь на мягкие и не очень тела тех, кому не повезло оказаться подо мной. Крики, шум, гам, кто-то вскакивает, вновь крики, удары по дереву. Уже кто-то спотыкается и падает на меня. Моим яйцам достаётся локтем, и я уже хрипло дышу, пытаясь побороть давящую боль.

Весь этот кошмар кончился ровно в тот момент, когда зажглась довольно яркая свеча, и мы наконец увидели причины и последствия.

Спасителем оказалась Рубека в длинной ночнушке. Рядом с ней стояло Мамонта с очумелым видом. Казалось, Мамонта сейчас просто побежит куда глаза глядят и начнёт всех убивать. Помимо неё поподскакивали ещё девушки, держа кинжалы, мечи и даже мини-арбалет.

Правда не у всех получилось вскочить вот так без проблем. Одна из девушек случайно загнала меч другой в спину, а другая напоролась на собственный кинжал животом. Третья проткнула мечом свою ногу и ногу своей соседки.

Я молчу о тех, кто покалечился о балки или кого вот так случайно затоптали. Кстати, Мамонта тоже голову разбила. У неё по лицу кровь стекает и капает на девушку, которая, скрючившись, держится за живот и стонет.

Бешеный взгляд перепуганной и раненой Мамонты остановился на мне, словно спрашивая, что происходит.

— Там паук, — указал я пальцем на стену, по которой полз паук, а потом хоп, и в щель между досок уполз.

Вот же сука… Как некрасиво вышло.

Повисло неловкое молчание и мне казалось, что сейчас Мамонта меня самого удавит. Про других я вообще молчу, у них шок на лице такой, что в ближайшие пять минут они вряд ли будут что-то воспринимать.

Сраный паук, правильно интуиция о проблемах предупреждала.

Я встал со стонущих девушек.

— Рубека, лечи людей; начни с тех, что себя и других проткнули мечами и кинжалами. Мамонта… сделай лицо проще и придави рану на голове, пока кровью не истекла. Исцеление не лечит недостаток крови, а ты нам завтра понадобишься.

Стыдливо пряча рожу, я начал помогать девушкам встать. Проверял, кто ещё чего себе сломал или повредил. Ещё две сломали себе руку, одна ногу и одна пальцы на руке. Большинство отделалось ушибами и синяками.

Отлично, я опиздюлил собственную команду на ровном месте.

Правда в последнюю очередь я вспомнил о Клирии, так как она просто лежала.

Просто лежала…

У меня от этих слов сердце замерло и покрылось коркой льда.

Я чуть ли не подлетел к ней, не спеша переворачивать её с бока на спину.

— Клирия? — пусть у меня и мурашки по коже от её прикосновений иногда, но сейчас я затолкнул всё это глубоко себе в задницу. — Клирия, ты как?

По-настоящему она не молчала всё это время. Она стонала. Просто из-за общего гама я не услышал этого.

— Клирия, ты меня слышишь?

— Мой… мой позвоночник… я не чувствую ног, Мэйн… И мой живот… он сильно болит.

Бля-я-я… Пиздец.

— Так, аккуратно сейчас на спинку переворачивайся

Я очень аккуратно помог ей лечь как положено, после чего без зазрения совести задрал ей ночнушку.

Хм… обычные чёрные трусики и серая ночнушка… Блять, о чём я думаю!?

Стараясь не обращать внимание на то, что весь её живот был в жутких шрамах, я как можно мягче потрогал его. Даже можно было не спрашивать, по лицу видно, что больно.

— Рубека! Рубека, пулей сюда! — я обернулся к ней. Сейчас она лечила девушку с проткнутой спиной. — Пусть подождёт пока, у нас сейчас Клирия откинется.

Та не истекала кровью? Не истекала, тогда подождёт — всё просто.

— Быром живот лечи, кажись я ей там что-то порвал сильно, — сказал я, когда Рубека оказалась рядом. — А то она быстро сейчас помрёт.

Что будет весьма обидно, кстати говоря.

Рубека засияла своими ладошками над её животом, и Клирия буквально на глазах начала оживать. Блин, она выглядит недовольной, а в её зенках появилось пламя. Она что, сердится на меня? И пламя так нехорошо играет в её глазах, что даже Рубека напряглась.

Уже через десяток другой минут Рубека принялась долечивать оставшихся пациентов, а Клирия села, потянула носки на себя, согнула ноги, пощупала их и после этого посмотрела на меня…

Ох, ебать, пробрало так пробрало…

— Значит паука вы увидели, мой господин, — очень спокойно, с обычной классической лёгкой улыбкой спросила она.

Но могу поклясться, внутри Клирия просто в бешенстве и сейчас может сожрать меня. Так, главное сейчас не делать и не говорить глупостей. И я решил отшутиться.

— Знаешь, вблизи ты выглядишь ещё более стрёмно, чем из далека.

…

……

А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! ЧТО Я БЛЯТЬ НЕСУ!!!

Лицо Клирии превратилось в маску. Даже улыбка пропала.

Мне кажется или все наблюдающие эту сцену отсели подальше?

И вообще, нахуя я это сказал!? Это всё нервы… надо успокоиться. Я тут главный и надо это показать!

— Да ладно, ты чо такая не юморная, — я схватил её за нос и подёргал из стороны в сторону.

Кажется… я просто целеустремлённо в промёрзшей земле рою себе могилу. Я даже не могу спросить себя, нахуя это делаю, так как не знаю на это ответа.

Сейчас Клирия просто источала жуткую ауру.

— Неюморная, говорите? — спросила она тихо. Голос вроде её, но в то же время и не её. Словно механический. Я бы сравнил его с холодным металлом, который стал звуком. — Мой юмор слишком плоский для вас?

— Ага, такой же как твоя грудь.

Если бы у нас была армия долбоёбов, то я бы стал её генералиссимусом. Кажется, удар головой не прошёл для меня бесследно. Вообще, я хотел отшутиться, но… чот пошло не так. Эх, я был всегда не в ладах с шутками и анекдотами, а ведь просто хотел разрядить атмосферу шутейкой. Ха-ха, очень смешно вышло, меня сейчас кастрируют.

— Хотите покажу вам свой юмор, мой господин? — очень тихо и зловеще спросила она. В комнате даже темнее стало.

— Да не… знаешь… я тут что-то забыл кажется там… где-то…

Но прежде чем я успел вскочить, Клирия прыгнула на меня, прижав мои руки своими и буквально оседлав. То ли от страха, то ли Клирия такая сильная, но я не мог из-под неё выбраться.

Лицо Клирии уже с натяжкой можно было назвать человеческим. Я бы назвал это просто бледной маской без единой тени эмоции и жизни с прорезями для глаз, за которыми в прямом смысле горело пламя. И голос у неё был бесчеловечески чистым и холодным.

— Говорите, я плоская как мой юмор, мой господин? — её губы едва двигались, наполняя пространство звуком.