И тогда она села передо мной, внимательно глядя в глаза, и произнесла эти слова. Словно пыталась разглядеть в них какой-нибудь отклик на новость. Выжидательно, внимательно, я бы сказал, с нетерпением.

Что я почувствовал в этот момент?

Не знаю, какое-то странное чувство лёгкой нереальности происходящего. Взгляд сам собой опустился на её живот, гладкий и пока что плоский, пока в голове крутилась мысль: «а ведь там мой ребёнок». Я даже протянул руку и потрогал его, хотя и не понимал, что должен был почувствовать.

А потом я увидел, что Ламель уснула. Как сидела, так и уснула с открытыми глазами, глядя куда-то в пустоту.

Я щёлкнул пальцами перед её носом, приводя её в сознание.

— Я беременна, — повторила она, нахмурившись.

— Я слышал, — кивнул я.

Ламель прикусила губу, глядя на меня, после чего негромко просила:

— Значит, теперь ты уедешь? — спокойно спросила она.

— Да. Ты теперь беременна ведь.

— Но… ты не останешься, я так понимаю.

— Нет, не останусь, — покачал я головой.

Она вздохнула, глянула на свою грудь, после чего приподняла её на ладошках.

— У тебя есть я, Тэйлон. Моё тело и целое королевство. Неужели этого будет недостаточно, чтобы убедить тебя остаться? — её голос был совершенно спокоен, дипломатичен, будто её это и не волновало. Совершенно невозмутима.

— Ты знаешь, в чём дело, не так ли?

— Знаю. Но тогда у тебя есть повод вернуться, — она взяла мою руку и положила к себе на живот. — Есть повод вернуться сюда, домой.

— У меня нет дома, — брякнул я, прежде чем подумал, что говорю.

— Теперь есть, — слегка склонила Ламель голову.

Подумала и… опять уснула. Я не удержался и слегка сжал её грудь. Приятно…

— Я слушаю, — нахмурилась она, придя в себя.

— Я знаю, — ответил я и притянул её к себе. Просто положил её на себя, чувствуя нежность и тепло её тела. — Но я не смогу остаться и не знаю, вернусь ли.

— У тебя кто-то есть?

— Нет, нету.

— Тогда возвращайся, Тэйлон. Я не строю иллюзий, но я эгоистична настолько, насколько это возможно. Мне приятно чувствовать себя важной и нужной для кого-то. Не чувствовать себя тенью. Сейчас обо мне все будут говорить, все буду стремиться увидеть меня и передать свои поздравления, чтобы показать лояльность. Но больше всего этого я хочу внимание своего мужа. Хочу, чтобы он был и проявлял заботу, словно я особенная. Я хочу чувствовать, что мне кто-то принадлежит. Что у меня есть тот, кого я могу назвать мужем и кому могу принадлежать сама.

— Но я человек.

— Уже без разницы, — невозмутимо ответила Ламель. — Уже без разницы. А я эльф. Люди не любят эльфов, пусть и считают нас красивыми. А мы не любим людей, пусть ваша внешность не считается уродливой. Но тем не менее, у нас много общего, и нет ничего странного, что мы можем почувствовать друг к другу тягу. Поэтому я испытываю чувство необходимости и влечение к тебе.

Я прижал её поплотнее, гладя по волосам.

Тёплая, нежная, хрупкая…

Я захотел её прямо сейчас. Почувствовать, как вхожу в неё, почувствовать это ощущение обладания чужим телом, которое доступно только мне. Ощутить эгоистичное владение девушкой, которая мне досталась и которая послушно отдаётся мне.

Я перевернулся и оказался сверху, глядя в невозмутимое выражение, которое почти всегда держалось на её лице. Ламель лишь приветливо слегка раздвинула ноги, словно приглашая меня, и мы вновь занялись сексом. На этот раз мне даже удалось добиться от неё чуть больше, чем безразличного взгляда. По телу пробежала волна мурашек, и Ламель… закатив глаза и приоткрыв рот, как после дозы, начала пускать слюну с блаженством умалишённой.

Забавная эльфушка.

Значит, всё же её настоящий оргазм так и выглядит…

Куснув немного за её ухо, я лёг рядом, прижал её к себе, накрыв нас одеялом, и начал засыпать, пока в голове вертелась мысль, что первый раз за столько лет я стал чьим-то мужем и отцом на самом деле. Я был любимым, был любовником и просто товарищем по сексу, однако никогда мужем и отцом. Забавно, да? Всё иногда бывает в первый раз.

