Подстава! Повсюду подстава! В чём она заключается? А в том, что моя стата нихера не изменилась! Я там значит нарубал, жрал, доминировал, унижал, прохватывал пиздюлей, а ничего толком не изменилось!

Нет, конечно кое-что изменилось. Я добил девятнадцатый и теперь у меня гордый двадцатый уровень! Причём, судя по моему расчёту, у меня ровно двадцать. Это всё благодаря двум очкам, которые я получил на живучесть.

Но остальные статы не поднялись!

Ни сил! Ни ловкости, ничего! Я так подозреваю, что они не суммируются, когда ты пользуешься не своим телом. Как тогда со скверной, так и сейчас. И это слегка несправедливо, так как пизды я отхватывал лично. А живучесть поднялась лишь потому, что я тут переломан в говно. Ну как переломан. Пока меня несли и изредка роняли эти… девушки, я успел попробовать подвигать конечностями.

Именно попробовать. Кстати, они вроде целы, по крайней мере те, которыми я могу двигать, остальные… хз. Сухожилия порваны практически на всех конечностях в разных местах. Кости повырывало из суставных сумок, хотя вроде не все: левая что-то до локтя двигается и нога правая вроде как что-то могёт. Шея, слава богу, не повреждена, иначе быть мне инвалидом, хотя с исцелением…

Ах да… в десять раз хуже… как и лечение… Ну что, пиздато живём.

— Мэри, как далеко нам?

— Нам… мы же только отошли.

— Мы уже прошли около полутора километров, — заметила Дара.

— Ну так и деревня — свет не близкий. Сейчас где-то впереди начнётся река. Но лучше может переночевать?

— Тебя забыли спросить, хотя… — перебила её Лиа, и я поймал её взгляд на себе. И нет, не вожделенный, к сожалению, а обычный. — Привал?

— Да… вам отдых нужен. Да и мне не помешае… АЙ БЛЯТЬ! СУКА!

Эти шлюхи (да простит меня женский род) просто бросили меня как картошку. Вернее, они меня положили, но с размахом, от души, так, что я охуел и мне в спину воткнулись камни. Как же больно! Из глаз от обиды, бессилия и боли брызнули слёзы.

— Ой, тебе больно? — спросила Лиа, улыбаясь.

— Слушай сюда, Лианора, — угрожающе захрипел я. — Ещё раз такая хрень, я перетерплю боль, но перевоплощусь в чудовище и буду медленно срывать с твоего личика кожу, обгладывать твои сиськи и задницу, после чего тебе живой в задницу и пизду всуну свои когтистые лапы и выебу ими. И после этого просто трахну твоё полуживое тело. Ты поняла?

— Кажется, я всё уяснила, — улыбнулась она, но вот как во взгляде, так и в напряжённой улыбке читалась насторожённость и намёк на страх.

— Вот и хорошо. Люблю тебя.

— Да неужели? — наигранно удивилась она.

— Ну а хули я жопу рвал там против семерых? Не ради себя родимого. И тех десятерых не ради забавы накрошил.

— Так это ты их убил? — вскинула она бровь.

— В бараке? Я, — Чо? Моего геройства не заметили? Надо сразу заявить о себе тогда! — Или ты не видела?

— Ну знаешь, когда тебя трахают во все дыры на протяжении нескольких часов два десятка человек, мир вокруг… уже не так важен. В голове лишь мысль, когда это всё кончится. Хотя против тех семерых… Знаешь для такого жалкого и хиленького вида ты держался молодцом.

— Да я порвал их!

— Да-да, — она похлопала меня по лбу пальцами и встала. — Пойду костёр разводить.

Костёр? Я покосился на Лиа, которая, что-то шепнув Мэри, ухватила её за задницу и повела в лес. Ага, щас, не дам над Мэри измываться, ей и так уже досталось.

— Мэри, быстро ко мне! Лиа, пожалуйста, хватит мучить её.

Мэри чуть ли не радостно, стирая слёзы бросилась ко мне.

— Так я просто… хворост собрать. Девочку научить взрослому. Может быть напомнить, кто тут главный…

— Ага, знаю я, что ты делать собралась. Одна иди хворост собирать, а она меня тут покараулит.

Лиа недовольно цыкнула и удалилась. Ну да, обломал её, а так бы и изнасиловала, и попытала бы бедняжку.

