Я знал, что в Треугольнике полно защитных систем, способных располосовать на куски или обездвижить в патоке силового поля любого нарушителя. И видел, как эти системы сейчас задействовали на всю катушку.

На меня свалилось ощущение дежа-вю. Все повторялось, только в этом новом прочтении старой пьесы действующие лица поменялись местами. Тогда, в прошлой жизни, на звездолете, зависшем над похожим артефактом Первых, в такой же рубке, системы безопасности работали по мне. И ничего не могли со мной сделать. Сегодня они лупили по моему врагу… И тоже ничего не могли сделать.

Бортовой контролер звездолета отлично видел врага. Вот только, лупя всеми огневыми и иными средствами, делал все, чтобы случайно его не задеть. Зеленый силовой кокон накрывал не итальянца, а пространство чуть в стороне. Лучи били повсюду, но только не в нарушителя. Кристалл, похоже, сбивал работу систем корабля.

— Ламберто, что ты творишь?! — во весь голос заорал я.

Итальянец обернулся ко мне, будто с трудом узнавая меня. Вперился глазами. И широко улыбнулся.

Лицо его расплывалось. Сглаживалось. И на его месте возникало нечто иное.

Секунда. Другая. И новое лицо оформилось.

Передо мной стоял Католик! Точно такой, каким я его помнил по прошлым инкарнациям. Готов был поклясться, что он тоже помнит меня. Он же помнящий!

Потом на него бросился главный инженер. Порыв был отважный, но бесполезный. Католик сделал одно движение рукой, и ударом защитного поля смахнул нападавшего, как муху, так что тот потерял сознание. И вопрос еще, остался ли он жив.

На Католика вновь посыпались лучевые удары и попытались накинуть силовой купол. Но он только улыбнулся. А потом плавно провернулся вокруг своей оси, подняв руки и чем-то напоминая сейчас турецкого танцора-дервиша.

С его пальцев посыпались черные звезды, похожие на оружие японских ниндзя — сюрикены. Конечно, это были не сюрикены. Просто так выглядели сгустки темной непонятной силы. Они впивались в тело корабля, становившееся в месте удара видимым. И от них разбегались волны.

Ментал прорезал крик боли Пилота. Вскочивший на ноги Возничий тоже покачнулся и едва не упал.

— На том попрощаюсь! — крикнул Католик.

Я стиснул зубы, ожидая, что, как и я тогда, Католик просто исчезнет и тут же окажется у цели на поверхности. Но не тут-то было. В лучших драматических традициях светящийся бежевый кокон просто стал медленно погружаться вниз. Будто на его пути не было металла рубки, корпуса. Для пущего эффекта Католику не хватало только демонически расхохотаться и оставить запах серы.

И вот он уже парит над поверхностью Титании, медленно опускаясь туда, где разошлись створки диафрагмы.

А ведь эта сволочь полагает, что выиграла. Но есть еще козыри в рукаве и у меня. Пусть и небольшие.

Ударом ладони по предплечью я врубил экстренный закрытый канал связи. И объявил:

— Отделившийся от звездолета объект уничтожить!

Звякнуло в наушнике. Принято.

Сигнал ушел не на корабль. С нашего лайнера толку не было — сейчас он находился с другой стороны спутника.

Но у меня были еще союзники.

Католик в коконе скользил вниз. Уверенный, что ему ничего не будет. Треугольник выведен из строя. На землян плевать.

И тут черноту прочертили плазменные лезвия. И сошлись на нем. Вспенился искрами кокон. Видно было, что до самого Католика удар не дошел. Что он жив. Но его повело в сторону. В итоге он шарахнулся о грунт метрах в ста от цели, подняв пыль из искрящегося льда.

Так тебе!

Еще вспышки. А тут все не так радостно. Это накрылись от ответного удара наши системы вооружений. А потом появился темный силуэт боевого катера. Но тут же рухнул на поверхность.

Так что у меня передышка временная. Жив Католик, хотя и досталось ему, похоже, нормально. Но он сейчас доберется до диафрагмы. Снять его больше нечем. И исправить ситуацию могу только я. Притом личным присутствием. Никто мне тут не поможет.

