Но этот… Этот как замполит, в самое больное место колет, заставляя воспринимать ненормальное нормальным, неположенное положенным, а преступление подвигом!

Знаю я всю эту байду! Меня и не таким дерьмом пичкали! Будет он из меня сейчас веревки вить, превращая в верный инструмент. Не для себя, а для своего высшего блага, ясен пень.

Мое негодование разбилось о едва заметную улыбку. Скрестив руки на животе, инспектор откинулся в кресле, вовсю наслаждаясь бесплатным шоу и внимательно следя за моей реакцией. От притворной неловкости в нем не чувствовалось и следа.

Ах тыж…

— Банально аж зубы сводит… — я шлепнулся в узкое кресло, шумно выдыхая.

— Рад, что мы наконец представлены друг другу… — бесстрастно кивнул «Штирлиц», буднично наполняя свою кружку из лазурного графина. — Но смею заметить, обычно это проходит куда быстрее — на какой-то миг я почти…

Не видя смысла притворяться и дальше, я отмахнулся:

— Завязывай, надоело. Давай… Давай рожай уже! Зачем все это, нахрена звал?

Его короткий смешок прозвучал вполне искренне.

Молодец лейтенант, молодец… Тебе крючок сунули, а ты и рад стараться. Проверял же, просто проверял. Дурак я или притворяюсь. Со всех сторон палкой тычет и смотрит как реагирую.

Чтож не сдержался-то? Знал ведь, а не сдержался. Умеет же он за живое подцепить, скотина.

Отхлебнув вина, инспектор открыл ключом ящик стола и передо мной оказалась кипа бумаг. Свои тетради с зарисовками демонов я узнал сразу.

— Даже и стараться не стоило… Тьфу ты, башка дырявая!

Ну конечно же он успел всласть поковыряться в моей комнате и отыскать мои записи про демонов и прочую байду. Это не я в дурака играл, а он. И выиграл всухую, попутно обнюхав меня со всех сторон и сообразив, когда я вру, а когда говорю правду. Как думаю, чем дышу, что на мне работает, что отскакивает.

Блин, и получаса не потребовалось! Стыдоба…

— Раз словесные кружева остались позади и мы сумели познакомиться, то я желал бы перейти к делам. — отбросив маски, инспектор говорил спокойным деловым тоном. — Ты рассуждал правильно, но ошибся в выводе — я не намеревался скрываться от тебя.

— А тебе и не надо, ты и так любую информацию выкрутишь как захочешь…

— Раз ты такого высокого обо мне мнения, дозволишь спросить, отчего северный охотник называл тебя Четвертым?

Странный вопрос.

— Ну дык… Первый — капитан, второй — дед, третий сержант убитый пауками, а я получался как раз…

— Брось дурачиться, мы это уже миновали. Впрочем, пусть, все равно необходимо начать с самого начала, дабы развеять ложь твоего безногого спутника. Я знаю это больно, и ты не захочешь слушать, однако пора признать — вовсе не я использовал тебя.

Не понял, а причем тут дед? И когда он мне врал? Сдается, речь не про драконов и ходячие деревья с барынями-боярынями…

— Ладно, хрен с ним, считай что клюнул. Давай свою версию, где это дед меня использовал?

Хотя, проще спросить, где не использовал, но то такое. Старческие приколы со спасением князя хоть и отдают помоями, но на великую комбинацию не похожи. Так, обычная «ложь во спасение». Которая едва всех не угробила.

Несмотря на мой пренебрежительный тон, инспектор остался бесстрастен:

— О первом ничего сохранилось, — такие сведенья плохо переживают века. О его существовании можно утверждать лишь из-за наличия второго. Сомнительно, что первый император стал бы величать себя вторым ради шутки, а не из-за знаний о неком предшественнике. С третьим чуть проще, — трех веков не минуло с его преступлений. А касательно четвертого… — пожал он плечами и поднял кружку в знак приветствия.

Драматическая пауза заставила меня дотянуться до своего вина и в два глотка проглотить приторную бурду, от которой лишь сильнее захотелось пить. Блин, покурить бы…

— Это типа… Короче… Блин. — только и выдал я, не сумев подобрать слова.

