По щеке старого альпийского стрелка покатилась скупая мужская слеза.

— Скажите, в том, что с вами произошло, виноват Микеланджело?

Синьор Баттистон отрицательно замотал головой.

— Вы уверены?

На этот раз пациент энергично закивал.

На выходе из больницы инспектора Стуки ожидал Ландрулли с коробкой шоколадных конфет для пострадавшего Спрейфико. Он и Баттистон — двое потерпевших, не сдающихся под натиском жизненных бурь. Если задуматься, это весьма важное качество в наши дни. Полицейские зашагали по лабиринту коридоров, следуя указателям и забредя сначала в какую-то кладовую, а потом приехав на лифте не на тот этаж. В конце концов в одной из палат они обнаружили сидящего на кровати Спрейфико с забинтованной рукой и половиной бороды, отчего его лицо выглядело незавершенным, будто фраза без глагола.

— У меня боевое ранение, инспектор.

— Ты сильно обжегся?

— Это потому, что я такой волосатый, а от волос на теле загорелась и рубашка.

— Тебя же скоро выпишут? Дня два-три полежишь, подлечишься… Так?

— Ко мне приходил комиссар Леонарди, он сказал, что я не должен ни о чем беспокоиться. Меня заменит агент Сперелли.

— Сперелли? — опешил Стуки. — Но в этом нет никакой необходимости!

Агент Ландрулли безмятежно взирал на инспектора Стуки.

— Если вдруг вам понадобится помощь, на это есть Сперелли.

Антимама.

«Этот Сперелли проводит больше времени в спортзале, чем на работе. Тоже мне, король бодибилдинга. У него же бицепсы вместо мозгов, — подумал Стуки. — Чем он может мне помочь? Разве что поделиться информацией, как накачать брюшной пресс».

Глаза у агента Спрейфико заблестели: очень уж его веселило замешательство начальника.

— Бог знает когда меня еще отсюда выпишут, инспектор, — подлил он масла в огонь.

— Да ты ведь не так сильно и обжегся. Подпалил несколько волосков на руке, только и всего. Неделя, дней десять максимум, и ты снова сможешь приступить к работе. Я тебя подожду, Спрейфико.

— А если в это время произойдет какое-нибудь убийство? Все-таки, инспектор, я думаю, что агент Сперелли может вам понадобиться.

— Да не будет у нас никакого убийства за десять дней, — проворчал Стуки.

Приглашения на ужин от сестер из переулка Дотти инспектор Стуки получал довольно регулярно. Тем не менее на этот раз оно застало полицейского врасплох. Никакого особого повода, как сказали ему Сандра и Вероника, так, одна малюсенькая просьба, небольшая проблема, к решению которой нужно подойти со всей деликатностью. Соседки настаивали на том, что это дело можно обсуждать только сидя за столом, не на пустой желудок, конечно же, и желательно выпив по капельке хорошего вина.

По такому случаю инспектор купил две бутылки: одну — красного, другую — белого, потому что вкусы у сестер на этот счет не совпадали.

Стуки бросил взгляд на изысканно накрытый стол. Даже слишком, подумал инспектор: вышитые салфетки ручной работы, букет тепличной сирени в дорогой керамической вазе, оригинальная солонка и прочие безделушки, найденные на антикварных рынках.

— О чем вы хотели со мной поговорить? — спросил Стуки еще до того, как передал соседкам вино.

— Сперва вымойте руки! Кто знает, к каким только трупам вы сегодня прикасались! — ответила Сандра.

Вероника, не проронив ни слова, внимательно наблюдала за инспектором, будто просвечивая его рентгеном в поисках глубоко спрятанных эмоций и размышлений. Женщина поджала губы и прищурилась, анализируя полученную информацию. Казалось, она обладала способностью одной силой мысли определять даже уровень холестерина в крови, а также состояние атланта, первого шейного позвонка, и находящегося с ним рядом эпистрофея.

Стуки уселся за стол и вдруг понял, что предметом разговора и последующей просьбы будет соседский мальчишка. Об этом свидетельствовали величие ростбифа и инженерная точность, с какой на белоснежной скатерти были размещены столовые приборы.

«Ну естественно, — подумал Стуки, — что же еще можно обсуждать в эти дни?»

