– Только один, – серьезно кивнула Эйприл. – Даю мизинец на отсечение. Я знаю идеальное место.

Через сорок пять минут Ханна с помадой «Шантекалье» на губах, во взятых у подруги туфлях балансировала на высоком табурете в баре «для своих», куда раньше никогда не заглядывала. Итальянский коктейль, который был у нее в руках, заказала не она. Эйприл трещала о платье и воздушных шариках, которые выписала на День святого Валентина из Лондона. Ханна отхлебнула напиток, чувствуя, как алкоголь растворяется в крови, придавая всему вокруг ощущение чего-то далекого и нереального, как если бы она смотрела на себя с огромной высоты. Но дело было не только в выпивке. С каждым днем, проведенным в компании Эйприл, Ханна все больше отдалялась от себя прежней; расстояние, разделявшее нынешние золотые деньки и скукотищу Додсуорта, становилось все больше, и теперь, похоже, его не смог бы преодолеть никакой поезд.

– Улыбайся! – потребовала Эйприл. Вытянув руку с айфоном над головой, она наклонила голову поближе и соблазнительно выпятила губки, ставшие похожими на две спелые красные вишенки. Ханна улыбнулась, камера щелкнула, и Эйприл загрузила фото в приложение, сделав подпись: «Это „Ширли Темпл“, папочка, честное слово».

– На «Ширли Темпл» совсем не похоже. – Ханна указала на бокал в левой руке Эйприл. – У него и вид-то другой.

– Верно, но мой отец никогда не заглядывает в «Инстаграм», так что счет ничейный, – с несколько кислым видом ответила Эйприл. Ханна с любопытством посмотрела на подругу. Та сидела, закинув ногу на ногу, и прокручивала ленту сообщений в телефоне, хмуря тонко выщипанные бровки. Ханна все еще не могла толком понять, то ли Эйприл играла в маленькую несчастную богатую девочку, то ли действительно ей была. С одной стороны, родители Эйприл вообще не показывались в колледже, лишь в первый день отправили с ней дворецкого и по совместительству охранника Гарри. С другой стороны, точно так же вели себя родители многих других абитуриентов – сбагрив с рук чадо, быстренько ретировались. Многие студенты, особенно из-за границы, вообще прибывали своим ходом. Так что Эйприл не была в этом отношении исключением.

– А как насчет твоей матери? – спросила Ханна, чувствуя, что ступает на тонкий лед. Она знала, что у Эйприл есть мать, подруга пару раз о ней вскользь упоминала, однако в тоне Эйприл мелькали подозрительные нотки, намекавшие на то, что в их отношениях все не так просто. Это ничуть не напоминало смесь любви и раздражения, которую Ханна испытывала к собственной матери.

– А-а, профессиональная доходяга, – бросила Эйприл. Взяв со стойки барменскую палочку для коктейлей, она помешала жидкость в бокале. – Ну, как тебе сказать… прозак до обеда, «Столи» после, немного викодина на сон грядущий.

– «Столи»? – не поняла Ханна.

Эйприл закатила глаза.

– Водка, милая. «Столичная». Какая ты все-таки провинциалка!

Ханна замолчала. Эйприл, очевидно, хотела ее поддеть, хотя и беззлобно, но что правда, то правда, она действительно была провинциалкой и не стыдилась этого. Замолчала она по другой причине. Ханна растерялась и не знала, что ответить на столь откровенное признание. Высказать симпатию? Или сочувственно покивать?

– Вам сделать еще по коктейлю? – нарушил молчание бармен, ставя перед ними маленькую тарелку оливок. Он был одет в накрахмаленную белую рубашку, черный жилет и говорил то ли с испанским, то ли с португальским акцентом. Бармен был отменно красив, поэтому Ханна не удивилась, когда Эйприл, отложив телефон, поставила оба локтя на стойку и позволила ему хорошенько рассмотреть свой бюст под полупрозрачным топом из белого шелка.

– А что вы можете предложить? – промурлыкала Эйприл.

– А что вам нравится? – парировал бармен, улыбаясь краешками рта. – Для вас, леди, я могу приготовить что-нибудь особенное.

– Как ты думаешь, Ханна? – обратилась к ней подруга.

Ханна подавила чувство вины и мысль о недописанном задании и о том, какой эффект на голодный желудок произведет еще один коктейль.

– Ну-у… я говорила, что выпью только один. Но, пожалуй, останусь на второй. Однако потом – точно домой.

