– Сейчас мы проверим вашу историю про единорога. Если тело на дне канала, мы его выудим.
И не дожидаясь ответа, Скарпа взошел на мост и принялся вращать веревку с крюком, словно ковбой лагуны.
– Ловись рыбка большая-пребольшая, – бормотал он.
– Тебе помочь? – спросил Стуки.
– Не надо. Лучше скажи, как ты собираешься вернуться в больницу в такой час?
И мгновение спустя:
– Есть! Что-то тяжелое! Отойди.
– Подожди, – сказал Стуки, взбегая на мост. – Если это действительно тело, мы рискуем его повредить.
– И что теперь прикажешь делать? – обернулся к нему Скарпа.
– Подождем отлива.
– Стуки!
– По-другому никак. Смотри, вода уже убывает.
– Убывает? – в отчаянии проговорил Морган. – Понадобятся почти два часа.
Он, Морган, знал все о приливах и отливах. Они с Жанной Д’Арк выходили в море с рыбаками ради развлечения, это было их страстным увлечением, – рассказывал он полицейским, зевая.
– Вы, Морган, можете пока поспать. Мы с инспектором Стуки и сами справимся, – сказал Скарпа, удерживая веревку натянутой.
Стуки о чем-то задумался.
– Если мы обнаружим тело пропавшего туриста, это подтвердит мои догадки. Кто может потеряться среди каналов, если не турист, да еще выпивший, – рассуждал Скарпа.
– Так вот почему ты все-таки решил нам помогать, несмотря на вероятность галлюцинаций. Ты учуял след?
– Какой еще след? Ты прочитал то, что я тебе принес?
– Читаю.
Если бы в тот момент их кто-нибудь увидел, он бы поклялся всеми святыми, что повстречал трех сумасшедших, сбежавших с острова Сан-Серволо[162]. И что двое из них держали на поводке канал. Ведь в Венеции подобное уже случалось: кое-кто удерживал на веревке фонтаны, деревянные сваи в лагуне и даже мраморных львов.
Когда отлив достаточно понизил уровень воды, двое полицейских стали осторожно тянуть за веревку. Из воды показался силуэт старой кухонной раковины, зацепившейся за крючок.
– Вот так труп! – присвистнул Стуки, а Скарпа в ответ только фыркнул, словно тюлень.
* * *
Ближе к вечеру инспектор Скарпа пришел в больницу, чтобы допросить господина Рефоско: Моргану пришлось сообщить свою настоящую фамилию, а также имя, место работы и адрес. Побеседовав с врачами, Скарпа попросил принести ему медицинскую карту больного. Инспектор нашел господина Рефоско в состоянии нервного возбуждения и заставил его лечь в постель. Сам он сел за столик и стал молча разглядывать допрашиваемого.
Рефоско нервно сглотнул.
– Вы утверждаете, что видели мертвеца?
– Мне кажется, да.
– Вам кажется?
– Да.
– Остроумно. Вы, конечно, понимаете, что дача ложных показаний – не самая хорошая идея. Особенно для того, кто собрался ехать за границу.
Рефоско еще больше разволновался.
– А вы откуда знаете?
– У нас есть свои источники информации.
– Я еду на Мадагаскар по работе.
– И я в настоящий момент работаю, а вы зачем-то все усложняете.
– Я не хотел вам мешать.
– Что вы можете сказать о случившемся?
– Ничего, кроме того, что я уже рассказал.
– Так, значит, вы уверены в том, что видели? Это не могли быть галлюцинации, которые, я знаю, у вас случаются и по причине которых вы проходите терапию в этой больнице.
– Наверное, могли.
– И вы нас побеспокоили, меня и инспектора Стуки, из-за галлюцинаций?
– Но они были очень реалистичны.
– О чем это вы?
– О галлюцинациях…
Позже инспектор Скарпа зашел в палату к Стуки и рассказал ему кое-какие подробности о Моргане. По профессии тот был агротехником и сотрудничал с известными международными компаниями, специализирующимися на агротехнологиях. А тот другой, Заппалорто, действительно оказался инженером с большим опытом работы в сфере падающих масс. Инспектор побеседовал и с ним тоже. Скарпа предупредил Стуки, что, на его взгляд, эти двое были не так просты, и от них всего можно было ожидать.
– Да перестань, – не поверил Стуки. – Я тебе не рассказывал, что Морган ставит ловушки на медсестер?
– Ну как знаешь.
– Что он еще тебе сказал?
– Остальное тебе известно. У Рефоско явно не все дома. Я попросил его пока никуда из города не уезжать.
– Это все, что мы о нем знаем?
– Из важного для нас – пока все.
– Еще эти его галлюцинации…
Все представлялось Стуки довольно запутанным.
