Стоило ли настолько жёстко начинать разговор? Не знаю, но на всякий случай пусть немного понервничает. Я до сих пор не знал, участвует ли Суцьиси в планах по охоте на меня или нет, поэтому лишняя осторожность не помешает, а внушительного вида инструменты сделают её куда более разговорчивой.

Суцьиси очнулась где-то через час.

Сонно почмокав губами, она непонимающим мутным взглядом начала обводить комнату взглядом, пока не остановилась на мне.

— Резня? — хрипло пробормотала она, после чего попыталась двинуть рукой, и…

Подлокотник немного заскрипел.

Суцьиси бросила взгляд на руку… и мгновенно проснулась. Задёргала всеми конечностями, после чего испуганно уставилась на меня.

— Резня, что за хрень? — она аж запищала.

Я не ответил. Молча встал, подошёл к столу и подтащил его так, чтобы были видны на нём инструменты.

— Нет-нет-нет… Резня, погоди, ты чего это? Что случилось?!

То, что мы не можем умереть, не значит, что мы не боимся боли. Сколько бы мы ни прожили жизней, боль всегда была самым неприятным моментом для всех, так как ко всему можно привыкнуть, кроме неё. Оттого пытки… они может были и не столь эффективны, но всё равно результативны. Ведь тебя могут пытать сутки, двое, трое напролёт, неделю… И ты сломаешься, боль сломает тебя. Рано или поздно ты расколешься или поедешь крышей.

Мы проклятые, мы не можем умереть в том понимании, которое вкладывают в это другие. Но мы чувствуем боль. При всех наших особенностях мы всегда оставались людьми.

— Я хочу задать тебе несколько вопросов, Суцьиси и надеюсь, что ты дашь мне на них ответ.

— Что? Какие вопросы? Резня, мать твою, ты чего удумал?! — Суцьиси перепугалась не на шутку. — Погоди-ка!

Я не ответил, лишь пододвинул стол поближе, да так, чтобы он скрежетал на всё помещение. Суцьиси смотрела на него с явным испугом. Да, её пытали, и она знает, что это такое. Да, она может терпеть боль, и достаточно долго. Но не вечно. И мы оба понимаем, что я не отпущу и не убью её, пока не добьюсь ответов.

— Резня, не смей! — рявкнула Суцьиси, испуганно глядя на меня. — Резня, блять! Резня, отпусти меня немедленно! Ты совсем уже, что ли?!

А я тем временем молча раздвинул подпорки, к которым были привязаны её ноги, разведя их в стороны.

— Нет! Нет-нет-нет! Не смей, Резня! Сука! Не смей! Я убью тебя! Не смей! Даже не думай! Резня!

Она пыталась сопротивляться, но бесполезно. Подошёл к инструментам и выбрал, наверное, самый первый из них — клещи. Пощёлкал ими красноречиво, после чего положил на угли. Подошёл и демонстративно начал раскладывать инструменты на столе.

Суцьиси смотрела на это со страхом. Знала, что её ждёт, не дура, и я хотел бы, чтобы она сломалась до того, как мы приступим. Желания мараться в подобном как-то не было. Всё же она права, я её знал, и относительно неплохо. Меньше всего мне хотелось делать больно человеку, к которому у меня было хорошее… нормальное отношение.

— Резня, остановись! Ты совершаешь страшную ошибку! Божество тебя не простит, слышишь?! Не смей! Просто подумай, что с тобой сделают за это! Ещё круг ада тебе точно обеспечен!

— Оно не будет вмешиваться, — покачал я головой.

Я почему-то был в этом уверен. И мою уверенность почувствовала Суцьиси.

— Да даже если так, то подумай про Исси! Она будет искать меня!

— Не будет, — ответил я негромко, спокойно перебив её крики. — Она в соседней камере.

Суцьиси выпучила глаза.

— Нет… нет-нет, ты рехнулся?! Ты что, спятил?! Она же принцесса! Если они поймут, что ты похитил принцессу…

— Если поймут, — уточнил я. — Я сжёг академию, и теперь, для начала, они должны хотя бы понять, что она не погибла. В ближайшее время вас вряд ли кто-то будет искать, а если и будут, кто подумает на самых рьяных приверженцев короля?

Иначе говоря, искать их может быть и ищут, но вот серьёзно возьмутся за поиски ещё не скоро. А всё потому, что зачем искать и тратить ресурсы на поиск, когда может оказаться, что принцесса лежит под обломками. По крайней мере то, что от неё осталось.

