На этот раз всё разительно отличалось от той встречи, что состоялась сразу после пропажи принцессы, когда король собирал нас и тонко намекал, что будет очень благодарен, если мы поможем найти её.

Зал, куда нас привели теперь, располагался в другой части замка (сколько здесь таких залов, интересно) и был кремового цвета, где то тут, то там пробивалось золото и серебро. Столы с закусками так и вовсе будто из стекла были сделаны, если судить по ножкам. Над головой висели яркого золотого цвета люстры. Создавалась атмосфера даже не богатства, а скорее величественности, где нет ничего лишнего.

С другой стороны располагались большие двухстворчатые двери золотого цвета, выходящие на подиум около метра высотой, с которого можно было спуститься по лестнице, расположившейся полукругом. Явно для эффектного появления королевских особ на всеобщее обозрение.

Однако, наверное, самым главным элементом в этом зале были сами гости. Ничего аляпистого и вызывающего. Я бы сказал, что даже платья, пусть разных цветов, но и те умудрялись быть строгими, осторожными, чтобы не привлечь к себе лишнего внимания. Как говорили мне, торжественный, но строгий дресс-код.

Наш приход в зал вызвал действительно своеобразный фурор, когда туда рука об руку вошли Диор с Асакой, которая считалась до этого пропавшей без вести. Фраза «гробовая тишина» сейчас отлично описывала ситуацию, когда тихие позвякивания бокалов и хор негромких голосов разом смолкли, стоило этой сладкой парочки появиться в дверях.

Единственное, что меня радовало — всё внимание было не на мне.

Диор в чёрном немного вызывающем костюме, который стоил столько, сколько некоторые за всю жизнь не получают, слегка смахивающий на пингвина, стоял рука об руку с Асакой. Ту одели в тёмное обтягивающее платье с открытыми руками, которые покрывала лёгкая полупрозрачная ткань тоже тёмного цвета, отлично скрывающая все её шрамы. Вызывающе, явно выделяюще среди остальных, но в пределах нормы.

На самом входе Диор ещё и остановился на мгновение, будто специально позволяя всем присутствующим узреть, кто теперь его союзник.

Они с улыбкой обвели взглядом зал, после чего направились к небольшой группе, которую можно было назвать нашими союзниками.

Я вошёл следом рука об руку с Миленой. По идее, она должна была стать женой Диора теперь, но бракосочетание ещё не провели, а мне нужна была пара на вечер. Кто-то из своих, кто не скажет лишнего и не подставит. И пусть Милену я мог назвать своей с трудом, однако её род был союзником, а значит, и она должна была понимать, чего можно, а чего нельзя. По крайней мере я на это надеялся.

— А на нас почти не обратили внимания, — вздохнула она, окинув своё платье взглядом, полным сожаления.

— Радуйся, — ответил я. — Тот, на ком сосредоточено внимание, под раздачу попадает первым.

— А ты, я смотрю, сохраняешь свой оптимизм, — хмыкнула она, пройдя со мной в зал и направившись к нашим. — Тэйлон-Тэйлон… а ведь мы могли быть вместе.

— Ты уже почти стала женой наследника.

— Второй.

— Без разницы.

— Есть, Тэйлон. Я всегда первая. Так было, так есть, так…

— Уже не будет, — ответил я. — А теперь, будь добра, не зли меня. Я в плохом расположении духа.

— Ой ли, а если…

Я сдавил её ладонь так, что захрустели кости. Милена скривилась, но удержалась, чтобы не согнуться и не начать вертеться от боли.

— Ещё хоть слово, Милена, и я сломаю тебе руку. При всех, кто здесь собрался. Мне плевать на свою репутацию, да и на всех, кто здесь находится, но вот ты… — я взглянул ей в глаза, — будешь валяться здесь со сломанной рукой в слезах, опозоренная перед всеми великими родами ещё и тем, что я прилюдно брошу тебя здесь одну. А теперь посмотри мне в глаза и скажи, что я вру.

— Тэйлон, если…

Я сдавил ещё сильнее, не ломал руку, но делал так, чтобы боль достучалась даже в самые глухие участки её мозга.

— Тэйлон… — просипела она.