Дорогая редакция!
Все, как один, британские туристы считают себя похожими на английского поэта Джона Раскина с его любовью к камням и архитектуре. Если вы встретите человека в гольфах, который ходит, дотрагиваясь до стен, знайте: это англичанин. Я часто вижу их на набережной Неисцелимых. Они царапают красные кирпичи своими белоснежными руками жителей северных стран и уносят с собой этот ценный порошок, чтобы заварить из него чай. Еще они сидят в кофейнях на металлических стульях исключительно под открытым небом, даже когда идет дождь. Если на набережной Дзаттере кто-то сидит под дождем, не сомневайтесь – это англичанин.
На площади Святого Марка со стороны прокураторий [163] обычно прогуливаются французы. Они всегда одеты со вкусом, женщины – в легких туфельках и белых носочках с вышивкой. Если в толпе мелькают белые вышитые носочки – это французы. Они легко передвигаются маленькими группами или парами. Парочки у них замечательные: они всегда идут рядом друг с другом, по одной линии, и держатся за руки, причем очень часто мужчина держит женщину за указательный палец. Наверное, в этом есть особый смысл. Французы видят его повсюду. Никто не смотрит на картины в музеях так, как это делают французские туристы: комментируя шепотом и одной фразой: C’est magnifique! [164] И тут же складывают губы сердечком и кивают головой, восхищаясь своим пониманием искусства. При этом они не сомневаются, что самое подходящее место для этого шедевра – в Лувре.
К счастью, французы – не испанцы, иначе их комментарии были бы очень шумными. Испанцам нравится оставлять за собой звуковой след. Их вы сразу заметите, а еще раньше услышите на Пеллестрине или когда они катаются в гондоле за собором Святого Марка. У испанцев всегда наготове какая-нибудь песня, полная страсти, которую они поют голубям и бедным гондольерам. Когда те замечают приближающуюся к ним группу испанцев, они впадают в панику и переглядываются между собой в надежде, что придет старый гондольер Тони. У него нет проблем с этим народом, потому что Тони немного глуховат и не страдает морской болезнью. Ведь темпераментные испанцы в гондоле могут даже изобразить несколько зажигательных па фламенко. А еще они швыряют в друг друга цветы, бутерброды и видеокамеры – никогда не сидят спокойно. Гондольеры заранее узнают, что прибывают группы испанских туристов по тому, как подходит к пристани круизный лайнер. Над каналами Джудекки слышатся звуки кастаньет, на палубе звучит андалузская гитара, и гондольеры срочно достают беруши.
О группах китайцев я не хочу даже упоминать. Они всегда так громко разговаривают! Да и что можно сказать о людях, которые фотографируют памятник королю Витторио Эмануэле[165] на набережной Скьявони[166].
Самые лучшие – это японские туристы. Им не нужен гид, потому что они привозят его для каждой группы с собой в чемодане. Вы не найдете более осведомленного эксперта по истории Венеции, чем японский экскурсовод. Он помнит имена всех ста двадцати дожей Венецианской Республики и даже годы их правления в Серениссима [167] : Маркантонио Тревизан – с 1553 по 1554 год; Себастьяно Веньер – с 1577 по 1578…
Японские экскурсоводы знают родословные всех знатных венецианских семей и все случаи бесплодия, генетических заболеваний или чего-то еще, что привело род к упадку. Они тут же предъявят вам подробное генеалогическое древо всех правителей Венеции, с одновременной передачей информации в наушники, которые выдаются каждому члену группы. Настоящее чудо высоких японских технологий: они позволяют передавать не только звуковые волны, но и преобразовывать изображения, которые через барабанную перепонку доставляются прямиком в зрительную зону мозга.
Если группы японцев берут гондолы, они хотят посетить даже лагуну Эквилио [168] . Когда японские туристы не в гондолах, они путешествуют на автобусе, который отправляется рано утром с площади Рима, той, что рядом с железнодорожным вокзалом Венеции. Они успевают подняться в Доломитовые Альпы и полюбоваться дюжиной заснеженных вершин, спуститься с гор и посетить храм Кановы [169] в городке Поссаньо недалеко от Тревизо, прогуляться в Азоло [170] , увидеть Арена-ди-Верона [171] и вернуться в Венецию к пятнадцати ноль-ноль, все включено.
Ладно, не спорю: японцы сами виноваты в том, что их легко обмануть. Однако согласитесь: вид японских туристов с наушниками, которые благоговейно внимают каждому слову гида, объясняющему, где находится кафе самообслуживания, наполняет душу горожан умиротворением.
Дож Леонардо Лоредан,
который всегда занят полезным делом
Октябрь 2004
