В голову тут же пришла мысль убить его и изнасиловать её, чтоб просто надругаться над этой традицией, да и выбесить всех. Можно это устроить конечно, но оставим пока как запасной вариант.

Я оглянулся несколько раз на всякий случай, чтоб убедиться, что меня не хотят подставить и тут нигде не спрятались скрытники.

— Можете не волноваться, — хохотнул толстяк, сидящий за столом. — Мы чтим традиции и так низко не падаем, чтоб устраивать убийство во время переговоров.

Он был похож на классического доброго толстого борова, который и мысли плохой не затаит. Пиздёж и наебон, всё как обычно. Я уже привык не доверять тому, что вижу.

— Но нападать и вырезать наши деревни без объявления войны, насиловать и убивать женщин и детей у вас подлости хватило. Или это норма такая у Фракции Дня?

Лицо графини дёрнулось как от пощёчины, а вот толстяк остался невозмутим.

— Не понимаю, о чём вы.

— Не понимаете? — я внимательно посмотрел на графиню, которая казалась здесь более слабой и как следствие, на неё можно было давить. Зачем? Да просто так. — Графиня, как вас звать?

— Саманта, — холодно, по крайней мере попыталась холодно ответить она.

— Имя не из этого мира, красивое, — кивнул я. — Госпожа графиня Саманта, вы знаете, о чём я говорю?

— Ваши слова пропитаны ложью, двуличный скот, — выплюнула она своим грязненьким ртом. Да и толстяк усмехнулся, словно этого и ожидал. Промыли мозги ей знатно, как погляжу.

— Ага, а дочь героя теперь слушает только других и не думает своей головой. Уверен, что послушную овечку, а не самостоятельную женщину и воспитывал ваш отец.

— Я… Я не послушная овечка!

— А этот жирный усмехается, глядя на вас, словно на глупого ребёнка, — кивнул я на борова.

Девчонка тут же врезалась в него злобным взглядом, а он едва заметно нахмурился.

— Мы пришли сюда не за тем…

— У вас же просили людей, госпожа графиня Саманта, не так ли? Человек… сорок? Может из них были один или два семидесятых? Или же у вас просили только тридцать восемь или тридцать девять человек сороковых лвлов? Просили на время, чтоб потом вернуть их обратно. И скорее всего не сказали зачем, дав расплывчатое объяснение.

Про количество было и так известно. Но вот остальное было видно по её лицу. Слишком молодая, которую не будут посвящать в дела фракции. Потому я давил на неё своей осведомлённостью о том, что у неё просили, для того, чтоб сделать следующий шаг.

Я собирался посеять зерно вражды между ними, чтоб вызвать споры внутри их группы. Ведь нет ничего лучше, когда командование не имеет единого мнения, верно?

Это вам за мой сон, суки.

На лице девушки появилось интересное выражение, когда я точно говорю то, что было, но при этом она не хочет в это верить.

— Мы пришли сюда не за…

— Заткнись, жирный пидор, или ты не выйдешь из этой палатки, — сказал я тихим и холодным голосом. — Я разговариваю с девушкой, которая сохранила достоинство Фракции Дня и чтит добро.

Ну правильно, не лизнёшь жопу, не восславишь человека, хрен чего добьёшься. А мне нужно было заставить её сомневаться в её товарищах. Просто чтоб насолить им и по возможности порушить их дружное управление. Будут у них щука, лебедь и рак.

— Так что, брали у вас людей?

— Я не собираюсь вам отвечать, — вздёрнула она нос.

— А потом ваших людей убивал я, — поведал ей я правду. — Убивал, если успевал застать за преступлением. Уничтожение деревень, изнасилования детей и женщин, пытки, убийства, грабёж.

— Вы лжёте! — вскрикнула она.

— Ну как знаешь, — пожал я плечами и облокотился на спинку стула. — Однако странно, что твой друг так не хотел, чтоб я тебе это рассказал, да? Ведь что такого в этой информации, о которой мог знать только нападающий и тот, на кого нападали.

— Мы пришли сюда не вести следствие, — с нажимом сказал жирный, но желаемого я добился. Графиня была наивной дурой. Не тупой, но наивной, на которую легко влиять. А кто сказал, что враг убедительными доводами не сможет повлиять на неё?

