Кэтрин упоминала эпилепсию вчера в своей лекции как одно из естественных "изменённых состояний" сознания. Похоже, на МРТ припадки демонстрировали впечатляющую электрическую активность, схожую с галлюциногенами, околосмертным опытом и даже оргазмом.

Примечательно, что многие творческие гении страдали эпилепсией — Ван Гог, Агата Кристи, Сократ и Фёдор Достоевский. Русский писатель называл свои припадки "счастьем и гармонией, немыслимыми в обычном состоянии". Другие описывали их как "врата в божественное"... "блаженное освобождение разума от телесных оков"... и "потоки потустороннего творческого прозрения".

Эпилепсия часто появлялась в христианском искусстве, что неудивительно — многие библейские видения, экстазы и откровения удивительно точно описывают приступы. Это относилось к Иезекиилю, апостолу Павлу, Жанне д’Арк и святой Бригитте. На знаменитой картине Рафаэля "Преображение" The Transfiguration изображён мальчик в эпилептическом припадке — художник использовал это как метафору вознесения Христа.

В руках Лэнгдона Саша наконец перестала дрожать. Дыхание её выровнялось. Приступ продолжался около минуты, и теперь она обмякла, скорее всего, без сознания. Лэнгдон знал — нужно просто подождать... дать ей время вернуться.

Разглядывая беззащитное лицо русской женщины, он чувствовал себя дезориентированным из-за пугающего поворота утра. Ещё несколько часов назад он спокойно плавал в бассейне. Теперь сидел на полу частной лаборатории с двумя женщинами, которых не знал до вчерашнего дня — одна без сознания у него на руках, другая мертва в капсуле.

И самое тревожное... Никаких следов Кэтрин.

Лейтенант Павел нервно стоял в разрушенном входе бастиона, вглядываясь в двор в поисках капитана ÚZSI Яначека. Ещё несколько минут назад он видел его на краю утёса, разговаривающего по телефону. Теперь того нигде не было. Павел звонил ему дважды. Без ответа.

Яначек тоже исчез?!

Зато загадка исчезновения Лэнгдона теперь разрешилась. Незадолго до этого Павел обнаружил скрытый лифт за раздвижной стеной. Лифт требовал кода доступа, но проблема решилась просто — кто-то снизу, наблюдая за Лэнгдоном по камерам, должен был подняться за ним.

Исчезновение Лэнгдона подтвердило, что Соломон и Гесснер действительно внизу и ослушались прямого приказа капитана Яначека. Павел задавался вопросом, осознают ли американцы, насколько серьёзные неприятности их ждут.

Осматривая тайник, Павел услышал грохот в холле. Он сразу понял — это рамка двери, которую капитан хитро поставил у входа в подземелье как примитивную сигнализацию.

Соломон, Лэнгдон и Гесснер сбегают из лаборатории!

Павел уже достал оружие и выбежал из ниши, свернув в коридор. "Стоять!" — крикнул он на ходу."Стоп!"

Но там никого не было.

Разбитая дверная рама действительно валялась на полу, что означало, будто дверь открыли, и всё же, как ни странно, вестибюль был пуст.

Павел рванул к входу и выглянул наружу. Просторная площадка была безлюдной.Никто не может бежать так быстро.Стоя в снегу, Павел обернулся и посмотрел на дверь лаборатории, осознав, что звук, который он услышал, возможно, был не выходом кого-то из лаборатории… а входом.

Кто бы это ни был, у этого человека явно был биометрический доступ. Сотрудник лаборатории?По спине Павла пробежал холодный пот при мысли о том, как Яначек воспримет эту новость. Павел не только упустил Роберта Лэнгдона… он позволил кому-то ещё войти в лабораторию.

Глупая ошибка, Павел. Он велел мне оставаться здесь и охранять дверь лаборатории.

Озябший от ветра, Павел вернулся в вестибюль и зашагал, чтобы согреться, его армейские ботинки хрустели осколками стекла. Он уже собирался достать телефон, когда заметил нечто на биометрической панели рядом с дверью лаборатории.

