— Ты основательно подошла к вопросу.

— В своём мире, к сожалению, я не успела завести ребёнка, хотя суженный был, и мы даже обручились. Хочется здесь наверстать упущенное. Будет ещё и муж — отлично. Просто ребёнок — тоже отлично.

— А если девочка? — спросил я.

— Мой ребёнок, — пожала она плечами. — Хочу мальчика, но, если будет девочка, буду любить её. — Элизи посмотрела на Клирию. — А ты? Хочешь ребёнка?

— Не думала об этом, — спокойно ответила Клирия. — Даже не рассматривала такой вариант, поэтому этот вопрос ставит меня в тупик. Однако исходя из логики, ребёнок полезен, но не обязателен. Как со стороны будущего потомства, так и со стороны здоровья самой девушки. Плюс её социальный статус…

— О боже, — вздохнул я. — Ты всё через подобное пропустишь?

Клирия с непониманием захлопала глазами, глядя на меня, словно она сказала истину, а я её оспорил.

— Клирия, — Элизи посмотрела на неё с каким-то сожалением или… жалостью? — Разве ты не хочешь просто иметь ребёнка, чтоб воспитывать его, чтоб вырастить, чтоб любить? Не ради цели или пользы, а просто потому что это будет твой ребёнок, к которому ты будешь питать нежные чувства?

— Зачем? — с неподдельным непониманием спросила Клирия. — Для чего мне ребёнок, если его нельзя использовать?

Мда… просто рука-лицо. Не хотел бы я быть твоим ребёнком.

Это было надолго. Очень надолго, так как Элизи начала пытаться объяснить Клирии, в чём смысл ребёнка. Она очень долго ей пыталась втолковать, что ребёнок — это твой ребёнок, что твоё чадо, твоя кровь и так далее.

Клирия же пыталась понять, чем такой ребёнок отличается оттого же обычного человека, которого она видит на улице.

— Это бесполезно, — сказал я Элизи, которая выглядела как после долгого марафона. — Она не поймёт. Вряд ли вообще кто-либо действительно поймёт, пока сам этого не прочувствует. А она точно не поймёт, так как у неё никогда не будет ребёнка.

— Почему? — спросила Элизи. Клирия же просто взглянула на меня, явно уже предвкушая мой ответ.

— Потому что она пугает всех. Никто не согласится с ней… делать ребёнка. Без обид, Клирия, — тут же добавил я.

Та подняла ладошки, показывая, что всё в порядке.

— Ты… это было оскорбительно для девушки, — Элизи была недовольна, словно какой-то учитель по этикету. — Сказать, что… с ней никто не будет…

— Клирии вон плевать, — кивнул я на мисс-тьму. — И если серьёзно, от Клирии такая аура исходит, что ни о каком стояке речь не может идти. Только когда она под градусом, становится обычной милой девушкой.

— Вот! Значит у неё есть шанс, Мэйн. Твоё отношение к Клирии очень и очень оскорбительное.

— Ты сама только что сказала, что у неё есть шанс, — возмутился я. — Это звучит так, словно она замухрышка.

— Я не говорю такого, — дала Элизи заднюю.

— Но понимается это именно так.

— Я не могу отвечать за то, что ты понимаешь.

— Ты говоришь. Твои слова несут смысл. Это твоя вина, если они несут некорректный смысл.

Спор с Элизи это как спор с каким-то менеджером, который защищает свой проект — вечная официальность, сдержанность и умение показывать себя умным человеком.

— Прошу вас обоих, перестаньте обсуждать то, насколько мало у меня шансов стать женщиной, — голос Клирии не был недовольным или злым. Он был холодным как ночь на улице или мороженка. Блин обожаю мороженное, интересно, а здесь такое есть?

— Неправда, — возмутился я недостоверности. — Я никогда не говорил, что у тебя мало шансов. Я говорил, что у тебя их вообще нет.

Клирия смерила меня холодным взглядом.

— Да ладно, не дуйся, — вздохнул я, и протянул ей зубчик чеснока. — На, возьми чесночок.

Клирия… Клирия была зла. Она переводила с зубчика взгляд на меня и обратно, словно думала его запихнуть мне куда подальше, после чего…

Взяла его!

Со слегка покрасневшими щеками просто протянула руку и взяла. Боже, Клирия, ты настолько любишь чеснок, чесночная ты моя душа? Я аж обнять от умиления готов тебя.

