И вопросительно посмотрел на меня – мол, каково мне будет верхом. Новички обычно стирают себе все, что только можно, от долгой верховой езды. Но меня этим пугать не стоило. Это далеко не первое мое подобное путешествие. Впрочем, и Писатель тоже был не чужд ездовых прогулок.

Следующим ранним утром мы оставили автомобили. Загрузили целый табун лошадей нашим многочисленным скарбом. И отправились в путь. Как в свое время лорд Радклифф, когда надежда только на собственные ноги да копыта выносливых тибетских лошадей.

Вот так происходит квантовый цивилизационный переход. В какой-то точке обрезается асфальт. А дальше ни шоссейных дорог, ни покрытия базовыми станциями мобильной связи. Ни гостиниц и предприятий общественного питания. Ничего. Только мы и бесконечные дороги. И иногда встречающиеся люди.

– Вот какой он, настоящий Тибет, – с наслаждением произнес Проводник, когда мы остановились на вершине гребня, откуда открывался совершенно фантастический вид на горы.

Картины Рериха – опять они лезли мне в голову. Все же умел он отразить истинный образ этих мест.

– Остается дело за малым – найти святилище Сита Гурана, – сказал я.

– Если оно есть, найдем непременно, – заверил Проводник. – Было бы желание. И время.

– Желания у нас переизбыток. А вот со временем могут возникнуть неожиданные проблемы, – произнес я задумчиво.

Мои дурные предчувствия не перебивала даже неземная красота окружающего нас мира. К сожалению, вскоре они начали оправдываться. Да еще как!

На второй день нашего верхового путешествия я на привале развернул антенну и получил из Центра пакет информации. Прочитал и вздрогнул.

Черт возьми! Католик нанес очередной удар! Очень болезненный удар.

– Вот же… – прошептал я.

Писатель подошел ко мне и с тревогой осведомился:

– Что-то случилось? На тебе лица нет…

Я только отмахнулся.

Конечно, случилось. Но только знать ему это не положено…

Глава 38

Увидев аэропорт Кухляба и окончательно поверив в реальность очутиться в скором времени в воздухе, в комфортабельном салоне, Ива, наконец, немножко расслабилась. И даже стала верить в лучшее. Она надеялась, что началось ее избавление от всего этого наваждения.

Еще недавно Ива и представить не могла, что ее размеренная жизнь способна выплясывать такие кренделя. Она успешная деловая женщина, решившая сделать карьеру в науке, волевая, развитая, не слишком строгих нравственных правил. Нормальное порождение интеллектуальных слоев современного мегаполиса. Жизнь ее загнана в жесткие рамки и расписана на годы вперед. Только безумец может противиться такому ходу вещей, потому что жизнь эта, в целом, хороша, полна настоящих и будущих карьерных свершений.

Шаг за шагом, достижение за достижением, Ива двигалась вперед. И уже примерно знала, как защит кандидатскую диссертацию, куда пойдет работать, как решит материальные и жилищные вопросы.

В наше время практически у всех горожан присутствует иллюзия, что мир устойчив, и в нем что-то можно планировать на много лет вперед. Хотя Вселенная и подает сигналы о том, что это далеко не так, человек вечно надеется на стабильность.

Так Ива и жила – устойчиво и по восходящей. И вдруг неожиданно пришел кошмар, который переместил ее не просто в иную плоскость существования. А в такую реальность, которая вообще с трудом поддается рациональному осознанию.

С чем она столкнулась? Какие-то тайные организации, неизвестно зачем ищущие допотопную рухлядь. Какие-то суровые Индианы Джонсы, лазящие по древним захоронениям. Какой-то мистический бред!

Конечно, всему произошедшему должно иметься рациональное и простое объяснение в рамках привычных понятий. Например, действия спецслужб, собирающих культурные раритеты. Для чего? Да тысячи мотивов, начиная с материальных и кончая идеологическими. Или это сумасшедшее олигархи так пополняют свои коллекции?.. Вне всякого сомнения, все объясняется просто. Вот только никто не удосужился ей ничего объяснить. И это бесило нереально.