Странно, — подумал он, уставившись на крошечный зелёный индикатор.

Сегодня утром, когда они пришли и обнаружили запертую дверь, индикатор горел красным. Он был в этом уверен. Теперь же он был зелёным. Имигал.Озадаченный, Павел подошёл к двери, схватил ручку и потянул.

К его удивлению, дверь легко распахнулась, открыв лестничную клетку. Похоже, дверь не заперлась после последнего входа. Взглянув вниз, Павел заметил причину — крупный осколок закалённого стекла застрял в дверной коробке.

Нужно немедленно предупредить капитана — у нас есть доступ!

Но глядя в пустую лестничную клетку, Павла осенила другая мысль. Она была дерзкой и, возможно, рискованной, но его воодушевило это предположение, особенно с осознанием, что в последнее время он не раз подводил капитана.

Павел представил себе картину внизу.

Несколько безоружных учёных…

Ему рисовалось, как Яначек обрадуется, вернувшись и обнаружив беглецов, аккуратно выстроенных на диване под дулом пистолета. Павел провёл рукой по рукоятке CZ 75 D в кобуре, её ребристая поверхность напомнила уверенное прикосновение старого друга.

У меня есть спецподготовка как раз для такой задачи.

Роберт Лэнгдон уже показал, как боится оружия, и остальные наверняка окажутся такими же. По опыту Павла, гражданские перед лицом вооружённого офицера ÚZSI всегда ведут себя одинаково… делая ровно то, что требует офицер.

Где-то далеко ниже гребня, уставившись в небо, капитан Яначек терял и возвращал сознание. Он не представлял, сколько времени прошло с тех пор, как его тело взмыло в воздух и устремилось вниз с ужасающей скоростью, прежде чем с размаху ударилось о скалы на дне оврага.

Самоубийство было бы символичным, учитывая новости, только что полученные от посла. Но Яначек не сводил счётов с жизнью.

Меня толкнули.

Лёжа на скалах, разбитый и истекающий кровью, Яначек всё ещё ощущал два пятна на спине, куда его сильно толкнули ладонями, отправив кувырком через низкую каменную ограду. Капитан не знал, кто подкрался к нему, но, что удивительно, сейчас это казалось ему совершенно неважным.

Это конец… Я умираю.

Однако, к его удивлению, переход ощущался вполне естественно и спокойно.

Физической боли почти не было. Все те тягостные заботы, которые ещё несколько минут назад казались такими важными, теперь растворялись… включая разрушительный разговор с послом США.

Он всё ещё слышал шесть слов, которые она ему сказала.

Мы знаем, что бомбы не было.

Утверждение Яначека о том, что ÚZSI обнаружили небольшую бомбу, действительно было ложью… преувеличением, чтобы полностью взять ситуацию под контроль.

Я выполнил приказ.

Странный звонок раздался ранним утром из Лондона, разбудив Яначека. Американец на другом конце извинился за ранний час и приказал капитану проверить сообщения. Яначек так и сделал, обнаружив внушительные подтверждения, что этот человек вращается в высших кругах власти.

"У меня проблема, — сказал мужчина. — И мне нужна ваша помощь." Яначек пытался стряхнуть сон. "Да?"

"Сейчас в Праге двое влиятельных американцев. Мне нужно, чтобы их арестовали."

"Вы же понимаете, я не могу просто так арестовать иностранцев без—"

"Вся необходимая информация будет предоставлена. Слушайте внимательно."

Пока Яначек выслушивал, что задумали те двое американцев, им овладело знакомое возмущение. Публичный трюк? Угроза взрыва в Four Seasons? Возмутительно!Он устал от иностранцев, ведущих себя в его стране как в беззаконном парке развлечений.

"Должен вас предупредить, — сказал Яначек, — единственная статья, которая здесь применима — "нарушение общественного порядка". Если эти американцы богаты или известны, посольство США немедленно вмешается."