И, глядя на неё, я мог сказать, что перед нами совершенно другая девушка. Правда, сиськи слишком большие…
— Надо утолстить её немножко.
— Утолстить? — удивилась одна из служанок постарше.
— Да. Наесть она столько жира не сумеет, поэтому…
Поэтому мы сшили ей небольшую подкладку на тело. Кто-то носит корсет, чтобы сделать талию поуже, а Юноне мы бахнули наспех сшитую подкладку, чтобы сделать её толще. И под конец, одев её в обычное тряпьё, мы могли полюбоваться на новую Юнону. Смуглая, накинувшая несколько лет, в родинках, с монобровью и в очках, она выглядела как баба из деревни или бедных районов. Не страшная, но и не имеющая ничего общего с Белыми Клыками.
Как говорили, подстраховок много быть не может. Всё же не только жизнь Юноны зависела от этого, но и род, и его будущие дела, ведь вскройся это, и у многих поменяется отношение к нам.
— Я сама себя не узнаю… — пробормотала Юнона, глядя в зеркало и крутясь. — Похожа на женщину из бродячих народов.
Да, точно смуглая женщина из бродячих народов. Ей только бусы ещё дать…
— Осталось перекрасить мальчика и немного его переодеть, — посмотрел я на парня. — Он будет твоим сыном.
Теперь у них была новая история.
Никаких связей с родом, никаких связей с городом Линт-Хайвен и родами.
Они родом из далёкой деревни Опушка, что на юге под Марионом. Жили обычно, на отшибе, ни с кем особо не общались. Решили перебраться на север, где можно охотиться на пушного зверя, в надежде на лучшую жизнь. Муж, жена и их маленький ребёнок не богатые, но имеющие достаточно денег после продажи дома и своей скотины, чтобы купить две лошади и отправиться на север.
Эту историю придумал не я — Диор. Им даже вещи дали относительно поношенные и пыльные, чтобы выглядели под стать своей легенде.
Отправить их решили спозаранку, поэтому ещё одну ночь Юнона с братом смогли поспать в нормальной кровати. Возможно, это был последний раз, когда они могли поспать как аристократы, так как ни я, ни Диор возможности вернуться сюда не видели. И нас подставят, и рода сожрут.
Юноне было больно покидать родные места, я видел это. Могилы братьев и свежие могилы родителей. Пусть и руины теперь, но родной дом (который я ещё ни разу не видел вживую), родной город, улицы и все те вещи, что остались после неё. Она оставляла кусочек самой себя.
— Точно не к эльфам? — уточнил Диор, поймав меня на этаже. — Там ей будет безопаснее, как по мне.
— Не знаю. Мне кажется, ей будет лучше среди людей, чем одной среди эльфов. Она уезжает, считай, на всю жизнь, и что её там будет ждать? Среди эльфов вечно чужой будет.
— Но там её будут охранять.
— Или нет, — пожал я плечами. Почему-то эта мысль мелькала у меня в голове. Да, очень глупая, но всё же была. — Девушка с серебряными волосами в замке. Это будет настолько заметно, что утаить такое будет сложно, и…
— Я понял тебя, — кивнул Диор.
Она будет настолько там заметна, что об этом вполне могут узнать и рода. Они же в курсе моей свадьбы, верно? А что мешает им узнать о Юноне? Да даже если никто не проговорится из замка, она может просто выйти в город, и всё. Серебряноволосая девушка-человек — несколько раз выйдет, и о ней услышат все. А где услышал весь город, услышат и люди.
А это удар как по Юноне, так и по нам, ведь кто ещё мог туда её отправить? Не сама же она там прячется, верно? Два плюс два сложить будет просто.
А так уедет, будет жить среди людей, найдёт себе работу и мужа, затеряется среди серой массы и таких же людей. Причём серебряный цвет волос не был большой редкостью в этом мире. А мы скажем, что просто сбежала, и всё. И даже если вдруг каким-то образом её найдут, к нам, к тому, что это мы помогли ей уйти, привязать не удастся.
Золотая тюрьма или жизнь? Мне кажется, что всё же жизнь получше будет, учитывая тот факт, что голодать она вряд ли будет.
Этим вечером Юнона вновь пришла ко мне.
— В последний раз за всё, что мы упустили с тобой, — прошептала она, после чего разделила со мной кровать.
