— Ради благих намерений, — сказал он с нажимом. — Избавить мир от ублюдка, который принёс в этот мир только разрушение… этого шанса я не мог упустить. И… — он смолк, словно беря себя в руки, после чего вздохнул и произнёс. — Ты прав, я вру, говоря, что делаю это из-за приказа, Тэйлон. Это действительно личное.

Шесть стволов смотрел на меня, готовые превратить моё тело в решето.

Я не строю иллюзий — никакой бронежилет не спасёт против бронебойных пулю с такой дистанции. И ведь я столько воевал, столько раз обманывал смерть, искал покоя, но… всегда держал в руках оружие.

Бесполезно и глупо, я понимал, что ничего не смогу сделать, но у меня тоже была гордость, даже сейчас. Пистолет я давно потерял, ещё убегая от огромного монстра, но…

Резко подняв руки и отбросив автомат, я создавал энергошары, но у меня никогда не получалось их делать очень быстро.

Особенно, когда они уже готовы…

Шесть стволов отбросили меня свинцовым дождём в экран позади. Припечатали меня, словно пытались прибить к стене. Я даже не чувствовал боли в этот момент, лишь бесконечное число ударов по груди, от которых дёргалось тело, от которых перехватывает дыхание и слабеют ноги.

Для меня это было вечность, а для них вряд ли дольше пары секунд.

Когда они перестали стрелять, ноги не держали. Сознание уплывало так быстро, будто я засыпал, и тело просто сползло на землю.

Под одеждой стало очень мокро. Из горла в рот неожиданно хлынула кровь, я закашлялся, из-за чего всё полилось наружу.

В самом конце жизни… говорят, люди испытывают сожаления по поводу того, что не успели сделать. Удивительно, но ничего такого у меня не было. Ведь единственным, о чём я мечтал, было спасти свой мир и дать шанс тем, кого любил — это была моя самая заветная мечта.

Это был мой предел мечтаний.

И я её исполнил. Пусть даже такой ценой.

Тело теряло силу, и моя голова повисла больше не в состоянии держаться ровно.

Сознание отключалось, темнело, и последние мысли проносились в голове…

А что касается произошедшего…

Блять, да будь я на их месте, поступил бы точно так же…

Его когда-то звали совершенно иначе. Не Босс. Но то имя, оно осталось в прошлой жизни, которая в одночасье рухнула, когда в их мир пришёл этот проклятый. Когда он сам поклялся, что отмстит ему, воздаст за то, что несколько поколений теряли дорогих им людей.

Но сейчас, глядя на расстрелянный труп, который оставил на неработающем экране кровавый след, как от кисти, Босс чувствовал лишь усталость. Смертельную усталость и желание просто сесть и сидеть, пока не сдохнет.

— Вот и всё… — тихо сказал кто-то.

— Грохнули ублюдка. Теперь точно раз и навсегда.

— Может начальство даже не только закроет глаза на то, что мы сделали, но и медаль даст…

Солдаты принялись обсуждали что-то своё, для них важное, но Босс их практически не слушал. Смотрел тупо на проклятого и думал о том, что смертельно устал от всего этого дерьма. Устал от разъездов по разным мирам и спецопераций, от войн и охоты на проклятых. Устал жить такой жизнью.

Но теперь его последняя цель была достигнута. Тот план, что вынашивали ему дорогие люди, к чему стремились и из-за чего отдали свои жизни, наконец был завершён. Теперь, даже если они не выберутся обратно, он мог сказать себе, что выполнил свой долг. Он сделал то, ради чего всё это затевалось.

Теперь всё будет иначе.

— Парни, собираемся. Надо выдвигаться, если хотим вернуться, — окликнул он своих солдат. Те сразу смолкли и послушно двинулись за ним, словно утята за уткой, покинув зал управления.

А с ними ушёл и последний источник света. И чем дальше они уходили, тем темнее становилось. Всё вокруг будто в последний раз пыталось запомнить, как выглядит свет, пока тело вместе с окружением не исчезло навсегда во тьме.

Где-то далеко в другом мире вскрикнула девушка.

Вскрикнула, проснулась, не понимая, что её разбудило. Но буквально через пару минут её сморил сон, и она уснула как ни в чём не бывало. В её мире теперь всё будет в порядке.