Клирия скромненько запихнула его себе в рот и хрум-хрум-хрум. Помолчала, посидела, потянулась к алкоголю и…

— Стоять! Куда руки тянешь?!

Её рука замерла. Клирия посмотрела на меня таким странным взглядом, что мне даже стало неловко. Но руку она вернула на место, так и не притронувшись к бутылке.

А Элизи… Я обратил внимание на нашу графиню, которая как бы между делом хомячила! Раз съела, два съела, уже пол подноса нет, а Элизи всё жрёт и жрёт как бы вроде между делом. Ебать ты обжора, Элизи. Всё теперь с тобой ясно.

Эти две милые леди, из которых одна сточила весь чеснок и лук, а другая всё остальное, просидели у меня ещё часа два, обсудив некоторые вопросы по поводу того, что мне предстояло делать и сделать, включая новое обстоятельство с дочерью Констанции.

— Сомневаюсь, что она знает ваше лицо, мой господин.

— На сотике были фотографии. Если она моя дочь, то вполне возможно, что могла попросить свою добрую тётю Эви показать ей отца.

— И вряд ли она соотнесёт их с вами. Часто картины отличаются от реальности, — заметила Клирия. — К тому же прошло двадцать лет. Если даже схожесть и заметит, не поверит, что это вы.

— А если поймёт?

— Ты же не будешь с ней каждый день видеться, вы в разных общежитиях будете жить, — заметила Элизи. — А если и будешь видеться, то мельком и между делом. Вот мы тогда и посмотрим по обстоятельствам. Но вероятность раскрытия очень маленькая.

Ага, но чот это не сильно меня и успокаивает. Всё держится на «маленькой вероятности». Хотя когда было иначе?

Проводив их до зеркала, я напоследок попрощался с обеими, мне пожелали удачи, и они отправились на свою сторону через зазеркалье, оставив меня одного.

После этого я принял ванну, в которой чуть не утонул и лёг спать. Завтра я ещё собирался погулять по городу. Да, можно сказать, что рисково, но блин, каков шанс, что я вновь натолкнусь на них? Мизерный!

К тому же постоянные мысли вокруг фемки и её дочки меня начали потихоньку нервировать. Эти игры в «моя не моя» просто выжимали все соки. Я решил, что позже как-нибудь да выясню это, а пока надо отвлечься, будет ещё время побеспокоиться о подобном. К тому же послезавтра будет сложный день и не стоило так нервничать перед ним.

Поэтому я сделал то, что делал лучше всего — я забил хуй.

— Господин, нам подать обед или ужин в ваш номер? — спросила меня девушка на ресепшене, когда я спустился вниз.

— Да, ужин, пожалуйста, — кивнул я и вышел на улицу.

Лафа! Солнышко светит, мороз кусается, свежий воздух, слюни застываю до того, как долетают до земли… Нет, у меня всё то же самое кроме солнца. Наверное, в этом и причина.

Настроение всегда выше, когда солнечно, чем замогильный пейзаж с такими же замогильными личностями.

Первым делом я собирался позавтракать. Хотелось посмотреть, чо да как тут, чем кормят, чем поят. Я обычно не сильно прихотлив в еде, мне и жаренное мясо с солью зашебенно заходит. Однако это не значит, что я против попробовать чего-нибудь новенького.

Гуляя по городу, я искал самый, САМЫЙ дорогой ресторан. Не потому что зажрался, а потому что хотел побыть белым человеком. Всё-таки сидеть в подземелье и жрать что дают не совсем то, чего ты ожидаешь от жизни графа. А до этого я ел именно нормально всего пару раз, один из которых был у Лиа в забегаловке и ещё один в городе пидоразов. Это то, что я ещё могу вспомнить.

А ведь обычно вспоминаются самые яркие моменты.

Значит разбавим их!

Я долго гулял по городу, целых семь минут, прежде чем попал на главную улицу. Она шла через весь город к огромным воротам замка, где жил король. Насколько я знаю, сам замок находился за городом и отгораживался от него высоченными стенами.

Что касается главной улицы, она делила город пополам. Вдоль неё располагались дома почти самых-самых вперемешку с магазинами и ресторанами. Почему дома почти самых-самых? Потому что самые-самые живут в замке, а здесь самые-самые, но которым не хватило совсем немного, чтоб жить в там. Оттого и почти.