— Меня пыталось сожрать огромное нечто.

— Пищал, как девчонка, — повторила она.

— Это ты отыгрываешься за проигрыш, я не пойму? — нахмурился я.

Я помню тот момент. И я не пищал — я орал благим матом, так как там было нечто похожее на огромного червя, которое выползло прямо подо мной в лесу с множеством маленьких, но цепких зубов. И когда каждый проткнувший зуб вызывает у тебя боль, будто рвутся мышцы — тут любой взвоет от боли.

— Помогите, помогите, а-а-а, оно меня ест! — передразнила Суцьиси, светя своими зубами на всю округу. — Убейте её, убейте её!

— Ты вообще тогда обоссалась, так что заткнулась бы, — усмехнулся я. — Где ты была? Спряталась за спинами и визжала, чтобы другие солдаты его убили?

— Так они его убили.

— Когда я проорал, чтобы они отрубили ему торчащую голову.

— Но ты-то пищал, — оскалилась она. — Кстати, а это какой мир был?

— Я не помню точно. Знаю, что это было свержение какого-то короля. Средние века. Меня, кстати, повесили тогда где-то в подвале после трёх дней пыток, когда нас схватили.

— Солдатня, — отмахнулась она. — Вот меня пытали и насиловали неделю! А потом отрубили у всех на виду голову, как зачинщице! Последним, что я видела, был носок ботинка, который отправил меня в толпу.

— Так мы проиграли?

— Не, мы выиграли, его свергли буквально через два дня. Чуть-чуть не дожила. Хотела бы я видеть, как этот старый похотливый пидарас очком на кол садится… — вздохнула Суцьиси. — Кстати, раз такая тема, не хочешь сгулять куда-нить? Выпьем, как раньше?

— Я пас, ты же знаешь, что…

— Да здесь никого не тронут. Академия же. Я свистну, если что будет происходить.

— Твой парень.

— Да и хер с ним, он не узнает.

— Нет, твой парень к нам идёт. Тишину сними, — шикнул я.

Грант подошёл к нам буквально через пару секунд, когда Амелия, отыгрывая глупую куклу, с важным видом рассказывала, как хорошо танцует.

— Грант! — пискнула она радостно. — Смотри, кого я нашла! Тэйлон!

— Я заметил, — вздохнул он и… протянул руку. — Тэр Тэйлон.

— Тэр Грант, — кивнул я, пожав её. — Удивлён вас видеть здесь.

— Я пришёл за Амелией. Мне сказали, что она здесь. Только не сказали, что с вами, — с подозрением прищурился он.

— Я тоже не ожидал её здесь увидеть, Грант, — пожал я плечами. — Я здесь лишь ради Сильвии, — кивнул я на сестру, которая только что закончила бой ударом лапы по пытающейся встать Юноне.

Та просто свалилась на землю, подняв облако пыли. Толпа, словно болельщики, разразились аплодисментами.

— Что ж, тогда прошу поздравить вашу сестру с победой и передайте Сильвии мои наилучшие пожелания, — кивнул он и, подхватив Амелию за руку, повёл её прочь.

— И не забудь про пари! — крикнула она весело, после чего начала что-то бурно рассказывать бедному парню. Наверное, хрень на уши вешать.

Я же бросил взгляд на площадь.

Там Сильвия медленно возвращала свои нормальные человеческие формы, стоя в разодранном платье. Двое уже подбежали к ней и накинули плед, чтобы укрыть — вряд ли её платье теперь могло справиться со своей задачей.

А вот Юнона не вставала. Всё так же в образе полуволка-получеловека лежала на земле, теперь уже грязная от пыли и крови. Она тяжело дышала, словно загнанный зверь. Над ней уже хлопотала целительница, но, кажется мне, Юнона встанет на ноги лишь к завтрашнему дню.

Когда Сильвия подошла ко мне, укрытая пледом, в сопровождении двух прихлебателей, выглядела она так, будто это её побили, а не наоборот. Пусть лицо и было невозмутимым, но глаза смотрели куда-то в сторону, будто она боялась встретиться взглядом с другими.

— Ты как? — негромко спросил я, когда она подошла ближе.

Сильвия посмотрела на меня, но тут же отвела взгляд.

