– Ты очень проворная, Эмили, так?

– Да. – Она наклонилась вперед в кресле. – Всегда на шаг впереди.

– Безупречная, вечно занятая маленькая помощница.

Эмили наклонила голову вбок:

– Это так мило.

Пока что все колкие реплики Астрид были восприняты как комплименты. В голове у Эмили что-то сломалось, и достучаться до нее было невозможно. Сейчас Астрид стоило получить ответы на все вопросы, пока – она сглотнула – пока Эмили не выполнила последний этап своего плана.

– Значит, Крессида не имела отношения к убийствам – ты все сделала без ее ведома?

– Да, моя работа – приводить за ней все в порядок, своими силами. Я перехватила твое приглашение прийти в ледник сегодня после обеда.

– И все началось с Девайна?

– Верно, он предоставил раму для картины. Она должна была быть аутентичной – примерно того же времени.

– Тогда понятно! – Астрид подняла указательный палец. – Мел на его рукаве попал туда с рамы. Это аукционные отметки, которые ты стерла.

– Так и есть, ты молодец. Но вот незадача – в Девайне проснулась алчность. Когда он узнал, что рама предназначается для ценной картины Констебла, он запросил больше. Пятьдесят тысяч – за старый кусок дерева? Крессида отказалась, и он стал угрожать шантажом. Тогда я решила навести порядок.

– На шаг впереди.

– Точно. Я написала ему записку, что передам деньги в леднике, – и с ним произошел небольшой несчастный случай. – Она вздохнула. – Но затем появилась ты и стала везде шнырять.

Астрид снова заглянула в сумочку и достала первую записку, в которой говорилось о встрече в Арне.

– Это ведь твой почерк?

– Да, я знала, что ты прежде не обращала внимания, как я пишу. Я же просто скромный референт, так ведь, Астрид?

В комнате похолодало. Из камина немного дуло. Эмили была права – Астрид ее просмотрела, как и все остальные.

– Пожалуй, не обращала.

– Ничего. – Эмили обмахнула колено, будто оскорбление находилось там. – Так вот, я направилась к Арне. Собиралась сказать тебе, что в лесу нужно кое-что посмотреть, затем проверить, что рядом никого нет, и с тобой покончить. И что ты думаешь? Появляется этот старый бродяга, и вы вдвоем идете собирать грибы.

– Эрик Уэйнрайт.

– Так его звали? В общем, повезло, что я многое знаю о грибах – собирала их на ферме. Вот я и положила в его сумку пару ангелов-разрушителей, пока вы рядом в подлесках искали грибы. Я знала, что к вечеру он предложит их приготовить. В Фонде он занимался этим много лет.

– Но перед готовкой он же мог заметить, что грибы ядовитые?

– Конечно. Но он уже определил, что все грибы из сумки съедобные, так что я надеялась, что он просто вывалит их на сковородку. Что и произошло. Наверное, мне повезло. Если, разумеется, не считать того, что ты их не ела.

– И ты думала, что это приемлемо? Убить ни в чем неповинного человека только для того, чтобы отделаться от меня?

– Ну да. – Казалось, Эмили удивил сам вопрос.

– А реконструкция сражения – еще один посторонний человек путался под ногами?

– Парень-реконструктор? Да, ты была у меня на мушке, а он шагнул назад и оказался на линии огня.

– А лодка? Это ты вывела из строя мотор?

– Опять верно. Я хорошо разбираюсь в двигателях.

К Астрид пришло еще воспоминание – они в коридоре, Эмили помогает ей отнести к машине рабочие инструменты. Она спрашивала, останется ли Астрид на лодке. Значит, она шныряла вокруг нее.

– Проклятье, я должна была догадаться, когда ты говорила про мою лодку. Откуда ты могла про нее знать, если только за мной не шпионила?

– И не говори, – сказала Эмили, закатывая глаза. – Я очень на себя сердилась.

– Ну, никто не идеален.

– Но знаешь, тогда я только пыталась отпугнуть тебя. Думала, прочтешь записку и перестанешь лезть не в свое дело. Но нет, вышло как вышло.

– Прости, наверное, я очень любопытна. – Астрид сложила записку в сумочку. – Надо отдать тебе должное, ты очень многое умеешь делать.

– Спасибо. Ровно так же Крессида отзывалась о моем резюме. «Разносторонний», это слово она использовала. Я была «разносторонний кандидат». – Она крепче схватила штык и встала. – А теперь давай-ка подойдем к окну.

