Женщина всмотрелась в нее. Словно морской угорь, выплывающий из расщелины в скале.

– Я не буду подниматься – это все бедра.

– Маргарет – специалист по георгианскому этикету и моде, – сказал Гарольд.

– Только георгианское. Викторианское по мне чересчур уныло. – Женщина поднесла ко рту ложку коричневой еды.

– Как увлекательно, – сказала Астрид. – Я очень люблю георгианскую эпоху.

Гарольд отошел к углу, где стояли микроволновка, сушилка с чашками и серебристый водонагреватель с черным краном снизу.

– Кофе, Астрид?

– Если не сложно. Просто с молоком. – Астрид устроилась за столом на свободном стуле. – Сегодня из волонтеров только вы?

– К сожалению, – сказала Маргарет. – Волонтеров теперь только трое: я, Гарольд и Дениз. Сейчас довольно трудно нанять новых. Так что на время наших перерывов на чай и кофе приходится огораживать канатами часть комнат.

– В саду тоже есть волонтеры, – добавил Гарольд, подливая молоко в серо-зеленую кружку. – Но они работают только до обеда.

– Волонтеры в саду почти все работают неполный день, – презрительно сказала Маргарет. Она выскребла ложкой угол контейнера. – Думаю, много проку от них не получишь. Если есть вопросы по дому – спрашивайте нас.

– Так и сделаю, обещаю.

Нажав на крышку, Маргарет закрыла пустой контейнер и отодвинула его в сторону.

– Так зачем Фонд реставрирует картины?

– На Рождество хотят устроить выставку – «Сокровища Шерборн-холла».

– Я так понимаю, одна из творческих идей Крессиды? – Гарольд поднял брови.

– Да, она ее организует, – сказала Астрид.

– Буэ, Крессида. – Маргарет изобразила, что ее вырвало в ладонь.

– Маргарет не из поклонников Крессиды, – прокомментировал Гарольд.

– Я поняла, – подавив улыбку, ответила Астрид.

Гарольд принес кружку с кофе и поставил перед ней.

– Спасибо. – Астрид отхлебнула.

Гарольд сел рядом.

– Берите печенье, бесплатно, – он показал на банку, – один из бонусов.

– Спасибо, возьму попозже.

– Не знаете, сколько они заплатили за картины? – спросила Маргарет. – Я слышала, что около миллиона.

– Честно говоря, понятия не имею. Моя задача только их реставрировать. – Астрид открыла сумку и достала из нее сэндвич.

– Что можно сказать точно – леди Шерборн очень нуждалась в деньгах, – сказала Маргарет.

– В самом деле? – заметила Астрид.

– Конечно. После смерти мужа у бедной старухи не было и ночного горшка, чтобы отлить. Пришлось заплатить огромный налог на наследство. Она и сейчас на мели.

– Мы же точно не знаем, правда, Маргарет? – попытался смягчить Гарольд.

– Это факт. – Маргарет потянулась к банке и двумя пальцами достала палочку шортбреда. – И как она злится, что по ее дому свободно гуляет публика! Я слышала, что она толкнула ребенка просто из-за какой-то шутки.

– Послушай, Астрид наверняка неинтересны эти пересуды, – сказал Гарольд.

Но Астрид было очень интересно. Просто она хорошо это скрывала.

– Я совсем не возражаю, честно.

Она ела сэндвич, пока парочка обсуждала неиссякаемый поток сплетен. В разговоре чувствовался ритм, который появляется только с близкими друзьями. У каждого была роль: Гарольд – голос благоразумия, Маргарет – судья, присяжный и палач. Ее самые едкие ремарки целили в заправил из центрального офиса Фонда в Лондоне и, если брать ближе, в Крессиду, которая возмущала ее еще больше, чем Дениз.

Несмотря на все их возмущение, Астрид не сомневалась, что не было места, где они бы хотели оказаться больше, чем здесь. В подвале старинного особняка, «на самом деле принадлежащего волонтерам», как они не раз повторили. Если б волонтеры не задавали нужный уровень, они ручались, здесь бы все развалилось.

В самый разгар оживленной дискуссии насчет последних изменений в оплате проезда волонтерам – прибавили пять пенсов на милю, если приезжаешь на велосипеде («Бесполезно», – отрезала Маргарет), – на буфете затрещала тяжелая рация. Послышался серьезный, размеренный голос:

– Ответьте. Дениз – волонтерской комнате.

