— Ага, приехали люди отца и без разговоров нас увезли. Там сейчас в академии всё в страже и людях короля. Говорят, проверяют каждого, кто мог быть замешан…

Я бросил вопросительный взгляд на Сильвию, которая правильно поняла его.

— Того, кто пропустил наёмников, тоже схватили.

— И?

— И он ничего не знает, — ответил заместо неё Зарон. — И, собственно, у меня по этому поводу и не только к тебе несколько вопросов, Тэйлон, которые нам придётся обсудить.

Нам выделили для разговоров отдельную комнату. Ни оракул, ни принцесса особо не приближались ко мне после приезда семьи, возможно, показывая тем самым моё право провести время с родными, которые вновь меня едва не потеряли. Или показывая семье, что я здесь не в заточении, и со мной никто не запрещает им общаться.

Как бы то ни было, всё семейство в полном составе без лишних ушей собрались в небольшой гостиной, одной из десятков где-то в глубине замка. Небольшая, схожая с другими: камин, небольшой чайный столик, кресла, два дивана, книжные шкафы и разная мебель для виду.

Стоило нам собраться вместе, как повисло тяжёлое молчание. Сёстры, что до этого радостно встретили меня, а потом с любопытством расспрашивали о принцессе эльфов, теперь смолкли, положив руки на колени и опустив взгляд. Мать тоже молчала. Сменила одежду, которую я испачкал кровью, на другую и сидела, покорно ожидая, когда начнёт говорить её муж. Диор… он вообще всегда улыбается, что меня раздражало.

И Зарон…

Он расположился напротив меня и сверлил своим взглядом, словно вынуждая чувствовать себя виноватым, опустить взгляд и покорно слушать. Правда, особого эффекта это на меня не произвело. Меня куда больше волновала боль в теле. Вылечить-то меня вылечили, но тело до сих пор ныло, будто меня обработали дубинками. Даже двигаться было больно.

— Тэйлон, — начал он негромко. — Это по поводу того, что случилось с Сильвией. Думаю, ты понимаешь, как это отразилось на нас.

— Эм… не совсем, — да, я не сильно понимал, как это могло отразиться на нас.

Хорошо, что мы отбили своих, показав силу? Или плохо, что на нас вообще покусились, показав, что власть закона сходит на нет?

— Король. Власть шатается всё сильнее и сильнее, — пояснил отец. — И в данный момент удар был направлен на нас. Объяснить, почему?

— Шахты… — ответ стал настолько очевидным, что мне даже стало стыдно, что сразу не понял. — Вооружение.

— Правильно, — кивнул отец. — Наши кристаллы используют в ружьях, в пушках, да во многих вещах. Это энергия, сила, двигатель королевства. У кого больше оружия, у того больше преимуществ. Семьи, что не поддерживают короля, не владеют стратегическими запасами, да практически ничем, что может быть полезно в войне. Их направление больше связано с торговлей. Выбить нас из игры, и сила короля в войне пошатнётся. Мы практически отвечаем за его боеспособность.

— Разве смерть нашего рода как-то отразиться на его боеспособности? Шахты останутся ведь.

— А верные соратники? А люди? Обеспечение? Шахты не работают сами по себе, Тэйлон. Требуется огромная логистика, а когда головы нет… — он пожал плечами. — Не говоря о том, что их могут прибрать. Возвращаясь к вопросу, это отразилось на нас тем, что каждый из тех родов может попробовать нас на прочность.

— Король совсем потерял контроль над ситуацией? — нахмурился я.

— Не совсем. Но у него частично связаны руки. Если раньше он, не боясь, мог давить то одного, то другого, прижимать к стенке, лишь заподозрив, даже без суда, то сейчас из-за империи и волнений у него связаны руки. Он боится слишком сильно раскачать лодку. Ему нужны официальные причины наказать.

— Иначе говоря, перестал контролировать, — подытожил я. — Потому что, когда король не может остановить подданых, и каждый может убивать друг друга, пока власть не видит — это не контроль. А защита, он может её предоставить?