– К окну?

– Именно, иди же. – Эмили махнула штыком в направлении сада.

Астрид встала, повесила сумочку на плечо. Половицы скрипели, когда она шла через комнату. Тень от люстры из оленьих рогов растянулась, как трещины на льду пруда. Она скользнула взглядом по верхним углам комнаты. Камер видеонаблюдения там не было – в этом Эмили удостоверилась заранее.

– Это потребует объяснений, ведь так, Эмили? В смысле, сейчас ты что придумаешь?

– Ну да, – Эмили подошла к окну, открыла защелку и потянула на себя целую створку. – Как раз к этому подбиралась. – Она достала из кармана и показала небольшую карточку. На ней был какой-то текст. – Я составила для Крессиды список того, что ей надо сказать. Основные моменты, чтобы мы всё одинаково понимали.

– Очень по-деловому. – Астрид встала у окна.

Эмили посмотрела на карточку, чтобы освежить память.

– Тогда резюме. Ты, твой муж и дядя все придумали, – читала она. – Муж одолжил картину у своего друга, который делал исследования по подтверждению подлинности. Дядя Генри написал копию. Ты ее реставрируешь, и все остается в тайне, деньги делятся между вами. Но затем… опа! Муж с тобой разругался, и ты решила свести с ним счеты и его опозорить.

– Как ты узнала, что мы расстались?

– Видела тебя на лодке – плачущую, грустную женщину.

– Ох, от этого больно. Но неважно, Эмили, очень неплохо. – Она выглянула в окно. В садах было безлюдно. – А потом что?

Эмили убрала карточку в карман.

– Потом я, как обычно, работала допоздна и обнаружила, как ты пытаешься украсть подлинного Констебла. – Она показала пальцем вдоль стены. Там стояла накрытая тканью картина.

– Это она там?

– Да, я, кстати, сделала дубликаты ключей от офиса Крессиды и от ее шкафа. Говорю же, я все предусмотрела. – Она постучала пальцем по виску. – Что дальше – я заперла обе двери и дала тебе отпор. И в поисках выхода ты вылезла на оконный карниз… – Она взглянула на часы. – Пожалуй, нам надо поторопиться. Сейчас мне бы уже пора звонить в полицию.

– Хорошо, так ты хочешь, чтобы я вылезла из окна на карниз?

– Будь так добра. – Эмили сжала штык и выставила его перед собой. – А если захочешь свалиться добровольно – милости прошу.

Астрид подошла чуть ближе к окну. Под ним шел каменный карниз шириной дюймов в двенадцать. Упасть с него означало пролететь вниз тридцать футов до гравийной дорожки.

– Теперь положи сумочку, – сказала Эмили.

– Ладно. – Астрид сняла сумочку с плеча. – Но ты не против, если я надушусь?

– Тебе обязательно?

– Я пообещала себе, что если соберусь умирать, то сначала надушусь «Шанель № 5». Знаешь, что говорила моя мама?

Эмили пожала плечами.

– У мамы было множество поговорок. Все они не стоили внимания, кроме одной. – Она залезла в сумочку и достала флакон «Шанель». – Если женщина не пользуется духами, у нее нет будущего. – Астрид отвернула крышку. – Эмили, ты же не пользуешься духами?

– Нет. А сейчас поторопись. – Эмили крепче сжала штык.

– Но это не обычный парфюм, а настоящие духи. Ты знаешь, Эмили, в чем отличие?

– Расскажешь мне с карниза.

Астрид вылезла в открытое окно, одной рукой держась за край оконной рамы, а другой сжимая флакон. Она чувствовала, как дувший изнутри дома воздух толкал ее наружу.

– Разница в содержании ароматических масел. Их концентрация в духах значительно выше – доходит до сорока процентов.

Эмили уперла руки в бока.

– Как увлекательно.

Единым движением Астрид запрыгнула обратно внутрь комнаты и распылила флакон в глаза Эмили. Та сморщилась от боли и, выронив штык, закрыла руками лицо.

– А еще унция духов стоит дороже на двести фунтов.

Астрид пнула ногой штык. Грохоча по половицам, он откатился через всю комнату. Эмили встала на четвереньки, все еще ослепленная, и стала искать штык руками – как котенок, который ловит шарик с колокольчиком.