Но выйти без приключений мы всё же не успели. Я старался держаться подальше от зданий, на свету (если это можно было назвать светом кровавый полумрак, не иначе), однако что-то из самих зданий всё равно тянулось к нам. Что-то, это потому что я не увидел, что именно, но успел лишь бросить:

— Замрите!

Я не знаю, почему я так сказал, но, возможно, это спасло нам жизни. Реакция у всех была мгновенной, на мой окрик все замерли в позах, каких находились. И простояли так секунд десять, прежде чем я увидел лёгкую рябь, идущую от здания к нам.

Рябь.

По пусть и потрескавшемуся, но бетону.

Я не знал, бежать или стоять, но проверить всё можно было довольно просто.

— Шестой, кинь фаер в сторону.

Собой я рисковать не собирался — просто из логики, не из-за трусости, ведь кто-то должен довести людей.

Шестой подчинился, кинул фальшфейер в сторону, и едва тот коснулся земли, рябь стрелой бросилась к нему, словно под землёй была акула. Секунда, и фальшфейер просто исчез в небольшом торнадо, которое разорвало его на клочки под пробирающий ужасом до пяток визг.

Мы все смотрели на это, и теперь не то что боялись, не могли пошевелиться. На мгновение я увидел в этом торнадо десяток лиц, пустых, белых, с чёрными глазницами. И этот визг, в отличие от криков, что мы слышали, он был не человеческим. На ультразвуке, искажённым…

Но торнадо исчезло, и рябь просто растворилась в бетоне.

Отовсюду вновь начали выглядывать твари, словно почувствовав, что нечто ушло. Но на всякий случай я бросил ХИС и, убедившись, что это ушло, быстро повёл отряд дальше.

— Что за хрень это была?

— Не знаю.

— Но ты же наш, блять, проводник!

— Я проводник, а не сраный зоолог, — ответил я зло.

Мне бы кто рассказал, что это было.

У самого выхода с базы нам всё же пришлось дать бой тварям. Начал стрелять первым замыкающий, убив тварь, что пыталась нас догнать. Та споткнулась, кувыркнулась через голову и замерла. Но следом за ней бросились и другие, целая стая из штук двадцати или тридцати.

— Восьмой-Седьмой-Шестой — тыл! Остальные — огонь! — и сам присоединился к ним.

В пять стволов мы без особых проблем очередями срезали бежавших к нам тварей, даже магазина не израсходовал. А дальше уже сами твари бросались на своих павших товарищей и начинали их рвать на части. Более того, они рвали не только мёртвых, но и живых, тех, что участвовали в пирушке, будто им было плевать, что жрать.

Да только наша канонада привлекла и других гостей.

Над базой поднялась та самая лоза, которая густым покровом оплетала здания. Она слегка качнулась в сторону пирушки, и на моих глазах ростки, словно живые змеи, потянулись сюда со всех сторон.

Более того, я увидел рябь, которая приближалась к тварям.

— Уходим. Сейчас! — рявкнул я и, развернувшись, быстро зашагал отсюда. Бежать в аду можно было, лишь когда иначе было никак, а у нас ещё время было.

Меньше всего мне хотелось оказаться рядом с местом, где будут делить добычу. Под вой ветра и крики душ мы быстро шли по пустой дороге через безжизненную долину. Вскоре за спиной раздавались вовсю визги, крики и хрен знает что ещё, но к тому моменту мы перевалили через небольшой холм, который скрыл от нас вход.

Да и не мог я сказать, что горел желанием действительно увидеть, что там происходит. Лишь обернулся напоследок, чтобы удостовериться, что нас ничего не преследует.

— Жуть, да и только… — пробормотал Седьмой.

Я бы сказал, что согласен, но… нас ещё ждало путешествие к Шестому Сектору через сраную долину. Пусть здесь и был идеальный обзор, это совершенно ничего не значило. К тому же, я видел, как с девяти часов к нам приближается пылевая буря. Огромная бордовая стена песка, которая для нас не несла ничего хорошего.

— Быстрее, не замедляемся, — поторопил я их.

Но сказать честно, даже не надеялся оторваться от песчаной бури, которая, как цунами, приближалась к нам.

