— А вот и первое задание, — сказал Звеньевой. — По понятным причинам ваша находка, майор, пока что является государственной тайной высшего грифа секретности. Это информационная бомба. Даже не сам бункер Иных, а информация о нем. Представляете, как она сотрясет все человечество.

— С трудом. Знаю лишь, шум будет большой.

— Пятая экспедиция, сменившая вашу, исследовала вдоль и поперек разлом Месогея. И не нашла там ничего.

— Но это было!

— Не сомневаюсь, — усмехнулся Звеньевой. — Конечно, можно было бы забыть о находке до лучших времен. Но только мы послали сигнал. И заявили о себе.

— Знать бы еще, кому послали, — буркнул я.

— Узнаем, — заверил твердо Звеньевой. — И для этого нам нужен этот бункер Иных. За ним вы отправляетесь на Марс. Очередная экспедиция поддержки стартует через два месяца. И для вас там приготовлено место главного исследователя-поверхностника…

Семнадцать лет прошло с моего первого полета на Марс. А как будто вчера все было. Картинки той схватки с разъяренным дестом стояли перед глазами. Потом был второй полет, когда я снова нашел бункер Иных. И нам удалось получить доступ к Колеснице Разума.

Потом были многочисленные броски к мирам Солнечной Системы. Месяцы в невесомости, в тесных жестянках, под шуршание вентиляторов, гонящих кислород, и дрожь импульсного ядерного двигателя. Ощущение чужой земли под подошвами скафандра. Фантастические пейзажи планет, спутников гигантов. И везде я находил Предметы. Которых за пределами Земли оказалось неожиданно много.

А теперь я пил кофе на прозрачном балконе моей квартиры. Я уважаемый космопроходец. Дважды герой Советского Союза и почетный член международной ассоциации космонавтики. Участник торжественных заседаний, наставник пионеров и школьников.

А еще я Старьевщик. И странник из мира в мир. И Помнящий.

На сей раз, это было полгода назад, синхронизация с новой реальностью, после гибели на Планете Первых, прошла легко. С каждым разом она дается все легче. И вот я в новом мире. Который, честно сказать, мне нравится куда больше прошлых.

Сейчас у полковника Казанцева минута отдыха. Минута Земли, ее воздуха и Солнца. Мое место земного прикола — жилой комплекс Созвездие. Он возведен три года назад, на выезде из Москвы, около Ярославского шоссе. Для этого безжалостно снесли несколько микрорайонов старых девятиэтажных панелек шестидесятых годов. И возвели несколько футуристических «блинников», как их прозвали в народе.

«Блинник» — такая двухсотметровая колонна, на нее нанизаны конструкции, и, правда, похожие на блины. По их краю идут сфероиды, такие приплюснутые шары жилых блоков. Они навешиваются, как игрушки на елку — яркие, разноцветные и разные, по вкусам хозяина. В каждом таком жилище имеется автономная энергетическая установка генераторов малого ячеистого синтеза. И, как в корабле чужиков, согласно всяким китайским фен-шуям, диссертациям психологов и хитростям дизайнеров, ни одного прямого угла. Все закруглено. Три комнаты, кухня, планировка по вашему желанию. Если совсем изгваздаешь жилище, или оно тебе надоест, его не надо ремонтировать. Просто меняется летающим краном блок. Достаточно дешево, учитывая стремящуюся вниз стоимость материалов.

Наш «блинник» венчала обширная плоская площадка для вертолетов и коптеров экстренных служб, а также специальных машин приоритетного статуса. Через каждые десять этажей находилась транспортная площадка, куда причаливали вагоны струнного транспорта, идущего к Москве или соседним домам.

Внизу — бескрайняя зелень лесных насаждений, павильоны Парка покорителей пространства. В его центре высилась казавшаяся сверху совсем крошечной трехступенчатая ракета «Советский Союз» — такая же вывела в пятьдесят третьем году первого человека на орбиту.

Исторически так сложилось, что именно в этих местах начиналась космическая программа. В Астрогородке готовили первых звездоплавателей. Рядом располагались заводы, клепавшие первые химические ракеты. Тут же издавна раскинулись военные аэродромы, где испытывали новейшую авиатехнику. Именно здесь была, как нигде, близка стыковка Земли с Космосом.