А посему пребывала она в состоянии вечного раздражения. И на своих двоих сопровождающих – молодых и уверенных в себе атлетов в легких костюмах, со скрытыми кобурами под мышкой, глядела волком и не упускала случая зло и иронично огрызнуться, уколоть. А еще бесило, что на ее колкости они не реагировали. Кто-нибудь пробовал сорвать свое раздражение на бетонной стенке? Вот примерно такой же эффект.

И просто дико бесил Анатолий – тот самый бугай контрразведчик, или кто он там, затащивший ее в горный монастырь. Безжалостный киллер, на ее глазах хладнокровно расстрелявший кучу народу. И, вместе с тем, спесивая надутая сволочь, якобы знающая гораздо больше, чем можно сказать. Тряхнуть его – так все секретики гроша выеденного, или ломаного, не стоят. Но он этого не признает никогда. Ибо как ему тогда ходить надутым индюком!

И с Лошаковым этот контрразведчик общей язык быстро нашел. Впрочем, ее это нисколько не удивляло. Как и то, что сумасшедший мракобес и прохвост Левик, ее бывший мужчина, с которым когда-то было очень хорошо, оказался в центре всего этого безобразия. Ну, куда же без него! И эти двое теперь взаимно тешат свое самолюбие карикатурной демонстрацией причастности к Великому, Тайному и Ужасному.

В великое и тайное Ива не верила ни на грош. А вот насчет ужасного. Тут и верить не надо. Оно совсем рядом. И когда Ива думала об этом, раздражение отодвигалось, уступая место отложенному страху. Тогда вспоминалась череда смертей в Москве. Кошмарная перестрелка в Подмосковье – она даже представить не могла, что способна не сойти с ума после такого и свыкнуться с такими совершенно дикими переживаниями. Но неожиданно легко пришла в себя и приняла все, как есть. А еще Лошаков, еле выживший и побывавший в заложниках. И монастырь Джа Тхао, где люди были вырезаны неизвестно кем и зачем. Хорошо, вовремя оттуда свалили, а то не расслабляться бы ей в кресле авиалайнера, а лежать с перерезанным горлом, в потоках струящейся крови на отполированных ногами тысяч паломников камнях.

Регистрацию и таможенный досмотр в аэропорту прошли чисто формально, с бокового входа. Единственная претензия к ним состояла в том, что сопровождавших заставили сдать табельное оружие на хранение летчикам. Затем посадка в самолет. Кресло в салоне бизнес-класса. Те, у кого она была в руках, не мелочились и в деньгах не испытывали никакого стеснения. Олигархи хреновы!

Полет общей продолжительностью в пять часов проходил в комфорте. Живи и радуйся. Но все равно время от времени снова накатывал страх. И Ива зябко передергивала плечами. И всматривалась в иллюминатор, за которым проплывали облака. Будто хотела разглядеть там что-то важное, что успокоит ее и придаст опору в жизни.

Наконец, «Боинг» начал снижение. Скоро Пулково. Ленинград. Город, где жила ее многочисленная родня.

Сразу ее, конечно, из-под колпака не выпустят. Пока какие-то мутные дела этой спецслужбы, или кто они там, не придут к завершению. Но ей пообещали компенсацию – материальную и моральную. На работе начальству доходчиво объяснят, какая такая важная необходимость была в ее отсутствии, да еще дадут рекомендации, которые помогут ей в будущем. Нельзя не отметить, что, несмотря на общую дичь творящегося, ее нынешние покровители достаточно заботливы и влиятельны.

Ладно, неделю-другую взаперти – ничего с ней не станется. Лишь бы быстрее все это заканчивалось. Лишь бы вернуться, наконец, к архивам и диссертации. Лишь бы…

«Лишь бы выжить» – как будто посторонний прозвучал в ее голове какой-то металлический равнодушный голос.

И она покрылась холодным потом, ощущая всем своим существом, что успокаивает сама себя. Что все далеко не закончено. И жизнь ее висит на волоске. А жить очень хотелось. Пускай хоть астероид на Землю рухнет и смоет половину мира, но она должна жить.

Остаток полета был напрочь отравлен этими мыслями и тяжкими, накатывающими все круче при приближении к точке назначения эмоциями страха и неуверенности.