Тут подоспела миссис Эндрюс с нашим кофе — настоящим капучино, приготовленным руками человека, а не чертовым приложением. Я поднесла чашку к губам и с наслаждением отпила большой глоток обжигающей ароматной жидкости. По телу разлилось блаженное тепло, и ко мне впервые за последние дни вернулась уверенность в себе.

— Спасибо, восхитительный кофе, — сказала я хозяйке, и та расплылась в довольной улыбке.

— На здоровье. Наверное, он не идет ни в какое сравнение с кофе из новомодной машины Элинкортов, но я старалась.

— Ваш гораздо лучше, — засмеялась я и добавила: — Если честно, их кофемашина для меня слишком навороченная, и я до сих пор не освоила управление.

Как приятно иметь дело с живым человеком!

— Джин говорит, у них весь дом такой, да? По ее словам, она рискует жизнью каждый раз, как включает свет.

Мы с Джеком весело переглянулись.

— Сказать по чести, мне не нравится, что они сделали с домом, однако хорошо, что его в конце концов купили, — заметила миссис Эндрюс, вытерев руки о фартук. — Мало кто в округе решил- ся бы. Дурная слава!

— Вы о чем? — удивилась я.

— Ох, не слушайте старую сплетницу. И все-таки этот дом какой-то странный. Он унес жизнь не одного ребенка. Во всяком случае, докторская дочка — не первая.

— Что вы имеете в виду? — Стараясь заглушить тревожное чувство, я сделала еще глоток кофе.

— Еще в бытность Струан-Хаусом… — Миссис Эндрюс понизила голос. — Струан — старинный благородный род, и не совсем… Говорят, у них было не все в порядке с головой. Один убил жену и ребенка — утопил в ванне, а другой вернулся с войны и застрелился собственным ружьем.

О господи! Перед моими глазами встала роскошная хозяйская ванная в Хетербро с марокканской плиткой. Ванна, может, и другая, но трагедия, несомненно, произошла в той самой комнате.

— Я слышала… об отравлении, — неловко произнесла я.

— Да то уж потом, с доктором Грантом. Он поселился там в пятидесятых, когда последний из семейства Струан уехал за границу. Говорят, он отравил свою дочку. Кто-то считает, случайно, другие…

Миссис Эндрюс отвлекло появление новой посетительницы, о котором возвестил звон колокольчика. Она расправила фартук и с улыбкой повернулась к двери.

— Вот я разболталась! Не обращай внимания на глупые сплетни… Здравствуй, Кэролайн! Что тебе приготовить?

Я задумчиво посмотрела вслед хозяйке. Интересно, что хотела сказать миссис Эндрюс дальше? Да какая разница, что мне глупые суеверия! Любой старинный дом пережил свою долю смертей и несчастий, и то, что в Хетербро умер ребенок, ничего не значит.

Я повязала Петре слюнявчик и достала рисовые крекеры, а в ушах звучали слова Элли: Докторская дочка — не первая.

Вернувшись к машине, мы пустились в обратный путь. Дорога петляла между старых торфяников по сосновому лесу, порой между ветвями проглядывало солнце. Петра задремала, Джек показывал мне местные достопримечательности: руины замка, старую крепость. Вдалеке вырисовывались очертания гор, и я старалась запомнить вершины, которые называл Джек.

— Ты любишь прогулки по горам? — спросил Джек, когда мы остановились на перекрестке, чтобы пропустить грузовик.

— Не знаю, — задумалась я. — Дело в том, что я никогда не пробовала. Просто гулять пешком — люблю. А что?

— Ничего, просто…

Мой спутник почему-то смутился, у него даже щеки покраснели.

— Я подумал… ну когда Сандра с Биллом вернутся, у тебя будут выходные, мы бы могли… я показал бы тебе гору Монро. Если хочешь.

— Я… очень хотела бы, — ответила я и тоже залилась румянцем. — Если не буду в тягость. Наверное, для этого нужна специальная одежда и обувь.

— Да, без крепких ботинок и дождевика не обойтись. Погода в горах меняется быстро. Но я…

Телефон Джека коротко пискнул, Джек бросил взгляд на экран и нахмурился.

— Извини, Роуэн, пришло сообщение от Билла. Будь добра, прочти. Я не люблю читать за рулем, а Билл пишет только в экстренных случаях.