Гарольд взял рацию и отчетливо сказал: «Это Гарольд. Прием». В глазах его загорелся огонек, будто он вспомнил успешные маневры армейских времен.

Все молчали, ожидая ответа Дениз. Рация несколько раз щелкнула.

– Боже мой, – покачал головой Гарольд. – Она забыла, что не нужно нажимать на кнопку. Этот комплект уже при последнем издыхании, и так слышно все, что говорят.

Маргарет постучала ложечкой по банке с печеньем.

– Скажи ей, что у нас запасы на исходе.

Гарольд сжал рацию.

– Дениз, можешь, пожалуйста, принести еще печенья со склада? Прием.

Тяжелое дыхание, потом еще щелчки, наконец затрещал голос Дениз:

– Иду. Прием.

– В конце-то концов, – пробормотал Гарольд, положив рацию на бок и накрыв кухонным полотенцем, – пора ее починить.

– Пора починить Дениз, – проворчала Маргарет.

– Маргарет, это уже грубовато. – Гарольд повернулся к Астрид. – Не волнуйтесь, это лишь дружеское соперничество. Видите ли, Дениз и Маргарет претендуют на одну и ту же работу. Проводить по вечерам закрытые экскурсии для важных гостей.

– Оплачиваемая работа в «Английском фонде», – сказала Маргарет, меланхолично вздыхая, – встречается так же часто, как зубы у кур. Тем более Дениз уже отдали рождественские смены в сувенирном магазине. – Маргарет выпрямилась с помощью трости, лежавшей до того под столом. – Чертова несправедливость.

– Все так, Маргарет, все так, – вздохнул Гарольд, поправляя полосатый галстук перед зеркалом над раковиной.

Было уже почти два часа, обед закончился. Очень познавательно. Проблемы с деньгами у леди Шерборн, нелюбовь к Дениз и Крессиде у Гарольда с Маргарет. Кэт с удовольствием бы все выслушала. Она бы только уверилась в мнении, что Фонд – рассадник интриг и скандалов. В действительности это были безвредные офисные сплетни, ничего более. Ведь так?

Астрид задумалась, что бы она сделала, если бы они стали ее расспрашивать. Сколько смогла бы рассказать о своей лондонской жизни и о том, как здесь очутилась? Вопросов не было, и она выдохнула. Смерть в леднике тоже не упоминали. Новости распространялись медленнее, чем она думала. Ну или Харпер решил не расследовать дело досконально. У магазина Девайна он проговорился, что ледник – место преступления. Почему же там сейчас все не затянуто желто-черной лентой? Так показывают в телешоу. В будущем придется присматривать за Харпером.

Астрид решила коротко записать важные обстоятельства Дела, пока не забыла. И перед возвращением в хранилище зашла в сувенирный магазин – он находился в том же здании, что и конюшня с кафе. Отыскала раздел канцелярии – угол между полкой валлийских товаров, забитой чатни и вареньями, и вешалкой с кардиганами пастельных тонов.

Широкий ассортимент блокнотов. Большинство – сделанные со вкусом обложки с линогравюрами, на которых зайцы прыгали по кукурузным полям или ту́пики сидели на скалах. Но все они были слишком малы, а бумага внутри чистая или в клетку.

В итоге где-то в глубине она нашла официальный блокнот One Direction[30]. Немного пыльный, ну и бойз-бенд на обложке (а очевидно, четверо подростков, уставившихся в никуда, было именно им) не то, чего ей бы хотелось. Но бумага в линейку и размер подходящий. Плюс восьмидесятипроцентная скидка.

Кассирша, женщина средних лет в блузке с принтом Уильяма Морриса[31], взяла блокнот у Астрид с выражением омерзения на лице. Такое могло быть у санинспектора, выудившего мертвую крысу из-за холодильника.

– Простите, не понимаю, как он там оказался – у нас недавно была инвентаризация.

Заплатив за блокнот и красивую серебристую перьевую ручку, Астрид нашла скамейку под каштаном. Откинула первую страницу, написала «Что известно» и дважды подчеркнула.

Под этим заголовком она изложила обстоятельства смерти Девайна и обнаружения меловых отметин. Последнее обвела кружком и провела стрелку к слову «улика». Следующую страницу озаглавила «Подозреваемые», но писать туда было нечего. Разве что «сержант Харпер», удостоившийся на этом этапе двойного вопросительного знака. Она уставилась на почти пустую страницу. Начало не из лучших. Но все же начало.