Я начал слегка перекатывать рукой её косточки в кисти, и Милена сдалась. Они мягко, нежно похрустывали под моей ладонью, слегка смещаясь и словно бы прося сдавить их посильнее. Меня просить два раза не нужно.

— Поняла… поняла… — из её глаз уже брызнули слёзы.

— Вот и чудно.

Обычно я спокойно воспринимаю абсолютное большинство людей, потому что это залог успеха — находить общий язык или хотя бы просто уживаться с разными личностями. Если бы я бил морду каждому непонравившемуся человеку, то я бы заваливал все сто процентов миссий. Но именно сейчас у меня не было никакого настроения её терпеть.

К сожалению, я не обладал острым языком, как Диор, который мог просто словами заткнуть её. Вообще, это талант, как и талант убивать, говорить, находить интонации и давить своей аурой, заставляя человека подчиниться. Я же обладал силой.

Милена выпрямилась и попыталась стрельнуть в меня полным ненависти глазами, но слова не произнесла. Возможно, пизди я её с самого начала, всё было бы иначе, но…

— А вот и мой младший братец, — слегка посторонился в сторону Диор, словно приглашая меня в закрытый клуб.

Среди людей, что собрались вокруг него, была и чета Фью-Фью, сладкая парочка Рандомьеров, не совсем довольные Вьильгеры и даже Чифенстоу. Вот последних я не сильно ожидал здесь увидеть, пусть и не показал вида, что удивился им. В конце концов, Диор говорил, что у нас сильные разногласия, чтобы вот так сойтись, а тут они собственной персоной. Видимо, прижали действительно сильно.

— Мы слышали, что вы собираетесь жениться ещё раз, тэр Тэйлон. Видимо, судьба действительно благосклонна к вам, раз у вас в жёнах столь… интересные личности, — кивнул глава рода Рурк. — Мы с женой рады за вас.

— Благодарю, — кивнул я. Смотрю, все отбросили свои любимые приветствия и облизывания задниц друг друга. Сразу к делу переходят. — Хотя я, честно говоря, удивлён, что вы осведомлены об этом.

— Всё же мы пусть и не самые дружные, но люди, практически скреплённые союзом, — сказал Диор. — А тут ещё и проблемы… Они объединяют, знаешь ли.

— Метко сказано, — негромко сказал Коджер Рандомьер. — Беда объединяет.

Он красноречиво покосился на другую часть зала, где кучковались союзники Доргейнбергов. Забавно, но теперь уже у нас было больше великих родов, чем у них, хотя Доргейнберги брали скорее количеством. Сколько они купили и убедили присоединиться к себе родов, одному богу известно, но массовка наблюдалась именно с их стороны, а не с нашей.

К тому моменту, когда все наконец собрались в зале, наша небольшая группа, окружённая людьми из более мелких родов, которые так же сбивались в стаи, успели раздать друг другу комплименты и поговорить на тему, как же трудно сейчас живётся, когда полагаться практически не на кого, кроме таких, как мы, Бранье.

Мне было немного тошно от такой лести, даже лизоблюдства, которое было настолько откровенным, что, казалось, его специально выставляют вперёд, чтобы позлить лишний раз. И если Диор воспринимал это настолько спокойно, что становилось даже завидно, у меня уши вяли от подобного. Мне почему-то даже стало стыдно, но не за себя, а за них.

Но весь этот поток вылизывания друг друга прервался ровно в тот момент, когда с противоположной стороны распахнулись двухстворчатые огромные двери.

В этот момент по залу будто волна прошла, которая заставляла всех сразу смолкнуть. Даже тот, кто стоял спиной, тут же развернулся в сторону распахнувшихся дверей, замерев на месте.

В зал на всеобщее обозрение величественно, держа под руку своего отца, медленно выплыла Исси. В поистине королевском платье, настолько пышном, что у меня невольно мурашки шли по коже, вспоминая Ламель, которое полностью скрывало её ноги. Казалось, что она действительно плывёт. Они стояли на небольшом подиуме у самых дверей, чтобы все могли их увидеть. Будто говорили: «Смотрите, с ней всё в порядке. Наш род до сих пор держит всё под контролем».