Хруст, скрежет металла, кровь, и солдат падает, утаскивая мой меч за собой.

Осталось двое. Я вновь отпрыгиваю в образовавшийся разрыв, увеличивая дистанцию между собой и двумя солдатами, один из которых только встаёт. Другой пытается меня достать, но лишь покосательно чиркает.

Их момент был упущен, они дали мне слишком много времени, и мне его с лихвой хватило, чтоб набить барабан патронами.

Всего два выстрела, и я остаюсь единственным в комнате живым человеком. Теперь настала пора выбираться отсюда.

Не теряя времени даром, я подхватываю меч, заряжаю револьвер и бросаюсь в коридор, едва не споткнувшись об один из трупов. На предплечье буквально свисает кусок кожи и мышцы, хлещет кровь и сильно больно, однако рука двигается, что не может не радовать.

А вот что меня не радует, так это количество солдат в коридоре на шестом. Я практически сразу вытягиваю руку и прицельными выстрелами вышибаю мозги тем, кто движется первым. Успеваю сделать три выстрела, прежде чем они закрываются щитами. А я сомневаюсь, что пуля пробьёт их, потому не трачу патроны и бросаюсь к другой лестнице.

Я даже не надеялся на то, что по ней никто не будет подниматься — там уже толпа солдат, но зато без щитов.

Вы думаете, что остановите меня? Серьёзно?

Давайте докажу вам обратное.

Я тут же расстреливаю впереди идущих, кто там уже по ней поднимается и пинком отправляю их обратно вниз. Трупы убитых сослужили мне хорошую службу — они валятся на позади идущих, стопоря наступающих на неширокой лестнице, буквально заваливая их собой. Я же в этот момент буквально прыгаю сверху и точными тычками достаю сразу нескольких, усугубляя для нападающих ситуацию.

Это была словно лавина трупов, что сейчас обрушилась по лестнице вниз: мёртвые буквально заваливали их сверху, когда я, практически стоя на этих самых трупах, продолжал в живых тыкать сверху, пробивая себе дорогу.

А позади меня настигают уже другие. Они тоже бросаются на лестницу, но несколько выстрелов и трупов делает их более осторожными.

Вот кто-то смог по груде тел в доспехах снизу дойти до меня, но ничего толком сделать у солдата не получилось: быстрый обмен ударами, и мой меч бьёт его в щель между шлемом и нагрудником. Кровь хлещет потоком, заливая тех, кто снизу.

Теперь на лестнице была гора тел в доспехах, по которым, аккуратно балансируя, я пытался пройти дальше. Но едва прохожу несколько метров, как на меня набрасывается очередной противник.

Я принимаю его атаку, и мы едва не сваливаемся с лестницы. Схватив его за шею в захват, я резко поднимаю его едва ли не вертикально, встав в полный рост, и, как в реслинге, роняю себя и его на спины. Быстро переворачиваюсь, выхватывая у одного из тел кинжал и быстрыми ударами ему прямо под шлем.

Встаю, оборачиваюсь, уворачиваюсь от меча, бросаюсь вперёд и вновь удар кинжалом, но уже под мышку противнику. Отталкиваю, делаю подножку следующему, третьего хватаю, резко кручусь и отбрасываю на позади наступающих. Кто-то врезается в меня и тащит через всю лестницу, обхватив за корпус. Я перехватываю настырного и бью об стену, спотыкаюсь и улетаю с ним вниз, считая собой ступеньки. Что-то хрустнуло, что-то стрельнуло болью, в голове пробило не хило так, но прокатившись кувырком вниз, я вроде как ещё даже жив.

О! Мой этаж! Я на выход, парни!

Едва приподняв с трудом ублюдка над собой, что придавил меня, упираюсь в него ногами и со всей силы отбрасываю в наступающих сверху, сбивая их. Резко встаю задним кувырком на ноги и тут же пинком отправляю поднимающегося с четвёртого этажа по лестнице обратно.

Временная заминка, и я уже на своём этаже, который… тоже забит солдатами? Да вы охуели!

Но едва я успеваю об этом подумать, как всё здание резко сотрясается, словно при землетрясении. Пол под ногами идёт ходуном, а со стен слетают картины.

И в этот самый момент всё передо мной взрывается.

Я в шоке.