Совершенно другая по внешности и в то же время всё та же. Чёрт, я, кажется, знаю, что нашёл в ней Тэйлон. Её принятие. То, что она его приняла со всеми недостатками, как человека. Да, слабый, да, слюнтяй. Но в то же время любящий и верный.
Хотя тоже странно. Не будем идеалистами, все сначала любят глазами, а потом душой. Полюбить тряпку — это надо быть… сильной. Или сильно слепой, видящей только хорошее. Может раньше он и не был таким, кто знает…
Утро вышло немного суетным.
Мы готовились заранее, свет сильно не включали, чтобы не привлекать внимание, во имя безопасности, делали всё тихо и быстро.
Покрасили немного паренька, придавая ему смугловатый вид — погуляет и сам станет смуглым. Одели как обычного пацанёнка с улицы в немного потрёпанную пыльную одежду для дороги. Парень не возмущался, не отпирался, всё сделал как положено и вообще показал себя смышлёным и всё понимающим.
Потом мы одели Юнону. Обвязали, придав дополнительный размер в талии (зимой такое будет даже полезным), покрасили, одели и с удовлетворением оглядели. Не узнать. Даже я бы не узнал. Особенно монобровь пошла с очками. Росси одевать сильно не пришлось — он в принципе выглядел как человек с дороги.
В путь, помимо денег и еды на первое время, мы дали Юноне косметики, чтобы подкрашивала как волосы, так и лицо, пока не будет достаточно далеко. Росси получил пули и дополнительные револьвер с деньгами.
Повозка была готова, второй пол убрали, чтобы они смогли залезть, извозчик был предупреждён. Провожали их только я и Хайсер. Собственно, больше никто и не требовался.
— Я люблю тебя, — который раз за последние десять часов повторила Юнона. Мы всего чуть-чуть спали благодаря ей ночью, но она выглядела цветущей и полной силы, готовая к своему приключению жизни. — Очень люблю.
Она подалась вперёд и обняла меня за шею, чмокнув в губы. И тоже в который раз за последнее время. Кажется, я, как и она, зарядился на ближайший месяц.
— Береги себя, — негромко ответил я, обняв её и не упустив возможность пощупать за попу. Знаю, что ей это нравится. — Слушайся Росси, что бы он ни сказал, делай так, как скажет. Я доверяю ему как себе. Он выведет вас, даже если на пути встанет армия.
— Я верю, просто…
Я успел промокнуть её слёзы рукавом, чтобы не потекла краска на лице. Она, конечно, сразу не смоется, но всё же.
— Я знаю. Вся твоя жизнь, всё твоё прошлое останется здесь, — кивнул я. — Но они всегда будут с тобой. А то, что останется… это лишь вещи, кости, дом, реликвии — просто предметы. Всё самое дорогое будет с тобой, — коснулся я её груди.
— Я знаю, но… здесь так много останется воспоминаний о том, какой я была и какой была моя жизнь… — пробормотала она, борясь со слезами.
Я ей в этом помогал, иногда целуя в губы, чтобы успокоить.
— Всё устаканится. Глядишь, и мы встретимся однажды. Всё будет хорошо.
— Всё будет хорошо, — попыталась улыбнуться она. — Прости меня. Прости за то, что тогда бросила и сейчас принесла столько проблем. Просто… просто однажды ты сказал, что надо бороться за своё счастье. Я лишь хотела добиться своего счастья, но… я…
Опять слёзы.
Я обнял Юнону, встретившись взглядом с Росси, который рукой показал поторапливаться.
— Спасибо, Тай-Тай… — прошептала она. — Ты действительно защитил меня. Ты будешь всегда тем единственным, которого я полюбила и которого никогда не забуду. Всегда в моём сердце, как бы ни повернулась жизнь и кем бы я ни стала…
После этого я помог ей залезть в телегу и лечь в секретном месте, которое мы заложили досками и присыпали пылью с грязью.
Постучав по борту, я негромко сказал:
— Удачи тебя, Юнона. Ради меня. Будь счастлива и живи дальше без оглядки.
Я знаю, что она в этот момент улыбнулась, пообещав себе, что сделает всё для этого возможное.
Глава 132
Кабинет отца — здесь я теперь проводил времени больше, чем в собственной комнате.