— Значит вы пришли обсудить с нами возможность мирно договориться, верно?

— Именно, — подался он вперёд. — Выдайте нам графиню Эвелину.

— Да без проблем, — пожал я плечами. — Что-нибудь ещё?

И тут повисло молчание. Не такой должен был быть ответ, верно, хуесос?

Боров только и смотрел на меня пощурившись, когда графиня, наоборот, хлопала глазами и пыталась сообразить, как легко так всё вышло.

— Вы… сдадите её? — повторила она удивлённо.

— Да, ведь так требует король, — пожал я плечами. — Только для начала отведите войска от крепости. Ведь если мы сдаём вам преступницу, вы тоже должны пойти нам на встречу, не так ли?

— Вы врёте, мы не станем отводить войска! — неожиданно вспылил жиртрест, когда всё пошло не по плану.

— Ясно, — пожал я плечами. — Фракция Дня, что борется за добро, пытается развязать войну. Один раз уже нарушила границы наших территорий, напав на нас. Сейчас ей предлагают выход, а она…

— Извините нас, — быстро сказала графиня и начала о чём-то перешёптываться с жирным. Причём, судя по шёпоту, она с ним спорила, а он пытался её в чём-то убедить.

Через несколько минут графиня вновь заговорила.

— Вы обманываете нас!

— И чем же?

— Вы не отдадите нам преступницу Эвелину!

— Тогда что вам помешает подвести войска обратно?

Вновь они начали перешёптываться, и вновь графиня сделала тупую попытку поймать меня на лжи.

— Вы ударите нам в спину, когда мы будем отходить, и получите преимущество!

— То есть штурмовать крепость, имеющую только с одной стороны подход, вы не боитесь. Но при этом не сможете дать отпор войску, которое раз в десять меньше вашего? Вы… не находите это странным? Такое ощущение, что вы просто хотите оправдать нежелание отводить войска, и как следствие, желаете начать проводить штурм.

Я знал, что им, как и королю, нужна была не только Эви. Им было необходимо подавить полностью всю фракцию. Оттого даже получив Эви, они бы просто ничего толком и не добились. И получалось — я им предлагаю бескровный выход, на который добро бы согласилось, а они не могут его принять, так как потратили слишком много денег на это всё и им как раз-таки нужна кровь.

Однако сказать, что Фракция Дня хочет устроить резню, чтоб обелить свои имена, чтоб отомстить, покончить с противником, отбить потраченные средства… это… не слишком благородно, не в стиле добра, верно?

Вот это и видела сейчас наша Саманта. Она верит в добро, но вот не может понять, почему её Фракция так хочет кровопролития.

— Вы обманываете нас, — начал кипятиться толстяк.

— Почему вы так решили?

— Тогда отдайте нам Эвелину!

— Отведите войска сначала. Учитывая то, что вы уже один раз напали на нас первыми и потерпели поражение, — я красноречиво взглянул на графиню, — где гарантия, что вы не повторите трюк? В городе женщины и дети, но в прошлый раз вас это не остановило.

— Мы не грабили ваши деревни, — продолжил свою песню толстяк.

— А я ебал твою мёртвую мать. И выебу твоих детей с женой, если она не такая же жирная свинья, как и ты. Я предлагаю вам бескровный вариант, но вы не хотите.

— Хотим, — встала неожиданно графиня.

— Тогда отводите войска.

— Мы отве…

— Не тебе решать, девочка, — встал уже жирный. — Он хочет отвести войска, чтоб нанести удар нам в спину.

— Не выдаст, подведём обратно! И у нас сорок тысяч! Какой удар в спину?!

— Давай не здесь это обсуждать, — сказал он спокойно, пытаясь её утихомирить, но молодая, горячая и глупая кровь уже буйствовала.

— А где?! Сказано было попытаться заключить мир!

Какая прелесть, они не могут договориться. Одна приняла всё за чистую монету и решила, что раз получит Эви, то всё закончится. Другой знает, что это не так, что нихуя не закончится и им Эви и не нужна в принципе. Им нужна месть.

И получается, что они пришли как бы за одним, но оно им и не нужно в принципе.