— Я сделала то, что должна была, — это был даже не ответ. Она словно бы оправдывалась. Перед самой собой.

Первая неделя в академии запомнилась мне очень хорошо.

Амелия была права, первые дня два детишки пытались друг друга искалечить на площадке для дуэлей. Даже меня два раза вызвали, но ни бой на мечах, ни стрельбу никто не осилил. Можно было сказать, что я окончательно утвердил за собой право сильнейшего. По крайней мере, трогать меня перестали.

Что касается занятий, то они давались мне по-разному. Один шли просто идеально, другие через скрежет моих зубов. Хуже всего было на занятиях, где все читали книги, а потом высказывали умные мысли. Я мало того, что прочитать не мог, так ещё и с пафосом высказать свою точку зрения не мог.

— Расскажите, о чём хотел сказать автор в этой главе? — спросила преподавательница.

Глава была на шесть страниц. Я, скрипя зубами, преодолел большую часть первой.

— Тэйлон, что хотел сказать автор в этой главе? — кивнула на меня женщина.

— Я не знаю. Я не успел с ним поговорить, он умер до моего рождения, — ответил я.

— Для начала встаньте, Тэйлон. Да, вот так. А теперь оставьте шутки. И вы все, хватит смеяться, — осадила она класс, который веселился после моего комментария. — Что он хотел сказать?

— Судя по тексту, что он очень хотел кушать, — сделал я самое простое предположение.

— Я не уверена, что именно это он хотел передать.

— Тогда зачем описывать так много еду? — задал я логичный вопрос.

В моей жизни всё было просто — если ты говоришь очень много о еде, то ты либо голоден, либо повар, которому надо кормить сотню солдат.

— Он хотел показать, что красное яблоко обозначает жизнь, — с придыханием поведала она мне.

— Нет, — я взял книгу и начал с трудом читать. Не вслух, естественно. — Здесь написано… что он откусил яблоко. То есть описывает его предложения три, а потом кусает.

— Потому что он был голоден.

— Вот и я о том же.

— Нет же, голоден был герой, а яблоко описывает жизнь.

— Тогда почему не смерть? — кажется, это я тупой. — Если он кусает яблоко, то он съедает яблоко. Это значит, что яблоко умерло. Смерть жизни.

— Нет, автор хотел показать жизнь, — начала возбуждённо спорить преподавательница.

— Это он так вам сказал? — на всякий случай спросил я.

— Я… это написано в книге! — возмутилась она.

— Где? Он откусил яблоко — вот что там написано.

— Тэйлон, сядь… — вздохнула преподаватель.

Я понимаю, к чему она клонит, это что-то типа чтения между строк, но… как она поняла, что яблоко обозначает жизнь? Нет, конечно, сильнее будет в этом Суцьиси, она в этом деле мастер, но что касается меня… я не вижу. Там написано, что он откусил яблоко. Даже если предположить, что яблоко — это жизнь, укус точно означает смерть.

После этого я чувствовал себя неимоверно тупым и отставшим от жизни.

Чтение всяких книг было, наверное, самым сложным. Математика давалась значительно легче. Особенно после космодесанта, где приходилось нередко что-то вычислять. Что же касается истории и других наук этого мира, я их слушал как попало. Какие-то прямо-таки цепляли, особенно география, какие-то, типа сухих дат по истории, я вообще не мог перенести, так как всё равно не понимал, когда это было, а скучные названия меня не интересовали.

С трудом я переносил и предмет «Воздействие магии», где изучали законы магии. Мне действительно было интересно послушать, что они расскажут о магии, так как я сам знал о ней достаточно. Но когда начался предмет…

Я старался слушать, однако моё сознание просто расплывалось по данным, которые ничего для меня не значили, а слова «Прочтёте в учебнике» звучали как издевательство.

Я попробовал прочитать в учебнике, но я просто не понимал, что значат эти слова. С тем же успехом я мог пялиться в стену — эффект был ровно такой же.

А вот изобразительное искусство мне понравилось. Я не уверен, что этот предмет вообще был полезен учащимся, но преподаватель сказал, что оно должно развить в нас чувство прекрасного. Каждый аристократ должен отличить прекрасное от обыденного, увидеть красоту там, где её не видит обычный человек.