– Значит, еще один, – с театральным вздохом объявила Эйприл. – Но такой, чтоб… Сделайте нам… – Она проткнула палочкой для коктейля оливку, поднесла ее ко рту и начала обворожительно медленно водить ей по губам. – Сделайте нам… Ой, придумала! Сделайте нам «Веспер» – как в «Казино „Рояль“».

– Превосходный выбор, – похвалил бармен. Отвернувшись, он театральным жестом взял с полки три бутылки, одну подбросил и поймал, затем отправил в шейкер длинную прозрачную струю спиртного.

Закончив смешивать коктейль, бармен перелил содержимое шейкера через ситечко в высокие бокалы и добавил узкий кусочек лимонной цедры. Он с великой тщательностью выжал маслянистый сок на поверхность напитка, создав маленькое радужное облачко. Затем опустил кожицу, повторил процедуру со вторым бокалом и пододвинул коктейли Ханне и Эйприл. Мутно-белая жидкость дрожала вокруг образовавшегося мениска.

– Готово, – произнес он по-испански, отвесив Эйприл легкий поклон. – Напиток, носящий имя прекрасной дамы, для двух прекрасных дам.

– Кокетничаем? – спросила Эйприл. Она с наслаждением сделала большой глоток, осушив бокал почти наполовину. – Боже мой, как вкусно! Как тебе, Ханна?

Ханна взяла свой бокал, поднесла к губам и сделала такой же глоток. У нее чуть не перехватило горло.

– Господи, – кое-как выговорила она, опустив бокал на стойку. В глазах щипало. Губная помада оставила на краю бокала сочный розовый отпечаток. – Что в нем?

– Шесть частей джина, две части водки и одна часть «Лилле блан», – лаконично пояснил бармен.

Эйприл рассмеялась и подняла свой бокал:

– За это и выпьем.

– Сколько в нем доз чистого спирта? – спросила Ханна. Она понимала, что вопрос может показаться нелепым, но не могла с собой совладать.

– Какая разница, – откликнулась Эйприл, пытаясь скрыть раздражение. – Ты же не за рулем. Господи, рассуждаешь, как мой папочка. – Она отпила еще один глоток.

– Но здесь… – Ханна оценила взглядом содержимое своего бокала. Примерно четверть пинты. – …четыре или пять бокалов джина с тоником, так ведь? – Она перевела взгляд на бармена. Тот лишь пожал плечами и улыбнулся Эйприл, как если бы они устроили розыгрыш вместе. – И сколько стоит такой коктейль?

– Кому какое дело? – ответила Эйприл, больше не скрывая раздражения. – Прекрати мелочиться, Ханна. Все оплачивается с папиного счета. Он даже не заметит. – Эйприл схватила бокал и с вызовом опрокинула в себя остатки «Веспера». – Повторить! – скомандовала она бармену, пододвигая пустую посуду. – Оба. Как вас, кстати, зовут?

– Рауль. – Бармен улыбнулся Эйприл, показав очень белые, очень ровные зубы. – Еще два «Веспера»? С большим удовольствием.

– Нет, Рауль, только один, – решительно заявила Ханна. Она проглотила остатки коктейля и поднялась, чувствуя, как алкоголь ударил в голову. – Извини, Эйприл, дело не только в деньгах. Я должна вернуться домой. Мне контрольную завтра утром сдавать. Я тебя предупреждала.

– На хер контрольные! Я их оставляю на последнюю минуту.

– Я и так дотянула до последней минуты. Говорю же – сдача завтра утром.

– Завтра! – фыркнула Эйприл. – До завтра еще много часов. У меня лучше всего получается в три утра.

– Ну и прекрасно. – У Ханны заканчивались аргументы и иссякало терпение. – Поздравляю. А у меня нет. Я ничего не соображаю после полуночи, а практическое занятие у доктора Майерса начинается утром в девять, так что…

– Ах, у доктора Ма-айерса! – насмешливо воскликнула Эйприл. Она скорчила бармену гримасу, смысла которой Ханна не уловила. Шутливое выражение словно говорило: загадка легко разгадывается – стоит только захотеть.

– Да, у доктора Майерса, – ответила Ханна. У нее вспыхнули щеки. Почему Эйприл вечно так себя ведет? Идеальная подруга – пока не начнет капризничать. Веселая, щедрая, временами очень остроумная. Для Ханны не было на свете лучшей подруги, когда Эйприл бывала в ударе. Но по мановению руки та могла внезапно превратиться во вредину. – А что?