Я бросил взгляд на лицо уже спящей Ламель, она пристроилась у меня в объятиях со слабой улыбкой, которая редко появлялась на её лице.

Наш корабль только-только собирался отправляться в своё путешествие к большой земле. Неприметное, одно из сотен грузовое судно, не входящее в состав грузового флота рода, чтобы привлекать как можно меньше внимания как к себе, так и к своим пассажирам.

Здесь грузились другие корабли, гремели ящики и цепи, скрипела древесина, постоянно кричали люди, предупреждая и приказывая что-то сделать. Порт Небесного Королевства жил своей жизнью, погрузившийся в шум обычного рабочего дня.

Я стоял на пирсе около трапа на судно и невольно поглядывал на туман, что раскинулся вокруг острова.

Где-то там есть врата в сам ад, в то место, где само понимание реальности не существует. Совсем рядом, стоит лишь спуститься и поискать. Так близко и так далеко… Я бы туда не сунулся добровольно, но Организация всегда отличалась целеустремлённостью и фанатизмом солдат. Те полезут куда угодно, даже если это будет смерть.

— Что, уже чувствуешь дрожь в коленках? — хлопнул меня по спине Диор. — Нас ждут великие дела, поэтому надеюсь, что ты не пойдёшь вдруг назад в самый ответственный момент.

— Иди давай, — недовольно ответил я.

— Тише, брат, тише, нам с тобой ещё хрен знает сколько работать. Будем ругаться с начала — всё через задницу пойдёт, — оскалился он и толкнул меня локтём в бок. — Так что терпим друг друга и улыбаемся.

— Я смотрю, тебе это всё по душе.

— Давно уже пора встряхнуть это никчёмное королевство, которое так окостенело, что начало загнивать.

— Ага, как бы нас не встряхнули, — заметил я.

— Ты и я, мозг и сила. Уверен, что нас будет не так просто встряхнуть. Так что давай для начала договоримся, что терпим друг друга, — протянул он руку с неприятнейшей хитрожопой улыбкой.

— Обязательно тебе пожимать руку? — нахмурился я, даже не попытавшись протянуть свою.

— Не буду делать вид, что ты мне приятен, так что умолкни и пожимай руку. Я тоже иду на великие жертвы.

— Ради своего рода, а не ради меня.

— Так ты часть рода, Тэйлон, — рассмеялся Диор. — Я вообще удивлён, что ты вдруг вызвался защищать род. Так его ненавидел, всех тех, кто тебе хотел добра, а сейчас прямо из штанов выпрыгиваешь. Что изменилось? — прищурился он, но, несмотря на его улыбку, взгляд не улыбался. Диор смотрел, оценивал, прикидывал — словно охотник, который пытается разглядеть добычу.

— Всё изменилось, Диор. Как и то, что я пока терплю тебя — кто знает, не изменится ли моё мнение по этому поводу.

— Как и моё. Потому и предлагаю договориться терпеть дальше друг друга, Тэйлон, чтобы посередине великого действа не выяснилось, что у кого-то обидки начали всплывать.

Я молча смотрел на него, после чего всё же протянул и пожал руку. Нам ещё работать вместе, и, несмотря на нашу антипатию, причём, как я вижу, взаимную, друг к другу, нам придётся уживаться.

— У нас общие цели, братец, поэтому будем держать свои обиды друг на друга до тех пор, пока не закончим, а то ещё погрызёмся всем ублюдкам на радость, — усмехнулся он и пошёл по трапу наверх.

— Попрощаться с роднёй не хочешь? — спросил я его в спину.

— Уже. Это ты у нас такой, бегать за тобой приходится, — бросил он, не обернувшись.

Собственно, моя семья уже ждала меня на пирсе.

Прощание вышло быстрым и скромным. Мать и сёстры обняли меня, пожелав здоровья, сохранности и скорейшего возвращения с положительными новостям. Отец просто пожал мне руку, пожелал удачи, сказал, что будет держать связь по возможности, и взял слово не ругаться с Диором.

— У вас всегда были напряжённые отношения, но постарайтесь теперь найти общий язык.

— С таким тяжело договориться, — негромко ответил я.