Отец того, что в животе! Блин!

Мысли путались от счастья, какого-то ощущения эйфории и умиления. Когда ты начинаешь это осознавать, понимать, что там твой маленький такой свёрнутый в клубок ребёнок, который скоро появится на свет и будет жить, а ты будешь его воспитывать… это можно понять, когда у тебя только есть ребёнок, которого ты хотел. Это твой ребёнок, я уже это говорил, да?!

Видимо моё чувство было слишком красноречивым, отчего Клирия хихикнула.

— У тебя такое лицо… думаю, что ты станешь хорошим отцом.

— А тебе откуда знать? — спросил я, не глядя на неё.

— Прошу прийти в себя, Патрик, и вспомнить, что я богиня. Я прожила здесь множество сотен лет, ещё с того момента, как он начал возникать, когда люди только стучали камнем о камень. Я видела столько людей, сколько ты не увидишь за все свои жизни. Поэтому не принижай меня, будь добр.

— Да ладно тебе, я просто спросил.

Я присел перед ней и задрал без стеснения её ночнушку, оголив живот. Кругленький шрамированный животик, под кожей которого скрывалось самое дорогое мне существо на свете.

Да, я хотел ребёнка, оттого был счастлив получить его. Счастлив, что после войны у меня будет смысл, ради которого я смогу жить дальше. В голову тут же лезло счастливое будущее, в зависимости от того, кто родится — мальчик или девочка. Девочка или мальчик.

Блин! Я имя не придумал ещё! ИМЯ НЕ ПРИДУМАЛ!!!

Я стоял перед животом Клирии, разглядывая его и гладил.

Это мой живот, это всё моё. И там мой ребёнок, ради которого я строю будущее. Ему жить в нём, оттого я должен закончить начатое. А потом мы сами будем жить в нём. Я, мой ребёнок и…

Я посмотрел на Клирию.

Она смотрела на меня сверху вниз улыбаясь. Чувствовалось, что она, несмотря на свою чёрную душу, тоже радовалась этому, радовалась мне, радовалась моей реакции и своему ребёнку. Скорее всего, радовалась и тому, что на её улице тоже настал праздник, и она сможет жить спокойной жизнью в своей новой семье, которой сможет посвятить себя.

Так что… да, может и вместе с Клирией. Сейчас говорить рано, но походу я задержусь с ней на некоторое время, пока не приму несколько судьбоносных решений.

И всё же…

Мой взгляд вернулся на её живот, под которым билось ещё одно сердце. Частичка меня самого. Я даже не отказал себе в удовольствии поцеловать его, а потом ещё раз и ещё. А потом и щекой о него потереться, и послушать, и прижаться к нему лицом, потому что это моё. Потому что это было моим сокровищем, за которое я был готов бороться и убивать.

— Могу ли и я тебя обнять или ты меня ударишь? — спросила меня Клирия неожиданно.

— Зачем мне это делать? — удивился я.

— А почему ты можешь не сделать так? — хитро улыбнулась она в ответ.

Всё ясно, шутейки от Клирии. Они всегда отличаются особенной специфичностью. Как и их хозяйка в принципе.

— И то верно. Нет, иди сюда, я не бью беременных обычно, — встал я и позволил ей обнять себя.

Не почувствовал к ней никакого отторжения, как в прошлые разы, потому что теперь она была неразрывно связана с тем, что очень дорого мне, и как следствие, являлась его частью. Не знаю, насколько долго, но уверен, что нам будет ну очень весело.

Я возвращался обратно к Волчьей крепости, нехотя оглядываясь на руины населённого пункта, который когда-то был известен как город Даст. Ставший, соответствуя своему названию, той самой пылью благодаря одному безобидному и милому путнику, который принёс с собой зло.

Лучнице эльфийке.

Ведь это Элфи привела меня сюда, а значит она и виновата. Вот же стерва, погубила целый город, подумать только. И как она живёт с этим бременем, не могу понять.

Кстати, именно она меня сюда и привезла, так как вмешивать остальных в то дело у меня желания не было. Не дураки, могут понять, что что-то намечается, а Элфи… Она будет молчать. Она слишком далека от всего этого и ей нет дела до того, что будет. Почти нет дела.

— Ты выглядишь расстроенным, — заметила Элфи, когда я вышел из-за ворот.