Первое время мы шли по дороге. Разбитой, потрескавшейся дороге, которая от времени и воздействия представляла из себя нечто после недельной бомбёжки, которая шла когда-то через огромные луга, а сейчас через пустыню с твёрдой потрескавшейся землёй.

Иногда приходилось взбираться на небольшие уступы, иногда перепрыгивать большие трещины в земле. Из некоторых трещин шёл красный свет, как от огня или лавы, хотя источник света я не видел. Некоторые были просто пропастью.

Три раза за время нашего пути по дороге нам приходилось прятаться в складках местности, так как по небу пролетало что-то типа гарпий. Целые стаи, я насчитывал штук сорок в одной группе. Они кружились, летали, выискивали пищу.

Один раз мы встретили хищную лозу, но она окутывала здание бокового КПП и не спешила нас преследовать.

Но, наверное, хуже всего мы переносили крики. Тихие, как фоновый шум типа воя ветра… но это был не вой ветра. Я различал, как они просили о помощи, как молили спасти их. Визжали, рыдали, смеялись. Дети, женщины, мужчины, старики…

— Я блять долго не выдержу этого… — пробормотал Пятый. — Эти крики…

— Не слушай их, — отозвался я.

Хотя это совет из разряда: «Не обращай внимания на зубную боль». Эти крики действительно нервировали. Проблема даже не в том, что мы их слышим. Будь они громкими, то, мне кажется, проблем было бы меньше, а здесь они тихие, подленькие, нашёптывающие, как будто пытающиеся свести с ума.

— Легко сказать, — покрутил он головой, будто пытаясь вытряхнуть их из головы.

— Это души? Или просто какой-то звук? — спросил Седьмой.

— Да души, не слышишь крики, что ли?

— Да, но может быть просто звуковой эффект, завихрения воздуха и так далее…

— Ты можешь разобрать слова? — спросил я, продолжая следить за местностью. Мы сейчас как раз осторожно пересекали участок, покрытый трещинами.

— Да, кажется.

— И я. Скорее всего души, — я бросил взгляд на пылевую бурю, которая огромной стеной приближалась. — Нам бы дойти до леса, прежде чем она накроет нас.

— С другой стороны, летающие твари будут не страшны, — сказал Второй. Он посмотрел в сторону небольшой стаи, которая кружилась в стороне от нас.

— Я боюсь не их, а того, что мы можем не увидеть, — отозвался я.

Вообще, из-за насыщенного тёмного кровавого света, который заливал округу, было сложно разглядеть что-нибудь. Глаза начинали уставать от напряжения, не говоря о том, что смотрел я через стекло ребризера.

На одном из участков твари всё же налетели на нас сверху, однако спугнуть их оказалось достаточно просто — пулемётная очередь просто срезала нескольких, и остальные бросились в разные стороны. Теперь, после этого и нам стоило как можно быстрее уйти, так как сюда будут стекаться все хищники. Один из солдат, Четвёртый, остановился возле твари.

— Парни… гляньте на это… — сиплым голосом позвал он нас. Или же это маска так исказила его голос…

Тем не менее, посмотреть было на что.

Я осторожно ботинком перевернул пернатую тварь, что хотел атаковать нас в спину. Она слегка напоминала по строению тела грифона, если не считать гнилых, сочащихся гноем лап — такая резанёт тебя по коже, и инфекция обеспечена. Куда больше пугала голова твари.

— Поправьте, если у меня глюки, но это… — начал было он.

— Похоже на голову человека, — закончил за него Восьмой.

— Более того… — я присел, чтобы рассмотреть тварь получше, — это ребёнок. В смысле, голова ребёнка.

Потому что спутать голову человека и птицы было сложно. Несмотря на искажённые черты лица, отлично угадывались щёки, пусть сгнившие так, что зубы видны, нос, лоб, надбровные дуги, нижняя челюсть. А ещё я видел ещё светлые волосы, которые кусками торчали оттуда, где кожа на черепе ещё осталась.

— Жесть… какого хрена? Мутация?

— Не знаю, — покачал я головой, — но возможно. Предположу, что…