Мы ели практически в полной тишине, если не считать того, что король иногда задавал вопросы как Фиалке о его успехах, так и мне. Не укрылось от меня и то, что у короля под столом работала служанка ртом. И королева буквально не знала, куда деться от стыда — то ли сдохнуть, то ли испариться на месте.

— Да ладно бля, ну фраер свой в доску чувак, хули ты кипешуешь!? — возмутился король, который оказался в душе реальным пацаном. — Да и ваще, я чо, не могу посидеть тут голым в своём родном доме? Почему я должен тут подстраиваться под кого-то?! Я король! Я устанавливаю порядки!

Вообще, я полностью его поддерживаю! Вот реально, король свой чувак и сечёт фишку. Мой дом — моя крепость, и если ты в моей крепости, следуй её правилам или пиздуй нахуй!

Но чувствую я себя всё равно немного неуютно.

После ужина мы оделись и вышли в гостиную, которая была довольно уютной.

Между делом я спросил Фиалку.

— Слушай, а твой отец всегда раздевается при приёме пищи?

— Нет. Просто иногда раздевается. При гостях раздевается. И гостей раздевает.

Король любит ходить голышом? Ну я его могу понять; чувство свободы неописуемо, когда ты можешь пройтись по хате голым. Хотя во время обеда я бы раздеваться не стал.

И ведь все его заскоки же принимают другие, значит власть он держит и никому дела нет до его причуд. Или уважают, или боятся, или работу свою хорошо делает. Кстати… Клирия вроде говорила, что Эви имела какие-то дела с королём. Интересно, какие именно? И не встретится ли она мне тут? Хотя вряд ли.

Меня любезно пригласили на послеобеденный чай перед камином, где мы сели в кресла перед столиком.

— Итак, Мэйн… тебя же Мэйн зовут, да? — спросил король.

— Да, Ваше Величество, — кивнул я.

— Отлично, так чем ты в той жопе мира занимаешься? Слышал я, бизнес?

— Да, Ваше Величество, бизнес родителей, что покинули меня. Я помогаю в торговле графу Анчутке, отчего имею прибыль.

Я ваще уже за это время не помню свою легенду, если честно. Помню, что торговля и там что-то связано с Анчуткой, но не более.

— А… эта залупа ушастая, слышал-слышал… Чо, до сих пор петуху никто не даёт добровольно?

— Не могу знать, Ваше Величество. Но рабынь он покупает.

— Ну ещё бы, в кулачок дрочить не то, верно, детка? — подмигнул он королеве.

— Да, мой милый муж, — кивнула та, краснея.

— Вот и отлично. Кстати, слышал ты с моим сыном бабахи делал в классе. Убили кого-нибудь?

— Нет, Ваше Величество, — покачал я головой. — Никого.

— Тогда нахуй что-то взрывать, если убить не можешь? — удивился король. — Вон, антигерой бабах сделал, так там нахуй полегла большая часть города. Пиздато жил, пиздато сдох — столько героев унёс за собой в могилу, что я охуел. Потом подумал, что тут даже не охуевать надо, оттого хорошенько выебал её, — он указал пальцем на свою покрасневшую жену, — и появился он, — палец переместился на Фиалку, которому было похуй и который читал. — Видимо я что-то не так сделал, что он таким родился.

— Милый муж, но он же твой сын.

— А чо, я очко сдвинул, заднюю дал? Я от базара не отказываюсь. Да и ваще, хули на себя вину беру? Ты виновата. Да, так лучше будет.

— А вы, Ваше Величество, видели антигероя? — спросил я.

— Естественно! Правда от него мало чего осталось тогда. Герои словно ебанулись, порубили засранца… Но я его хуй в руках отрубленный держал! — он сказал это так, словно гордился этим.

Но…

БЛЯТЬ!

СУКА!

ФУ НАХУЙ!

Я даже невольно за член схватился. Пиздец, я понимаю, что тогда мёртв был и всякое такое, но осознание, что твой член отрубленный лапали, неприятно. Нахуя такое кощунство?

— Но вы его лица не видели, каким он был? — спросил я, поборов приступ отвращения.

— Не-а. Зато Эвелина, ваша главная мертвяшка помнит. Она даже хуец ему дегустировала, — сказал он. — И… А, точно, эта… как её… эту ебанутую на справедливости зовут… Констанция! Точно, вспомнил. Она же переметнулась к этому засранцу. Видимо хуй его увидала и полетела скакать на нём. Историю учил?

