Ладно…

— Тогда у меня другой вопрос, Суцьиси. Мы уже работали с тобой однажды, верно? Когда нас обоих потом казнили.

— Да, было дело, — кивнула она.

— И ещё до этого несколько раз встречались вроде как то тут, то там по приказу Божества, верно?

— Да… — протянула она, внимательно глядя на меня. — К чему ты клонишь, Резня?

— К тому, что я однажды потерял память, Суцьиси. Мне её стёрли за проступок. Ты знаешь об этом что-нибудь?

Она медленно кивнула, внимательно глядя на меня.

— Мне помогли вспомнить, как это произошло. В каком-то мире, где ты становишься сильнее от того, что убиваешь других. И чем больше ты убьёшь, тем сильнее станешь. Я пошёл против Божества по какой-то причине и смог сорвать ему планы. Только почему я пошёл на это, когда миссия была последней, я не знаю.

— И? — негромко спросила она.

— Ты же была там, верно?

— С чего ты взял?

— Воспоминание. Там была девушка, которая меня уговаривала остановиться и не идти против Божества. Говорила, что я идиот, что всегда таким был, будто знала меня ещё до того, как я был аннулирован.

Суцьиси вздохнула. Глубоко, будто пытаясь успокоиться.

— Почему ты решил, что это была я?

— Потому что… ты была единственной проклятой, с кем я хорошо общался. Единственной, которую я знал так долго, что даже не помнил, когда началось наше знакомство.

Суцьиси долго смотрела мне в глаза, прежде чем усмехнулась.

— Значит, что-то всё-таки да вспомнил… — вздохнула она.

— Ты ведь знала меня до этого? До потери памяти?

— Да, знала, — кивнула Суцьиси, глядя в потолок. — Я так-то была с тобой знакома задолго до того, как всё произошло.

— Ты старее, чем выглядишь, — хмыкнул я.

— А то… Но за тот случай меня тоже наказали, Резня… тебя звали тогда не Резнёй, кстати говоря, — пробормотала она. — До того, как всё случилось.

— И как? Можешь рассказать обо мне прошлом что-нибудь?

— Ты никогда не говорил своего имени. Да о тебе вообще ничего не было известно. Ты никогда не раскрывал, откуда сам и чего пожелал. Тихий, молчаливый и чертовски опасный. Уже тогда все знали, что тебя надо остерегаться.

— Насколько хорошо ты меня знала?

— Достаточно, чтобы сказать, что раньше ты был поумнее, — хмыкнула Суцьиси, а потом погрустнела. — И добрее.

— Добрее? Я вроде добрый.

— Очень. Сразу видно, просто душка, — фыркнула она. — Ты был правильным. Ты не взрывал дома, потому что надо было убить одну-единственную цель. Ты не убивал людей, потому что они мешают.

— Я и сейчас этим не занимаюсь, — недовольно ответил я.

— Но теперь они и не сильно волнуют тебя, да? Сотней больше, сотней меньше… Да, ты был другим, Резня.

— Что произошло в том мире?

— Ты послал Божество нахуй — вот что произошло. Отказался выполнять её приказ. В том мире… там должен был быть прорыв.

— Прорыв?

— Прорыв из-за грани. С той стороны, где находится ад. Ты знаешь, о чём я.

Я знал, да.

Ад, поражённые заразой миры. Место, где нет реальности, нет времени и даже такого понятия, как жизнь. Пространство, где души не способны переродиться и вынуждены вечно скитаться, не зная покоя. Место, где ты будешь вечно жить и вечно страдать.

Зараза, пожирающая миры.

— Организация. Один из её миров был рядом с тем, где мы должны были устроить прорыв, Резня. Божество очень хотело устроить в том месте прорыв, из-за чего бросило туда немало сил, включая нас с тобой. Это был удар по Организации. Сделай мы всё правильно, и из этого мира зараза хлынула бы на близлежащие миры, пожирая один за другим, и ничего бы не остановило её. Это был бы очень сильный удар по Организации. Но под конец миссии у тебя заговорила совесть…

— И я всех убил, — вспомнил картины из собственной памяти.

— Ты устроил самую настоящую резню всем проклятым, что встали у тебя на пути. Ты был идеальным убийцей, Резня. Наверное, лучшим приобретением Божества, но тебе не хватало покорности.

— И оно лишило меня памяти, — подытожил я.