В «блинной», как прозвали наш жилой комплекс, обустроились те, кто имеет отношение к освоению заатмосферного пространства. Сюда пересилили спецов из подвергшегося реконструкции и расселению Астрогородка. Это люди скоростей и перемен. Те, кто смотрел в звездное будущее. Близкие мне по духу. Ну и часто по месту работы.

Мне здесь нравилось. Это было то самое футуристическое пространство, которое так и не создали в моих прошлых жизнях…

Перелив дверного звонка оторвал меня от мыслей и воспоминаний. Я нехотя поднялся с кресла, прошел через округлую комнату в коридор. Посмотрел на экранчик у двери.

Вот не было настроения сегодня у меня ни с кем общаться. Но тут без вариантов. Надо открывать. Хотя очень не хотелось именно сейчас. Я примерно представлял, чем закончится этот визит.

— Открыть, — отдал я голосовой приказ домашней сервисной системе.

И тут же отступил в сторону. Хотя, вроде бы, бояться и нечего, но это привычка многих жизней. Привычка не полковника заатмосферных сил Казанцева, а Старьевщика — всегда уходить с линии возможной стрельбы. Хотя и здесь, как показала практика, эти навыки порой весьма востребованы.

Двойная дверь расползлась в стороны.

И на пороге возникла Аврора…

Так часто бывает. Сперва кажется, что люди созданы друг для друга. Жгучая страсть. Единая волна несет на вершины блаженства. Часы друг без друга кажутся вечностью, а друг с другом — сладким мигом. И ты воображаешь, что так будет всегда.

А потом начинаются несостыковки. Сначала маленькое, а потом разрастающееся, как трещина в выжженной земле, недопонимание. Осознание разных интересов. Разных оценок. Разных подходов к жизни. И вот уже все чаще тебе хочется побыть одному.

За десять лет отношений мы прошли все эти стадии. Правда, тут отпечаток налагало то, что на Земле я бывал не так часто. И что мы не связали наши отношения официальными узами. Но процесс шел неумолимо. Холод в отношениях нарастал, местами превращаясь в лед. А ледяные конструкции обычно весьма хрупки. Однажды они разлетаются вдрызг от брошенного камешка. Или от высказанного в сердцах слова. Или просто разлетаются.

Тонкая, изящная, с длинной гривой рыжих волос, как всегда, восхитительная Аврора в приталенном бежевом платье деловито прошла в комнату. Упала в низкое кресло из мягкой кожи. И критически огляделась окрест. А потом внимательно посмотрела на меня.

— Опять летишь, — произнесла она. — И опять Марс. Камень твоего преткновения.

— Верно, — согласился я, присаживаясь в кресло напротив. — Планета моей войны. И моей судьбы.

— И зачем ты опять летишь туда, Казанцев? Что вы еще хотите там найти, чего не нашли?

— Тебе ли, сотруднику учебного центра Звездоплаванья, не знать, что эта информация секретная.

— Секреты, секреты, — скривила губы Аврора. — Надоели ваши секреты! Нашему государству больше ста лет. За это время мы вышли в космос, осваиваем океан. Изменили природные ландшафты. Единственно, что остается неизменным — секретики. Все эти грифы секретности, первые отделы и подписки о неразглашении. Они будут вечны. Даже при коммунизме, когда делить вообще будет нечего, такой серенький невзрачный сотрудник из тесного пыльного кабинета будет брать с тебя расписку.

— Тебя это удивляет? — спросил я. — Ты же знаешь, что всегда будут тайны для узкого круга. Которые вредны и опасны при общем употреблении.

— Ты, конечно же, как всегда прав, — в голосе ее прозвучал вызов. Не то, чтобы она была недовольна моими словами. Она была недовольна мной.

— Зато какой музыкой это звучит — секретная миссия, — улыбнулся я.

— Космонавты, — со смешанным чувством злой досады и одновременно благоговения произнесла она. — Эти вечные ваши тайны. И бесконечные полеты в пустоту… Толя, ты слишком часто уходишь и слишком редко возвращаешься.