— В Питлохри. Около часа на машине, за мной ее брат заедет.

Я вытащила телефон и написала сообщение Сандре:

Рианнон добралась благополучно, отпрашивается с ночевкой к Элизе. Надеюсь, вы не возражаете. Подтвердите, пожалуйста.

Ответ пришел практически мгновенно.

Без проблем. Позвоню в шесть вечера. Привет Ри.

— Мама передает тебе привет и не возражает против поездки, — сообщила я.

Рианнон утомленно закатила глаза: вот видишь!

— Во сколько за тобой заедут?

— После обеда. — Перекинув ноги через табурет, она толкнула ко мне грязную тарелку. — Спасибо. Пока.

Я молча проводила взглядом Рианнон: в школьной форме, удачно подчеркивавшей ее длинные ноги, она поднялась по изящному изгибу лестницы.

На ланч Рианнон не пришла. Меня это не удивило — недавно она съела гигантский сэндвич, но я все же решила спросить, поскольку все равно приготовила еду себе и Петре. До разговора по громкой связи девчонка не снизошла, а отправила сообщение: «Не голодна». Гм, еще одна функция приложения, о которой я не подозревала.

«Дело твое», — написала я в ответ, и тут мне пришла в голову мысль. Я открыла меню, показывающее список доступных мне камер, говоря себе, что не буду смотреть, просто хочу знать… К моему облегчению, значок «комната Рианнон» оказался неактивным. Камеры в комнате четырнадцатилетнего подростка — это уже чересчур.

Скармливая йогурт Петре, норовившей отобрать у меня ложку, я услышала на лестнице шаги. В прихожую спустилась Рианнон — с клатчем в одной руке и телефоном в другой.

— Брат Элизы уже здесь, — сообщила она.

— Странно, я не слышала звонка, — сказала я, потянувшись к телефону.

— Какого еще звонка? Он у ворот.

— Понятно, сейчас открою.

Я вошла в приложение и стала рассматривать меню, пытаясь найти центральные ворота.

— Не надо, — на ходу бросила Рианнон. — Он ждет меня на дороге.

— Погоди! — Я отодвинула йогурт подальше от Петры и помчалась вдогонку. — Мне нужен номер мамы Элизы.

— Это еще зачем?

— Затем, что ты несовершеннолетняя, а я с ней не знакома, и вообще, я так хочу. У тебя есть ее номер? Если нет, я спрошу у твоей мамы.

— Есть, — закатив глаза, ответила Рианнон, доставая мобильный и озираясь в поисках бумаги.

На лестнице лежал рисунок Мэдди. Рианнон подняла листок и нацарапала на обороте номер.

— Довольна?

— Да.

Дверь захлопнулась. Я взяла листок с нацарапанным номером и именем Кэсс, забила номер в мессенджер и написала сообщение.

Добрый день, Кэсс! Я Роуэн, новая няня Элинкортов. Хотела поблагодарить, что вы пригласили Рианнон с ночевкой. Если что-то понадобится, звоните или пишите на этот номер. Если не трудно, сообщите, пожалуйста, во сколько она вернется. Спасибо.

Не успела я докормить Петру, как пришел ответ.

Здравствуйте, Роуэн! Рада заочному знакомству. Спасибо, что отпустили Ри. Думаю, мы привезем ее завтра около полудня, а если что-то изменится, я сообщу. Кэсс.

Я решила, что нужно положить листок на место, и лишь тогда как следует рассмотрела рисунок. Он напоминал тот, что я нашла в первую ночь, с домом и бледным лицом в окне, только был еще более мрачным и пугающим.

В центре картины стояла девочка с волнистыми волосами, в юбке колоколом. Сначала я подумала, что она заперта в тюремной камере, а когда пригляделась, поняла, что это калитка ядовитого сада. Фигурку перечеркивали толстые черные прутья решетки, за которые она держалась одной рукой, а в другой сжимала ветку с зелеными листьями и красными ягодами. По лицу девочки текли слезы, рот был искажен отчаянным криком, а на лице и на платье — пятна крови. Все изображение было заключено в толстый черный круг, как будто я смотрела в неправильный конец телескопа, в какой-то кошмарный тоннель прошлого.