…

… …

… … …

… … … …

— Иди на голос…

Голос девушки. Его никто не слышит. Не хочет слышать. Слишком больно, слишком страшно, слишком… одиноко и тоскливо.

… … … …

… … … …

— Иди на голос…

Никто не отзовётся. Некому.

… … … …

… … … …

— Будь сильным, борись…

Все умерли. Я умер. Меня убили.

… … … …

… … … …

— Борись… не теряй надежды…

Нет никакой надежды. В аду надежды нет.

— Иди на голос…

Я во тьме, я чувствую лишь тоску и боль в душе. Одиночество… бесконечное и неотвратимое… есть только тоска и чувство, что потерял что-то дорогое для себя. Потерял то, что заставляло меня двигаться дальше.

Я потерял стремление жить.

Я мёртв. И отсюда нет выхода. Ведь на это шёл Тэйлон, да? Это он видел перед собой? Такой конец, да? Зачем стремиться, если всё предрешено? Я попытался, я действительно старался, но я мёртв.

Все знали, что будет. Это конец.

— Возьми мою руку…

И я вижу нежную бледную ручку, которая тянется через тьму ко мне.

— Двигайся на голос… двигайся на голос…

В густой темноте это единственное, что я вижу — небольшую нежную руку, которая приветливо тянется ко мне. Среди тоски и боли, нескончаемых сожалений и страха, одиночества это было единственным, что давало надежду. Словно свет в конце туннеля…

Но я устал. Я устал бороться. Устал сражаться, бесконечно продвигаясь вперёд.

— В последний раз… пройди этот путь в последний раз…

И что будет?

— Покой… Ты наконец обретёшь покой…

Покой…

Я протягиваю руку, которую не вижу и в то же время вижу, и тёплая нежная ладонь хватается за неё, как за спасательный круг, резко выдёргивая меня из тьмы.

Я будто вынырнул из-под толщи воды.

Резко вздохнул, хватая ртом воздух, и тут же закашлялся. Лёгкие жгло так, будто мне залили расплавленный свинец.

Первые несколько секунд я вообще ничего не соображал. Пытался отдышаться, так как лёгкие будто бы и не работали вовсе, тут же закашливался и хирел от боли. Казалось, что всё туловище просто перемолото в желе.

А ещё было холодно и мокро. И темно. И слабость: я не понимал, закрыты ли мои глаза или нет, не знал, как выгляжу и что со мной, в каком положении тело, но одно я знал точно — мне откровенно было херово. Я мог лишь лежать и с трудом дышать, будто заново привыкая это делать, чувствуя, как сознание уплывает, и я медленно засыпаю в темноте. Все мысли замедлись…

Я не знаю, сколько спал. Я погружался обратно, откуда вышел…

— И ты так просто всё оставишь? — раздался холодный голос.

Я… я знаю, где нахожусь.

Неожиданно воспоминания начинают проявляться, словно поясняя, почему мне так хреново. Они выплывали из глубин сознания, лениво, медленно и не вызывая у меня никаких мыслей, кроме какого-то сожаления.

— Открой глаза, Тэйлон.

Я… я хочу спать.

— Открой глаза, Тэйлон, — повторил голос с нажимом. — Выспишься потом, нас ждёт дело.

Я не…

— Открыл глаза, солдат! — рявкнул голос мне прямо в ухо.

И то ли привычка исполнять приказ, то ли ещё что, но я всё же открыл глаза и понял, что нет никакой разницы. Что так темно, что так.

Но через мгновение прямо передо мной раздался характерный треск ХИС-а, и пространство вокруг озарил зелёный свет.

Глаза не сразу привыкли к нему, даже несмотря на то, что он был не таким уж и ярким. Секунда, пять… глаза начинают видеть очертания того, кто сидит передо мной. Парнишка, лет семнадцать-восемнадцать, совсем ещё молодняк, но глаза уже выжжены, наполненные внутренней пустотой и жестокостью, которая пропитывает его полностью. Его лицо твёрдое, непроницаемое, как положено бойцу. Грязная потрёпанная одежда, шрамы на лице, грязь, кровь…