— Нет, не памяти, Резня, — покачала она головой. — Она лишила тебя личности. Она очистила тебя практически до основания.

До основания?

Я знал, что это значит, но прямо чтобы настолько… Это получается, что…

— Ни памяти, ни привычек, ни любимой еды… — вздохнула Суцьиси. — Если человек ничего не помнит, он перестаёт быть тем, кем был до этого. Ты был силён, и ты был нужен там. При всех рисках Божество бросило в тот план практически всех, кто у неё был на тот момент. Бросило и…

— Просчиталось?

— Скорее решило, что ты не станешь обрекать себя. Что закроешь глаза на происходящее ради свободы. Ведь это была последняя миссия, и было понятно, какая кара упадёт на голову тому, кто ослушается. Но она просчиталась в твоей упёртости и упоротости. Ты прекрасно знал, что тебя не пощадят, а всё равно поступил так, как считал правильным, всем назло. И, возможно, тогда Божество поняло, как решить проблему. Ведь если нет человека — нет проблем. А человек — это…

— Личность.

Заебись, блять…

— Верно. Воспоминания, которые строят наше мировоззрение, выбор, который делает нас, вкусы и привычки, взгляды и убеждения — сотри это всё, сотри память, обнули человека, и он станет идеальной машиной. Ты был чист, у тебя больше не было особых моральных принципов, и ты был готов идти дальше. Божество получило то, что хотело больше всего — тупого исполнителя, которого натаскали убивать и который будет слепо следовать приказам. Того, кого можно было забросить в мир, чтобы в нужный момент в нужное время изменить всего одним боем ход всей истории.

Что я почувствовал, когда узнал это?

Что можно почувствовать, когда тебе говорят, что ты обнулён? Нет, ну не радоваться же, верно?

Когда душа переселяется из одного тела в другое, она теряет личность и, считай, обнуляется. И даже пидор Руфус может в следующей жизни оказаться святым. А здесь получается, что прошлый чувак как бы и мёртв, а я… я вообще ни с какого боку здесь.

Тебе говорят — чувак, ты не тот, кем был. Ты вообще никто, по сути. Ты нерождённый человек. Пустышка и заглушка для тела, которая всю жизнь жила войной. Робот. Это получается, что из меня удалили все ненужные части. Абсолютно все, которые получает ребёнок, когда растёт. Оставили только базовые настройки, чтобы был умнее табуретки, да навыки.

Прошлое? Какая-то жизнь, мечты и цели? Личность? Дом, куда хочешь вернуться?

А этого нет. Вообще.

Робот…

По сути, я больше всего боялся стать бездушной машиной и роботом, но под конец выясняется, что этой самой машиной я и был изначально. Просто очищенная до идеальной пустоты душа с навыками убийцы и начальными параметрами, которые позволяют быть умнее ребёнка. Машина, которая родилась на войне и которая хочет сдохнуть, чтобы от этой войны сбежать…

Радоваться ли мне после этого? Понять, что я никогда толком и не жил? Что кто-то до меня был личностью, а я стал какой-то невразумительной пародией на человеческую душу?

Что я чувствовал?

Грусть, наверное… что ещё можно почувствовать, когда понимаешь, что ты был просто создан? Именно создан. Запрограммирован тем, кем тебя хотят видеть. Ни злости, ни разочарования… грусть.

Меня, наверное, так перекосило, что даже Суцьиси забеспокоилась.

— Резня?.. — негромко позвала она.

— А?

— Ты… как?

— Как я? Да нормально, — пожал я плечами. — Просто… подумал, что забавно получилось… не очень.

Машина, нахватавшаяся того-сего из разных миров. Я не Резня, я Железяка, блять.

— Значит, в том мире должен был быть прорыв заразы? — спросил я, желая немного отвлечься от темы.

— Таков был план. Прорыв, заражение других миров, удар по Организации. Они могли сдержать одно направление, бросив все силы… ты и сам знаешь, о чём я. Но сразу по всем фронтам они бы не сдержали заразу.

— А я поднасрал.

— Точнее не скажешь. Ты убил всех, запорол весь план. Изничтожил все возможности сделать прорыв, и Божество, кажется, в первый раз орало так, что сотрясалось небо, — хмыкнула Суцьиси, вспоминая прошлое. — А ты взял и послал её нахуй. Там у неё и бомбануло.