К счастью, мое внезапное косноязычие не заразило чекиста:

— Ты Четвертый, да. Но дозволь не ставить телегу впереди лошади. В полной мере осознавая твою мнительность, я предпочту не спешить. Однако прими же мое слово — я не ставлю целью ввести тебя во мрак заблуждений. Прозвучит горделиво, однако я предпочитаю не допускать ошибок своих предшественников. К тому же, тебя не так просто обмануть и я не желаю рисковать ради…

Окей, в открытую так в открытую.

— Хватит кривляться! Не работает на меня эта параша, сто раз уже поняли — давай к делу! Что за херня у вас тут творится? На кой ляд ты герцога угробил? Почему войну едва не развязал и причем тут эти гребанные демоны? А самое, блин, главное — я здесь каким боком⁈ Нафига из кожи вон лезешь, чтобы меня завербовать? К чему этот цирк, ну⁈

— Не можешь одолеть, возглавь, а что до остального… — федерал скривился и умолк.

Похоже, ему стало некомфортно, что я выложил все карты на стол, подзадолбавшись от словесных пикировок и недомолвок. Живя и работая за кулисами, ему приходилось делать усилие, чтобы играть в открытую.

И все же к его чести должен заметить — он не стал нагонять тоску драматизмом, великими тайнами и угрожающим требованием клятв, чтобы сказанное никогда не покинуло пределы кабинета. Однако даже будничный тон покрывал мою спину мурашками.

Он начал издалека, проводя краткий экскурс в местную историю. Ничего особенного, синевласка болтала про то же самое, с теплом рассказывая любимое «раньше было лучше». Про счастливые и справедливые времена, когда никакой империей еще и не пахло, а у руля стояли самые умные, справедливые, и «талантливые». Этакие райские кущи с королями-волшебниками верхом на драконах, кошатинами вместо мудрых эльфов, и прочими Гендальфами с Сауронами.

Разница в том, что в устах инспектора эти детские сказки приобретали оттенки хоррора-антиутопии:

— Цивилизация, пожирающая саму себя. Ты пренебрегаешь благородными домами и высмеиваешь право крови — чтобы ты сказал очутись семь веков назад? Когда общество делилось на две группы — рожденных чародеями и раболепный скот, закованный в оковы ужаса перед своими немногочисленными, но «талантливыми» хозяевами? Когда леса кишели неописуемыми тварями, драконы не были экзотической диковинкой, а тысячи сгорали заживо по щелчку единого пальца? Жертвоприношения вечно алчущим богам и орды прислуживающих им тварей с глубин зазеркалья?

— А чего, что-то изменилось? Твари на месте, вместо драконов феодалы, а…

— Изменилось. С появлением «второго» все изменилось. Драматические перемены, коли изволишь подчеркнуть.

По словам инспектора, магия точно такая же фигня, как и демоны. Реальность крайне болезненно реагирует на всякую волшебную паранормальщину и чем больше колдовства и экстрасенсов, тем больше… Колдовства и экстрасенсов. Дураки к дуракам, короче — чем больше Гендальфов, тем больше Сауронов, чем больше волшебных мечей, тем больше драконов, чем больше красивых единорогов, тем больше мантикор и прочих неописуемых мутантов.

Попердывая в атмосферу своей гребанной магией, местные настолько засрали несчастный мирок паранормальщиной и ожившими богами, что вот-вот назревал натуральный сказочный апокалипсис. Если бы из небытия не выползло непонятное чучело и не поставило всех раком, огнем пройдясь по континенту, выжигая все подряд.

Кем он был — непонятно. То ли таким же придурком как и я, то ли каким-то зеленым человечком с летающей тарелкой, то ли очередным демоном, вылезшим из страха местных перед вездесущей магией. Однако ему не только удалось перевешать всех королей-волшебников и прочих чародеев, но и объединить весь континент под одним знаменем. Тварей вырезали, магию запретили, да зажили долго и счастливо.

Красивая история. Хоть фильм снимай. Беда в том, что титры вовремя пустить забыли, и получился целый сериал… Отнюдь не комедийный.

— Семь веков — не один день. Поколения сменяли друг друга, подобно императорам на троне. Золотые эпохи следовали за темными, темные за золотыми, и с каждым новым столетием непостижимая стихия все отчетливее напоминала о своем существовании.