— Не совсем, — ответил я, мотнув головой и немного пощурившись, показывая, что не очень готов раскрывать всё. — Скорее испытываю неприятные ощущения по поводу того, что мне предстоит сделать.

— То есть расстроен.

— Я не собираюсь играть с тобой в «подбери верное слово». Я не расстроен.

— Ну как знаешь, как знаешь… Но это тот самый город, который ты разрушил, верно?

— Уже забыла?

— Постаралась вычеркнуть из памяти. Неприятности пошли после него у меня. Бр-р-р… До сих пор жуть берёт, что там было.

— Да уж… я даже на площади кости нашёл, которые остались от жителей. Видимо не все трупы смогли вытащить. Кстати, навестил то место, где тебя драл в задницу.

— Вау! И что? Изменилось что-то?

— А как ты думаешь? Двадцать лет прошло так-то. Естественно всё изменилось. Там сейчас всё разваливается на части.

Действительно, это место вызывает даже не страх или какой-то интерес, а уныние. Свидетельство того, что я всё разрушаю. Не будь меня, каким бы этот город стал? Я имею в виду, за двадцать лет он наверняка бы немного разросся там или ещё чего.

Просто гуляя по нему и видя запустение, поросшую травой дорогу, полуразрушенные от старости здания, в голову лезут только грустные мысли. Эти каменные старые стены, высохшая или прогнившая древесина, телеги, бочки, всякие вещи, что остались здесь… Я по отелю тому прошёлся: там особо ничего не тронуто. Даже комната, где я ночевал с Элфи… немного странно это видеть, но кровать так и осталась не заправленной, стул в стороне, как я его оставил, когда готовил свечи…

Видимо туда никто не заходил после нас, все просто покинули город, прихватив пожитки.

— Э-эй, ты уснул? — позвала меня Элфи.

— Нет… Нет, не уснул, просто предался воспоминаниям. Кстати, Элфи, а почему ты так хорошо сохранилась? Даже не постарела.

— Ну так… — она почесала за ухом. — Я… как бы сказать… Короче, у меня в роду были древние эльфы, они спокойно жили по сто, сто пятьдесят лет.

— Разве вы не живёте как люди?

— Живём, но… у нас среди эльфов есть и свои расы. Долгожители и не очень. Ну вот я отношусь к долгожителям. Видимо мой отец был одним из таких эльфов и засадил моей матери, когда приезжал сюда.

— А их много?

— Очень мало. Там десятками исчисляются, — отмахнулась она. — Я не знаю, сколько проживу, но старею очень медленно, как ты заметил.

Мы приехали сюда на лошади, которая теперь принадлежала эльфийке. Несмотря на то, что ей было предложено остаться у нас, Элфи отказалась от этого предложения. С её слов, сидеть на месте не её, и она рассчитывала пройти через горную империю в страну эльфов, где ей удастся смешаться с толпой или затеряться в лесу.

А через территорию горноимперцев она естественно пройдёт с нашей помощью, так как её там могут схватить. Сейчас горная империя воюет с эльфами, отчего остроухих там не сильно любят.

Она и меня звала с собой, предлагая бросить всё и просто ускакать. Спрашивала, чего я здесь забыл, зачем рискую жизнью за тех, кто меня не очень-то и любит.

— Боюсь, что не всё так просто.

— Ничего не бывает просто, — усмехнулась Элфи.

— Я просто не могу оставить их всех, как ты не можешь прекратить путешествовать.

Не думаю, что она поняла, но настаивать дальше не стала. Ей выдали хорошую молодую лошадь, принадлежности для путешествий, лук, стрелы, которые она выбрала, и прочие вещи для похода.

— И всё же ты уверен? — спросила она меня, когда я забрался на лошадь. — Ведь там нас ждёт бесконечный мир, полный приключений.

— Боюсь, что хватит с меня приключений, — покачал я головой.

— Ну как знаешь… как знаешь… А то что бы мы смогли с тобой устроить…

Я просто уверен, что она говорит о сексе. Пока мы добирались до Даста, я несколько раз её пёхнул до счастливого визга, потому просто уверен в своём назначении, если соглашусь на её предложение. Как она сказала, когда тебя ебут, и когда ты трахаешься — две разные вещи. В принципе, могу поверить; меня тоже насиловали, и пусть это была девушка, ощущение не самые радостные. А девушкам так и вообще больно ещё ко всему прочему.