Не говорить же о старом Баттистоне, которого сестры в его возрасте в упор не замечали. И, конечно же, не о его верном четвероногом друге, которого соседки несправедливо обвинили в распространении бешенства.

— Шесть или семь ломтиков, инспектор? Добавить вам соуса? — роль гостеприимной хозяйки пришлась Сандре весьма по душе.

Стуки открыл бутылку каберне.

— Вы хотите поговорить со мной о Микеланджело?

— Мальчику нужна поддержка, — вздохнула Сандра, накладывая гостю запеченую в духовке картошку и луковый гратен.

— Ему нужен опытный наставник, — добавила Вероника.

— В то утро, когда эта развалина Баттистон попал в больницу, бедный мальчик сильно перенервничал.

— Бедненький, — съязвил Стуки.

— Так и есть! И потом, повсюду эти старики, требующие к себе слишком много внимания. Не может же весь мир остановиться, только чтобы ублажать тех, кто и так уже одной ногой в могиле. Дорогу молодым, им принадлежит будущее!

— Значит, вы утверждаете, что этот хулиган перенервничал?

— В среду, за день до происшествия, у ребенка случился конфликт с учительницей. Этот вопрос даже обсуждался в школе на педсовете.

— Какой кошмар! Я уже должен прослезиться?

Сестры сделали вид, что не заметили сарказма.

— А вчера днем маме Микеланджело сообщили, что мальчика отстраняют от занятий. На четырнадцать дней, начиная со следующего вторника.

— Антимама! Что такого он натворил? Изнасиловал школьную доску?

— Он назвал учительницу…

— Как?

— …старой шлюхой.

— Настоящий джентльмен, как я посмотрю.

Стуки сидел за столом, скрестив руки на груди.

— Расслабьтесь, инспектор, вам нет необходимости защищаться, — сладко промолвила Сандра.

Стуки действительно чувствовал себя немного напряженно. Ведь можно бы было вежливо улыбнуться, непринужденно разрезая ростбиф, и, спокойно и отчетливо выговаривая каждое слово, сказать: «Я тоже считаю, что мальчику необходим наставник или старший товарищ, который мог бы служить ему примером для подражания. Сам я, к сожалению, не могу вам в этом помочь по причине большой занятости на работе».

Скрещенные на груди руки, миг затуманенных мыслей, задумчивый взгляд — все это указывало на то, что судьба Микеланджело неизвестно по какой причине была Стуки небезразлична. Сестры мастерски уловили его настроение.

— Совершенно не обязательно проводить с ним каждый день, — начала Сандра.

— Хватит двух, максимум трех раз в неделю, — вступила в атаку Вероника.

— Вы бы могли, допустим, когда-нибудь взять мальчика с собой на работу.

— Будто бы это такая школьная практика. Например, научить парня снимать отпечатки пальцев.

— Или можно посадить Микеланджело за коммутатор, чтобы он принимал телефонные звонки от граждан. Ведь это принесет двойную пользу!

— Вы сейчас серьезно?

— Абсолютно! Это значительно улучшит качество обслуживания населения, не обременяя при этом налогоплательщиков.

— Интересное решение проблемы.

Соседки молча наблюдали за Стуки. За многие годы сестры довольно хорошо его изучили. Этот на первый взгляд брутальный полицейский имел сердце мягкое и отзывчивое, которое всегда откликалось на зов о помощи. Естественно, нужно было умело бросить ему вызов, ловко заманив туда, где Стуки разглядел бы проблему для решения и ощутил блеск славы. А еще на руку сыграет возможность обнаружить следы подлинной человеческой ДНК и, конечно же, превосходный пирог с ревенем и грецкими орехами в качестве награды.

На втором куске пирога инспектор стал выказывать признаки согласия.

— На самом деле, такая возможность есть, — сказал Стуки. — Я позвоню директору школы и предложу ему совместить временное исключение Микеланджело из школы с общественно-полезной работой в полицейском участке. Сейчас мне пришло на ум, что в результате внештатной ситуации у нашего нового агента Сперелли, возможно, будет немного свободного времени. Пока он сам будет включаться в работу, сможет вовлечь в нее и подростка. Вместе они могут разбирать бумаги, составлять картотеку, классифицировать…