Не разблокировав телефон, я смогла увидеть сообщение только в режиме предварительного просмотра, однако смысл был понятен.

Джек, мне к сегодняшнему вечеру нужны бумажные копии документов по Пембертону. Бросай все и привези их, пожалуйста.

— Черт, — сказал Джек и виновато глянул в зеркало заднего вида на спящую Петру. — Извини, я нечаянно. Просто поездка займет весь сегодняшний день и вечер, да и большую часть завтрашнего, а у меня были планы.

Я не стала спрашивать какие. Возникло неясное беспокойство — не то чтобы сожаление или страх, просто стало как-то неуютно при мысли, что я останусь наедине с детьми на целые сутки — пока Джек съездит к Биллу, отдохнет и вернется. А еще это означало, что мы не сможем проверить чердак.

Джек уехал, как только мы вернулись, и хотя я с благодарностью приняла его предложение захватить с собой собак, чтобы избавить меня от лишних хлопот с кормлением и прогулками, в доме стало непривычно тихо. Накормив и уложив Петру, я посидела в необъятной кухне, барабаня пальцами по бетонной столешнице и глядя на плывущие за стеклом облака. Вид действительно был сногсшибательный, и сейчас, при свете дня, я поняла, почему хозяева располосовали дом на две части, пожертвовав викторианской архитектурой.

Тем не менее он оставлял странное чувство уязвимости — скромный классический фасад и выставленные напоказ обнаженные внутренности с тыльной стороны дома. Словно человек, у которого с виду все в порядке, а когда он снимает рубашку, ты видишь кровоточащие раны. Еще это навевало мысли о раздвоении личности — точно дом изо всех сил пытается оставаться самим собой, а Сандра с Биллом беспощадно тянут его в другую сторону, отрубая конечности, проводя операции на открытом сердце, ломая старые почтенные кости, норовя насильно превратить его в нечто модное, стильное и блистательное, в то время как он предпочел бы оставаться скромным и достойным.

Призракам это не понравится… — вновь услышала я тихий голос Мэдди и покачала головой. Какая чушь — призраки! Всего лишь местные легенды, сплетни и печальный старик, коротавший здесь свои дни после кончины собственного ребенка.

От нечего делать я открыла телефон и загуглила «Хетербро-Хаус, смерть ребенка, ядовитый сад».

Большая часть результатов не относилась к делу, но в конце концов я наткнулась на блог какого-то местного любителя истории.

СТРУАН — поместье Струан-Хаус (в настоящее время переименовано в Хетербро) в окрестностях городка Карнбридж, Шотландия, представляет собой любопытную местную достопримечательность. Здесь сохранился один из немногих ядовитых садов на территории Соединенного Королевства (второй известный пример — ядовитый сад в замке Алник, Нортамберленд). Заложен в пятидесятых годах прошлого века аналитическим химиком Кенвиком Грантом. Считается, что в саду произрастают редчайшие и наиболее ядовитые образцы культурных растений, преимущественно разновидности, характерные для Шотландии. К несчастью, сад оказался заброшенным после смерти юной дочери Гранта, Илспет, которая скончалась в тысяча девятьсот семьдесят третьем году, в возрасте одиннадцати лет. Согласно местной легенде, девочка случайно употребила в пищу плоды ядовитого растения. После смерти дочери доктор Грант закрыл сад для посещений исследователей и широкой публики, а после его кончины в две тысячи девятом году дом был продан частному покупателю. Новые владельцы переименовали Струан в Хетербро-Хаус и, по слухам, подвергли обширной реконструкции. Неизвестно, что осталось от ядовитого сада, однако хочется верить, что нынешние владельцы понимают историческую и научную ценность этой страницы шотландской истории и относятся к наследию доктора Гранта с подобающим уважением.

Фотографий на сайте не было. Я вернулась к поиску и загуглила «доктор Кенвик Грант». Поскольку имя редкое, результатов оказалось мало. На большинстве снимков был один и тот же человек. На первом черно-белом фото я увидела мужчину лет сорока с аккуратной козлиной бородкой, в очках с металлической оправой, стоящего перед кованой калиткой, похожей на ту, что открыла Элли. Он смотрел в камеру с серьезным и спокойным выражением, и все-таки в его позе читалась гордость.