Рагдайзер уважал меня, я это вижу. Поэтому он не дал мне ещё пинка под зад, чтоб выгнать из своего кабинета. В его глазах было… понимание. Так смотрит человек, который знает, что у тебя на душе. Я видел подобные взгляды не раз. Чаще всего ими смотрели на солдат, которые хотели отомстить врагу. Смотрели, словно говоря: «да, мы знаем, что у тебя на душе, знаем, что ты хочешь отомстить. Мы тебя понимаем».

Да только у меня проблема покрупнее, чем месть. И он этого никогда не узнает.

— Тэйлон, ты хороший солдат, — уже твёрже начал он. — Хороший командир. Но нельзя жить войной и желанием мести, — совсем не о мести я беспокоюсь. — Наша война закончена, мы возвращаемся домой, хочешь ты этого или нет. Я вижу огонь в твоих глазах и уважаю твой пыл, но надо знать, когда остановиться.

Проблема в том, что за такое божество меня отправит в какую-нибудь жопу, где харкаешь кровью из-за отравленного воздуха, а тело гниёт, пока его жрут личинки. Я уже запарывал миссии несколько раз, я знаю, как за это наказывают. Там даже ядерная война цветочками будет.

И я не хочу воевать там.

Но и скандал уже ни к чему не приведёт. Меня что так, что так вышвырнут, но во втором случае я просто попорчу отношения и точно перечеркну себе возможность вернуться на войну.

Короче, надо думать, что делать. Наверняка есть возможность вернуться, сто процентов. Но даже если вернусь… ждать десять лет? И ради чего? Чтоб отбить следующее нападение?

В чём тогда моя миссия?

— Прошу прощения, старший громдмастер Рагдайзер, — вытянулся я. — Эта война принесла много боли. Прошу меня извинить за эту неподобающую слабость.

— Это не слабость, — вздохнул он устало. — Я знаю, в какую мясорубку ты тогда попал, пока мы отсиживались в крепости и ждали сигнала. И знаю, какая резня была на змеиной тропе. Ты прошёл практически через самые горячие точки этой напасти, поэтому не могу тебя винить за желание убить всех этих тварей за своих товарищей и друзей. Но жизнь продолжается.

— Для меня она закончится, — пробормотал я, но имея ввиду совершенно другое.

— Война — это не жизнь. Возвращайся домой к семье. Ты принесёшь им славу и честь своими подвигами. Пусть пока об этом умалчивают, но того, что у тебя уже есть, достаточно, чтоб принести твоему роду уважение. А теперь волен.

Я едва не хлопнул дверью, когда выходил. Во мне бурлил страх с ненавистью. Был готов прямо сейчас отправиться в пекло, чтоб вырезать всех под корень.

Божество ошибки просто так не оставляет. Оно карает. Не болью, нет. Лишними годами служения в таких местах, что ты сходишь с ума. Сойти с ума — это избавление от ужаса, поэтому божество вернёт тебе разум, и ты продолжишь.

Я уверен, что божество уже знает о моём фатальном провале. Меня сюда прислали что-то сделать, и наверняка это победить тех тварей в тумане (обычно всё сводится к тому, что надо победить противоположную сторону), а я… Нет, оно точно меня поимеет.

Я уже сражался с божеством несколько раз, но даже на пике сил и технологий меня оно просто рвало на части, поэтому об отпоре не могло идти и речи. Да и надо сказать, что когда тебе отрывают конечности или срывают кожу с лица — это больно. А потом в наказание много лет в каком-нибудь аду…

Так что без шансов, если оно засчитает это за провал и явится за мной, то гнить мне на мёртвых планетах за свободу зомби или ещё где-нибудь.

Блять…

Солдаты шарахались от меня, чувствуя моё настроение. Но, помимо злости и страха, я был ещё и в печали. Смешно, да не очень. Мне теперь собирать монатки и возвращаться…

Куда, кстати? Не думаю, что это имеет значение, так как меня божество перехватит по дороге, но всё же? Я даже не интересовался, кем этот Тэйлон Бранье является. Явно кто-то не из плебеев, раз смог получить звание в начале службы. Может сын какого-нибудь чиновника? Возможно… Но там речь шла про род ещё, так что, возможно, какая-то семейка из аристократов.