— Уже предоставил, но в этом деле полностью защититься невозможно.

— А забрать всё себе?

— И оставить нас самих ни с чем? — приподнял бровь отец.

— Когда нас не станет, — пояснил я.

— Закон. Есть закон, Тэйлон, и если король начнёт его сам нарушать, это будет повод возмутиться у других. Они начнут возмущаться — начнётся вполне обоснованные ноты протеста. Да, в обычной ситуации они ничего не стоят, но не когда всё так обернулось.

— Понятно…

Нихрена не понял, но, видимо, политика. Был бы я на месте короля, такого сильного, такого крепкого и великого, как мне его описали, который смог почти что искоренить такое явление как рода, поставил бы всех несогласных сразу к стене и всё. Положение вынуждает. Он же сидит на троне и что-то мнётся. Раньше же его не смущало всех силой ставить на место и заставлять соблюдать закон, верно?

Что сейчас изменилось? Война? Так перед войной надо наоборот, дать видимую причину любить себя. Несколько казней поспособствуют этому, ведь все пока что находятся во власти короля. Одному вставил, другом вставил, третьему. Остальные испугаются и притихнут. Что изменилось? Почему король не может сейчас так сделать? Словно боится, что за неравноправные действия его самого сместят. А это происходит только когда…

И тут меня осенило…

Я сам лично столько раз участвовал в подобных мероприятиях в качестве боевой единицы, что для меня это было давно не ново.

Смещение короля. Захват власти на законных основаниях. Тёрки внутри самой короны между родственниками, что имеют право на трон…

Если взять за основу вариант, что борьба идёт внутри короны, то понятно, почему король осторожничает — неправильный шаг, и свои же объявят его нелегитимным правителем и попытаются сместить. Скажут, что король нарушил законы своей страны, и это даст право отобрать власть.

Такое не произойдёт, если внутри короны всё крепко, когда один поддерживает другого. Но а если нет? Что если корона разбилась на два лагеря и каждый ждёт от другой стороны неправильного хода, за который можно будет сразу зацепиться.

Тогда понятно, почему он не может послать всех и помочь нам, начав травить остальных. Почему не может кинуть всё на защиту шахт и поиск виновных. Если всё делается не на глазах, когда нет ни улик, ни свидетелей, у закона просто нет возможности зацепиться. Собственно, в других мирах роды зачастую так и работают.

Король боится подставиться под удар. Это лишь значит, что внутри короны у короля набралась критическая масса сильных противников, что уже может изменить ситуацию, и им нужен лишь повод.

Кто может занять его место и возглавить такую группу? Наследники. А у короля есть сыновья. Как раз подросли, а тут такое… Как раз и для империи такой расклад в плюс — сиди и жди момента…

Да, весело живётся…

— Именно поэтому я хочу знать всё, что произошло там, — подался вперёд отец, прервав мой поток мыслей. — Именно от тебя, потому что именно ты нашёл Сильвию и убил тех наёмников. А ещё, как ты попал к эльфам и кем был тот незнакомец, что на вас напал. Если мы сейчас вскроем один род, найдём причину официально их прижать, это будет уже цепочкой, за которую можно будет вытянуть всех остальных.

Официально прижать — это самое главное. Укрепить и соединить всех, используя лишь официальные методы, чтобы у другой стороны не было и шанса придраться.

Что я мог рассказать Зарону?

Ну уж точно не про Суцьиси — у меня самого к ней множество вопросов. Про неизвестного, что на нас напал? Тоже не стоит ему о таких вещах знать.

Поэтому я поведал ему лишь о том, как мне Морон сообщил о Сильвии, а я, чтобы не терять времени, направился на её поиски.

— Почему на север, а не на юг?

— Потому что большинство врагов на севере у нас, отец, — ответил я. — Плюс Морон однажды сказал, что, помимо Сильвии, его хотели женить на дочери из рода Рандомьеров. Что они прямо-таки напрашивались на это, всячески проталкивали свою дочь, особенно после нашего попадания в туман. Она стала второй кандидаткой на место его жены.