С одной стороны, обычный рисунок, мне приходилось видеть такие в детском саду — супергерои, полицейские, побеждающие злодеев. А с другой… не знаю. Я не могла сказать, что заставило меня в ужасе отшатнуться. В рисунке было что-то неописуемо отталкивающее — какое-то извращенное упоение кровавой сценой.

Я уронила листок на пол, точно он обжигал мне пальцы, и долго еще рассматривала картинку, не обращая внимания на все более требовательные крики Петры.

— Аткой! Пета аткой! Игать!

Больше всего мне хотелось выбросить ужасную картинку и забыть о ней, но я знала рекомендации по защите детей в «Малышатах». «Положите рисунок в папку. Сообщите инспектору по безопасности. Если необходимо, поднимите вопрос перед родителями либо опекунами». За безопасность детей здесь отвечала я, и на месте Сандры я бы хотела знать о рисунке. Откуда в голове у Мэдди все эти ужасы? Надо принимать какие-то меры.

Я подняла рисунок и отнесла в ящик письменного стола в кабинете, и лишь после этого вернулась на кухню, умыла Петру и понесла укладывать ее спать.

Я проснулась как от толчка и некоторое время не могла понять, где я и что со мной. Полосатая обивка кресла под моей щекой промокла от слюны, сердце стучало как сумасшедшее. Из колыбельки доносилось мирное сопение. Я с трудом подняла голову. Как я умудрилась уснуть? А главное — что меня разбудило?

Должно быть, я вырубилась, дожидаясь, пока уснет Петра. О черт, мне же забирать девчонок из школы! Неужели проспала? Нет, слава богу, всего половина второго.

Неожиданно раздался звонок, а на экране телефона появилась надпись: Открыть дверь? Подтвердить / Отменить.

Меня охватил рефлекторный страх, и несколько секунд я сидела словно парализованная, в напрасном ожидании знакомого скрипа шагов.

Наконец я заставила себя пошевелиться, спустила ноги на пол, встала и сделала глубокий вдох. Вытерев уголок рта, осмотрела свою одежду. Всего пару дней назад я приехала сюда в образе идеальной няни Роуэн: строгая твидовая юбка, застегнутая на все пуговицы кофточка. Сейчас, в измочаленных джинсах и футболке со следами завтрака Петры, я была как нельзя более далека от совершенства. В таком виде я гораздо больше походила на себя, словно моя настоящая сущность постепенно просачивалась сквозь трещины в фасаде, с каждым днем отвоевывая позиции.

Переодеваться поздно. Я тихонько спустилась в холл и прижала палец к панели. Дверь распахнулась. Никого, как и в прошлый вечер. Лишь переведя взгляд на дорожку, я увидела припаркованный на обычном месте «Лендровер» и удаляющуюся в направлении конюшни высокую фигуру.

— Джек! — охрипшим после сна голосом крикнула я. — Джек, это ты звонил?

— Привет, Роуэн! — Он повернулся на звук моего голоса и, радостно улыбаясь, пошел обратно. — Да, хотел предложить тебе выпить чаю, а ты не ответила, и я подумал, что тебя нет дома.

— Нет, я просто… — по здравом размышлении я решила сказать правду, — укладывала Петру и нечаянно задремала. Ночью не очень хорошо спала.

— Девчонки хулиганили?

— Нет, дело не в этом… — Я вновь запнулась. — Помнишь, я рассказывала тебе о странных звуках на чердаке. Они разбудили меня опять. Ты говорил, у тебя есть ключи…

— Да, конечно. Попробуем сейчас?

— Почему бы и нет? — обрадовалась я. — Девочки в школе, Петра уснула. Давай, если тебе не трудно.

— Хорошо, я только пройдусь с собаками. Дашь десять минут?

— Конечно.

Мне сразу стало легче. Наверное, существует разумное объяснение, и мы его найдем.

— Я поставлю чайник.

Джек вернулся даже раньше, прихватив связку ржавых ключей и ящик с инструментами, из которого торчал большой баллон универсальной смазки WD40. За ним с громким сопением вбежали собаки. Я не смогла сдержать улыбку, глядя, как они пронеслись по кухне, точно два пылесоса, подбирая все, что плохо лежит, и плюхнулись на свои подстилки. Устали, бедняжки!

Закипел чайник, я налила две чашки и протянула одну Джеку.

— То, что нужно! — с улыбкой сказал он, засовывая ключи в задний карман. — Выпьем сначала или возьмем с собой?