— Резня, послушай, — Суцьиси попыталась говорить спокойно. — Я не знаю, что случилось, но мы же можем просто всё обсудить, верно? Просто обговорим всё спокойно. Посмотри на меня, мы же столько знакомы!

Я не посмотрел, и она занервничала ещё сильнее.

— Да просто скажи, что тебе от меня нужно! Боги, Резня, ответь мне! Я всё сделаю! Давай договоримся! Тебе нужна помощь, верно?!

Суцьиси уже выглядела обречённой. По правде говоря, оно только выглядела обречённо, но уже наверняка готовилась к очень долгим допросам морально и физически.

— Резня, ты можешь просто спросить, — негромко позвала меня она жалобным голосом. — Ты же не будешь меня пытать, ты никогда подобной хренью не страдал…

Молчу.

А Суцьиси уже подобралась к главному оружию любой женщины — слезам. Просто молчаливым слезам, которые стекали из её глаз.

— Резня, не надо…

Я достал клещи, пощёлкал ими, после чего положил обратно. Мне кажется, ответ очень красноречивый.

— Резня, пожалуйста, поговори со мной. Хотя бы о чём-нибудь. Мы же можем решить вопрос без этого, верно? — приподняла она голову. — Пожалуйста, это моя последняя миссия, и я свободна. Я не хочу провалить её, я хочу домой, к детям. Резня. Резня, ты меня слышишь? Резня! Резня, ответь мне! Блять, Резня, ответь мне хоть что-то!

Суцьиси задёргалась всем телом, хотя это было бесполезно.

— Времена меняются, Суцьиси, — сказал я так, будто ничего не происходило.

— Послушай, я ничего не делала против тебя и твоей миссии! Я не крала твоих людей и не пыталась организовать никаких нападений. Моя миссия даже не в этом!

— А в чём? — спросил я.

Она поджала губы. Секрет. Не может ответить.

Я же тем временем достал клещи, раскалённые докрасна, и красноречиво пощёлкал ими. От них шёл жар, стоило просто поднести поближе руку. Выглядели вполне красноречиво.

— Резня, ты чего? Мы же столько знаем друг друга…

— Знаешь, ты права, — негромко произнёс я. — Меня воротит от подобного. Старое доброе убийство куда лучше, чем пытки. И я не из тех, кому это нравится, хотя в последнее время появилась личность, которую бы я разобрал на составляющие части. Но мне нужен ответ на вопрос, зачем ты здесь, Суцьиси.

— Я не могу сказать… — заплакала она.

— Тогда мне придётся выбивать ответ.

Я подошёл к ней ближе.

— Я не люблю пытать, но рука у меня не дрогнет, — негромко предупредил я. — Я не раз присутствовал на пытках. Не раз видел, как пытают и женщин. Можно сказать, что у меня очень богатые познания в этом деле. И тебе не надо объяснять, как пытают женщин и что можно с ними сделать — сама подобным занималась не раз.

Я посмотрел ей между ног.

— Я не могу, Резня, я не могу, понимаешь? Просто не могу! Ты-то должен понимать! — Суцьиси задёргалась всем телом. — У меня последняя миссия! Всё! И я свободна! Я смогу наконец закончить! Ты не можешь так со мной поступить, блять! Не сейчас! — она опять сорвалась на крик.

— Что ты здесь делаешь? — повторил я, поднеся раскалённые клещи. Она аж вжалась вся.

— Блять, не надо, Резня!

— Мне просто нужен ответ.

Суцьиси долго смотрела на меня. На её лице играли желваки, кулаки сжимались и разжимались, она тяжело дышала, и казалось, что уже была готова ответить, открывая рот, но тут же его закрывала.

— Я не могу… — тихо простонала она и заплакала. — Я не могу, Резня…

Простонала, как подписала себе приговор. Откинула голову на подголовник, зажмурилась и сжала челюсти.

А когда поднёс клещи к промежности так близко, чтобы она почувствовала жар от них, Суцьиси просто максимально отодвинулась, побледнев. Её дыхание стало очень отрывистым и быстрым, как у человека, который будто готовится к прыжку.

Я долго смотрел на неё. Смотрел и думал, насколько довёл её сейчас.

У людей есть несколько стадий: сначала они отрицают, играют в идиотов, потом начинают кричать, беситься, потом торгуются, предлагают свои услуги и под конец смиряются. А когда они смиряются, любой шанс выбраться становится таким мотиватором, что они готовы выпрыгнуть из штанов ради него.