А вот с личным присутствием на Титании возникли серьезные проблемы. Все вокруг изменило цвет. Звезды опять замигали. Небо стало окрашиваться в разные цвета. И я понял, что с частотной склейкой с нашей реальностью у звездолета Иных возникли серьезные проблемы.

— Мне нужно наружу! — подал я телепатический сигнал капитану. — Я должен найти его! Должен остановить!

— Ваш коллега, презрев наше гостеприимство, использовал оружие Изнанки, — равнодушно сообщил Возничий. — Им был внедрен информационный вирус. В результате сердце корабля вошло в режим рассинхронизации. Теперь мы просто не состыкуемся с реальностью достаточно долгое время.

— Сколько это продлится? — осведомился я.

— Не меньше вашего часа!

— Выбросите меня наружу!

— Тебя просто разорвет на атомы.

— А это мы еще посмотрим…

Сюрпризы были не только у Католика.

Я сорвал перчатку. Нашарил в карманчике на руке небольшой круглый камешек, совершенно невзрачный. Тот, что дал Звеньевой. Последний довод. Палочка-выручалочка. Волшебный цветик-семицветик. Упаковка колоссальной изначальной информации.

Надо только войти с ним в единство. И попробовать составить единую частотную систему.

Шелест прошел по рубке. Предметы на миг стали легче, а потом потяжелели. Я чувствовал, что Треугольник входит в резонанс с внешним миром. Как долго я смогу его держать? Не знаю. Но надо поспешить.

Я присоединил вновь перчатку скафандра, замкнул шлем и прошел в открывшийся тамбур. Посмотрел вниз через прозрачный пол. Там маленькая фигурка, оставшаяся в живых после лучевого удара, уже почти доковыляла до зева диафрагмы. Еще миг — и враг провалился внутрь.

Ну что, я опоздал? Ну, это мы посмотрим!

По зеленому лучу я скользнул вниз.

Когда был уже близко к поверхности, и луч, и Треугольник над моей головой исчезли. Перешли на другую частоту.

Но главное они сделали.

Я летел прямо в нутро Титании!

Сила тяжести здесь гораздо меньше земной. Но это не значит, что я не расшибусь, особенно если буду лететь долго.

Но у меня есть еще одна палочка-выручалочка…

Руководство «Фрактала» прекрасно осознавало, что в конце пути нас ждет грандиозная пакость. Надеяться только на Старьевщика с группой прикрытия неразумно. Поэтому оно подстраховалось.

Год назад со стапелей сошел «Тайфун» — корабль-разведчик класса «Тесей», сильно скромнее по размерам «Афанасия Никитина», но гораздо быстроходнее. На нем и подкинули на Титанию еще одну мою группу поддержки. Небольшую, но отлично вооруженную.

Главный вопрос был в том, где ей обосноваться и ждать событий. Титания хоть в космических масштабах и невелика по размерам, но все же по площади сравнима с Китаем.

Единственная ранее состоявшаяся к Урану пилотируемая советская экспедиция засекла на Титании небольшую локальную аномалию, озадачившую ученый люд. Гравитация, магнитные поля, инфракрасное излучение — все там было как-то сдвинуто и неправильно. Вот Звеньевой и решил, что точка аномалии — это как раз то, ради чего и назначили Иные рандеву именно там.

Прибыв за месяц до нас, разведчики по-хозяйски обустроились в зоне аномалии. Спрятались так, что с орбиты не заметить. Расставили вокруг скрытые автоматические стрелковые боевые комплексы, которые пулялись всем — железом, плазмой, лазерными лучами.

Когда Католик устремился вниз в своем коконе, по моему приказу его принялись долбить со всех стволов. Большинство ударов было нейтрализовано, но что-то все-таки пробило защитное поле и откинуло его от диафрагмы. Наши бойцы на глайдере ринулись было взять негодяя за хобот, но аномалия не подпустила. Как на стенку наткнулись. Интересно, они живы? Ладно, это все потом. Сейчас главное двигаться быстрее. Католик всего на пару минут опередил меня.

Вот я преодолел диафрагму и теперь падал вглубь Титании. Рассмотреть что-то конкретное было невозможно. Все как-то мутно и смазано. Я скользил вниз по темной трубе, на стенках которой сияли разноцветные тусклые точки. Сошествие во адъ.