Так прошла наша ночёвка. Я — ломаный-переломанный, рваный-перерванный спал хуёво не в силах нормально перевернуться, так как тело сразу отзывалась острой и жгучей болью. Кормили меня до жути позорно. Мэри сидела и кормила меня с рук, пока Лиа служила спинкой с божественной подушкой из грудей для головы. И всё бы зашибись, если бы таз не болел. Кажется, я что-то там повредил, хотя сидеть мог.

Что касается Дары и Лиа, то те легли по другую сторону костра и посреди ночи я проснулся от тихого стона. Надо сказать, что Лиа добилась своего и теперь учила Дару на себе искусству, которым радовала нас тогда в палатке. Извращенка развращает глупую девушку. И вот как блять заснуть, когда они друг другу на другой стороне костра куни делают!? У меня чуть член от стояка не лопнул.

Что касается Мэри, то она вполне спокойно устроилась у меня под боком. Почему? Да потому что, по её мнению, я, как её хозяин, был теперь единственной защитой от Лиа, которая нещадно её пиздила непонятно от куда раздобытым кнутом и всячески измывалась. Бедняжка сжалась под моим боком и всё ночь то стонала, то плакала во сне.

Короче пиздец, что я тут набрал в команду.

Утро добрым не бывает, в сортир сразу прибивает.

— Эм… Лиа… подойди пожалуйста.

— Что такое? — с плотоядной улыбкой спросила она.

— Эм… тут такое дело…

— В туалет хочешь? — её улыбка стала ещё шире. — Подержать тебе?

Меня от злости перекосило.

— Да, подержать мне! И спровадь мелких, не могу при них в туалет сходить.

Я не помню, когда ещё так унижался. Ведь даже руки не двигаются нормально! Это настоящее наказание. Особенно когда такая как Лиа придерживает тебе, пока ты ссышь. Пиздец, мне оставалась только плакать от унижения, чувствуя её пальчики. А ещё её голосок, который мне капал на нервы, нашёптывая: «пись-пись-пись». Как отлечусь, я ей блять сифонную клизму сделаю и пробкой заткну, чтоб суке неповадно было. Кстати, я клизму и Даре обещал, так что обоим влетит.

После пережитого позорища, терпя этот липкий насмешливый взгляд, мы отправились в путь.

— Ты говори, если что, я тебе обязательно помогу. И попку подотру, если понадобиться, — шепнула она мне, когда поднимала носилки.

Ух и допиздишься же ты, Лиа.

Моя харя должна была быть сейчас такой же красной как кровь на ранах, которые расчерчивали моё тело в местах разрывов. Наступит момент и… АЙ!

Сучки-криворучки уебали меня ещё раз об какое-то поваленное бревно. Пиздец, если бы в моём мире так эвакуировали людей, то у нас бы до больницы никто бы не доживал. И это благо, что кости и позвоночник не переломаны, иначе бы каждый такой удар вышибал бы из меня дерьмо похлеще учителя начальных классов, который пробивал мне пизды с завидной частотой.

— Мэри… Долго мне ещё терпеть этих криворуких? — простонал я, не в силах даже потереть ушибленное место.

— Сейчас мы выйдем к речке. Она протекает прямо около деревни, так что нам просто надо будет идти вдоль неё.

Речка? Не нравится мне речка. Почему? Ну… я вспоминаю медведей, вспоминаю сломанную ветку, полёт, ебало в воду буквой Г. Ох… даже воспоминания болью отдают. Короче, речки зло, особенно, когда ты в руках ненадёжных друзей. Хотя друзьями их язык не поворачивается назвать. Одна маньячка, которая слушается лишь под страхом смерти, другая обычная девка, которая тупо пинает меня на смерть. И перепуганная дурында, которой прописывают пиздюлей.

Положиться то не на кого. Будь я свободен, съебался бы уже от греха подальше путешествовать в какой-нибудь пати. Да даже тогда, двадцать лет назад, с эльфийкой гонял бы и не парился. А может потом бы осели с этой плоской ушастой и детишек бы делали, а там бы и дом отстроили, и жили бы нормально… Или гарем бы собрал и путешествовал.

Но нет, вместо спокойствия я жру людей, мочу их налево и направо, сжигаю города и делаю диверсии. Кстати да, мне выпала уже знакомая ачивка.

«Людоед — вы испробовали человеческой плоти и не раз. Вы узнаете этот вкус из тысячи, по запаху, по вкусу, по мягкости. Пусть людишки знают, что для вас они всего лишь закуска.