И не спросишь про себя.

Не знаю, кто я, куда идти… Зашибись… Я говорил, что мне на всё плевать?

На всё, кроме провала. Не хочется кары на свою задницу.

Догман Рагдайзер ещё несколько минут смотрел на дверь, за которой скрылся один из его, без преувеличения, лучших офицеров. В его глазах и на лице никогда не было ни сомнений, ни жалости, ни страха… до этого момента.

Этот словно боялся возвращаться домой.

Громдмастер потёр лоб, устало вздохнув.

Все хотят вернуться домой, даже он, каким бы воином ни выглядел. Дома его ждала любимая, его милейшая дочка, его родной дом. Солдаты будут из штанов выпрыгивать, когда узнают, как сильно им скосили срок службы за тот подвиг.

Но этот Тэйлон Бранье…

Какого хрена у него лицо, как у приговорённого?! Ведь он уходил отсюда не кем-то, а старшим каппером! Да многие мальчишки его сословия, которые прибегают на службу, иногда старше линнера не могут подняться, но потом ходят с таким видом, будто лично короля спасали! Да у них, блин, никто так не покидает этот форт, как он! Ну, кроме самого Догмана, конечно: ему самому теперь светило повышение, но тут другое!

Именно он постарался, чтоб Тэйлон получил следующее звание, оттого вдвойне неприятно видеть, что у того лицо, будто ему смертный приговор подписали. Даже если он что-то там дома натворил, за такие заслуги любой отец закроет глаза — считай, отмыл всю честь. Его род там должен едва ли не плакать от гордости, будет первым парнем у местных девок!

— Что ж ты за человек такой, Тэйлон… — пробормотал Рагдайзер, поглядывая на дверь.

Этот парень словно изменился после тех боёв на Туманных склонах.

Рагдайзер прошёл не один бой, что на этом краю королевства против полчищ нечисти, что на другом, отстаивая границы в стычках с соседями, которые так и норовили откусить кусочек. Он не понаслышке знал, что такое война и что она делает с людьми. Он видел тех, кто проходит ожесточённые бои. Люди или ломаются, или грубеют, или становятся немного не в себе.

Но этот Бранье, он просто стал другим. Из хлюпика, вечно дёрганного, смотрящего по сторонам с опаской и вызывающего больше презрение, он стал… хладнокровным бойцом…

Да, бойцом. Такие не боятся идти в самое пекло, даже если шансов выжить нет. Догман видел его, видел в деле. Холодные слегка прищуренные оценивающие глаза человека, который делает привычную работу. Даже в те моменты, когда у него самого едва не сдавали нервы, особенно при осаде их крепости, тот пусть и был возбуждён, но сохранял спокойствие и собранность. Действовал холодно, на зависть уверенно, будто это Тэйлон Бранье, а не он, громдмастер и проходил подобное много раз.

Солдаты уже не смотрели на него снисходительным или надменным взглядом. Конкретно ему никто не сообщал, но ходили слухи, что до мальца докапывались, а потом перестали. Не надо быть гением, чтоб понять, как в армии такие проблемы решают между собой. А после этих кровопролитных боёв его ещё и зауважали.

Нехотя Догман признался сам себе, что хотел бы, чтоб такой боец всегда был рядом с ним. Как и то, что предпочёл бы видеть перед собой того неуверенного забитого мальчишку, а не убийцу.

Не так должны выглядеть парни в семнадцать лет.

Меня практически выставили за ворота.

Я… я не знаю, если честно, но… блин, я…

Я в первый раз оказываюсь один в открытом мире сам по себе. Раньше всегда я был частью армии. Говорили идти — я шёл. Говорили ждать — я ждал. Говорили убивать — я убивал. Я жил, как говорили, и делал, что прикажут.

Сейчас мне ничего не говорили, и я был растерян. Я не видел цели, к которой должен идти, и теперь хрен знает, куда двигаться и что делать. Я даже не знал своей миссии. Вдруг она заключается в другом?

Форт, который я покинул, стоял на границе плато перед самыми Туманными склонами, уходившими вниз. Именно оттуда, снизу, и пёрлись все напасти, от которых я и защищал материк все эти полгода.