— Ну… да.

— Хотя чего я спрашиваю, конечно учил, у тебя ебло батана. Так вот, трахнул он её хорошенько, а потом спасать полетел на всех парах, отчего и сдох. Говорю же — все проблемы от баб, — потом он покосился на королеву. — Кроме тебя милая, ты у меня лучше всех… — та начала улыбаться, — … после служанки, естественно.

Лицо королевы стало таким, словно она сейчас расплачется. Король вздохнул.

— Ну ладно, иди сюда детка, ты у меня единственная жена и мать сына. Уж дурная твоя задница, должна была понять, что не просто дырка для меня.

Способность выражать свои чувства короля была восхитительна. Вроде и оскорбляет, но при этом и выражает неподдельную любовь. Есть же такие кадры. И пока королева, не сильно стесняясь меня, сидела у короля на коленях и, словно кошка, тёрлась к нему, он продолжил.

— Ну а насчёт Констанции, для тебя не секрет, что подруга мертвяшки, наверно?

— Не секрет, — ответил я.

— Ну вот. Только в отличие от той, это живая. Ну и антигерой успел ей пузо надуть, пока не сдох.

— Надуть пузо? — меня слегка пробрало. В первую очередь оттого, что я наконец получил ответ на вопрос.

— Ага. Теперь его отпрыск в универе с вами учится. Всей ебанутостью в отца пошла. Её Фемией звать вроде как.

Завершающий штрих. Теперь-то никаких непоняток и недосказанности быть не может. У меня есть родная дочь, которой столько же лет, сколько и мне. И это та самая Фемия.

Ну теперь то я знаю, откуда у неё любовь к этому «чо».

Спокойный вечер у короля в гостях, который предложил мне ещё и переночевать у него, раз я друг его сына. Такая доброта, такая забота. Я был очень умилён таким отношением.

До того момента, как он не предложил сыграть в бутылочку.

А так как Фиалка всё свободное время проводил в библиотеке, а я по глупости не успел туда свинтить, пришлось принять участие в первом раунде. И всё ничего в игре «бутылочка» ровно до того момента, когда она указывает на человека.

Я надеялся, что мне выпадет шанс засосать королеву, но видимо звёзды сошлись и уберегли меня от кошмара. Пол-литровая бутылка указала на королеву, а не на меня. После этого я узнал, что в этом мире есть другая интерпретация игры в бутылочку, где в неё играют путём засовывания оной в жопу. И потом ставки повышаются путём увеличения литража.

Мне хватило одного вида сгорающей от стыда королевы, что не может отказать королю (а она пыталась свинтить от игры раньше, но была перехвачена), чтоб понять — это слишком жёсткая игра даже для меня. Не дорос я до такого уровня.

Поэтому после первой же партии я поспешил свинтить подальше, пока и до меня бутылка не добралась. Конечно король расстроился, что его новый игрок ушёл, но он быстро заменил меня так неудачно зашедшей служанкой, что хотела спросить про ужин. Бедняжка… вид у неё был обречённым.

Так удачно свинтив от игр короля я ещё потом около часа прятался в библиотеке, пока не начался ужин, где мы вновь хавали голыми. Видимо король имел какой-то фетиш на кушающих голых людей.

— Весёлый у тебя отец, — сказал я, когда оказался с Фиалкой в библиотеке. На этот раз я сразу позорно бежал, чтоб не пасть жертвой его игр.

— Да. Но обычно он очень серьёзен, — кивнул он.

— Обычно серьёзен? Насколько?

— Очень серьёзен. Но у него хорошее настроение. Я вернулся, он радуется.

Вау… теперь я вижу, как радуется король. Интересно теперь посмотреть, как он бесится. Это должно вообще выглядеть мега-эпично.

— Слушай, а кто та молчаливая служанка, которая тенью ходит за ним? — спросил я.

Фиалка даже не задавал вопроса, и так было ясно, о ком может идти речь.

— Друг детства короля.

— Друг детства? — в голове пролетает картинка, видимая за обедом под столом. — Какой интересный… друг.

Видимо она куда ближе к нему, чем выглядит, раз король её везде с собой таскает. И честно говоря, она меня слегка напрягала. Не знаю, как другие к ней относятся, но было в ней что-то жуткое. Такое неуловимое и нехорошее, что-то типа тени. Реально, на ней была тень, которую я чувствовал. Нечто подобное шло от многих личностей, что я видел, и самой запоминающейся была Клирия. Но от той аж фонило.