Нет, я в ахуе.

Узнаю, кто это сделал — выебу, обещаю.

За какое-то мгновение, всё передо мной просто искривляется, словно в какой-то замедленной съёмке. Бежит волна по стенам, как по водной глади, потом в одно мгновение это всё покрывается трещинами, из которых вылетают мельчайшие частички, подобно песку.

Всё замирает.

И всё разлетается подобно цунами, кусками стены и пола.

Коридор вместе с солдатами исчезает в этой волне камня, штукатурки, пыли и мусора. Я едва успеваю схватить тело в доспехах, чтоб прикрыться от ударной волны этого пиздеца, когда он меня настигает. Удар и меня прибивает к стене, оглушает, и я уже не чувствую ничего, кроме невесомости.

Стена, в которую я врезался тоже исчезает, разваливаясь на куски. Моё тело словно попадает под машину, всё болит, хрустит, и трещит, словно перемалываясь невидимыми жерновами. На мгновение я проваливаюсь просто в никуда.

Пиздец…

Я бы сказал, что это был взрыв, но… это был точно не взрыв. Взрывной волны не было, как не было и звука взрыва. Уж я, любитель бабахов, могу сказать, что было бы. Меня бы не было уже. Это было больше похоже на магию разрушения, которую использовали на всём окружении. Эффект схож, всё просто разрушается, и если её направить конкретно вокруг себя, то можно вот так устроить взрыв без взрывной волны. Можно сравнить, как если бы кто-то бил бы по этим стенам огромной кувалдой. Именно по стенам и предметам, а не по всему пространству.

Однако от этого не легче. Они разлетелись как ебаная шрапнель.

Сука… как всё болит… пидоры… вокруг одни пидоры…

Я с трудом встаю, сбрасывая с себя тело, послужившее щитом. Беднягу немного помяло, но не убей его я до этого, думаю, что он бы вполне мог выжить. Сорян, чувак, нечаянно вышло.

Всё вокруг было в светло-серой пелене пыли, извёстки и крошки, которая пеплом оседала на меня. А ещё дышалось очень тяжело: едва я вдохнул, как сразу начал кашлять, прикрывая нос рукавом. Пришлось немного напрячься, чтоб разглядеть последствия разрушений.

А они были внушительными.

Стены коридора в принципе отсутствовали, как и лестница, по которой я спустился — она обвалилась вниз. Теперь комнаты ничего не разделяло, и я мог спокойно перейти из одних апартаментов в другие.

Но что было ещё хуже, так это само здание — его буквально разделило на две половинки в прямом смысле этого слова. От шестого до третьего, кажется, шёл в буквальном слове разрыв, словно его разрубили ударом топора.

Я аккуратно подошёл к краю и огляделся. Мне эта картина напомнила обрушения в моей стране, когда взрывались газопроводы. Картина была слишком похожа: торчащие по краям разрыва куски камня, деревянные конструкции, покосившиеся стены, часть из которых осыпалась вниз на моих глазах, куски пола, что отваливались прямо сейчас вниз. И много строительного мусора с пылью, которая буквально заполняла каждый сантиметр воздуха.

Но меня интересовала моя комната, которая… удивительным образом осталась цела! Снесло только дальнюю стену, ближнюю к разрыву. Правда моя комната на другом конце, но…

Взяв разгон, я подобно паркурщику добежал до обрыва и… Нет, не прыгнул, пробежал по стене, оттолкнулся и уебался в противоположную, что буквально висела над обрывом. Зацепившись пальцами за трещину, быстро переполз на другой край, прежде чем стена обвалилась вниз.

Однако оказавшись на другой стороне и добравшись до ванной комнаты, где стояло зеркало, я никого не нашёл.

И чо это за хуйня?!

— Кстарн! — застучал я по стеклу. — Кстарн!

Она выскочила испуганная из-за края зеркала.

— Где все?! Где Эви?! — спросил я. — Куда все делись?!

— Они… они… — она начала заикаться, не в силах выдавить и слова. Но её довольно грубым движением оттолкнула Клирия, которая тоже была в зазеркалье.

— Их здесь нет, они вышли из комнаты.

— Куда блять вышли? Нахуя?! — едва не закричал я, понимая, что они только что создали мне ещё больше работы. Опасной работы.