- Это ты про Дэникена и Лопеса? Ты приложил руку к их смерти? – поинтересовался я.

- Ну что ты, - даже как-то обиженно произнес Католик. - Я бы предварительно вытряс из них все, в том числе расположение этого уединенного места. Начал искать я, когда они были мертвы. Они не могли выжить. Они сгорели в соприкосновении с тем, чего обычным людям касаться нельзя. Это как таскать руками радий. Они же не мы, Старьевщик. Им это не по плечу.

- Как ты здесь оказался? – спросил я.

- Хочешь знать? – Католик расплылся в улыбке. - Мне скрывать нечего.

И, правда, скрывать он ничего не стал. В двух словах обрисовал ситуацию. Как выяснилось, он все же узнал о сделке с Золотым листом. Когда к Иве прилетели представители Кафедры Равновесия с Предметом, он их перехватил. Дальше лишь дело техники.

- С Ивой мы договорились, - иронично скривил он тонкие губы.

И я понял суть ситуации. Иву он не купил, не уговорил. Она нанес мощный ментальный удар. И сломал её. И сейчас она находится под его контролем. Считай, закодирована на подчинение. Эта процедура выжигает человека. Но, понятно, что здоровье реципиента волновало Католика меньше всего.

Потом на вертолете с Ивой и своими гончими он прилетел на «Тритон». Боевики без особых проблем захватили корабль. Реально сопротивляться могли лишь ребята Шкипера, но они были не готовы к такой агрессии изнутри.

- На корабле остались живые? – угрюмо спросил я.

- Остались, - радостно произнес Католик. – Почти бескровная операция. Только трое раненых. А вот долго ли им жить? Зависит от твоей сговорчивости.

- Сговорчивости? – удивился я. - Зачем я тебе нужен, когда Предмет и так у тебя.

- Предмет, - усмехнулся Католик. – Ты же ничего не понимаешь.

- Ну, так объясни, - требовательно произнес я.

Затягивать разговор для меня было предпочтительнее, чем подыхать, начиненным свинцом, Пока человек жив, всегда имеется шанс что-то изменить.

- Настало время сделать кое-что вместе, - сказал Католик.

- Ты в своем уме? – изумился я. – С чего это?

- Потому что идёт вторжение.

- Какое вторжение?!

- Издалека, - вдруг в голосе Католика проскользнули четкие нотки страшной усталости. - Ты все равно пока не поймешь.

- Со звезд? – усмехнулся я. - С шагающими танками, бластерами и Звездой Смерти?

- Эх, если бы все ограничилось таким карнавалом, - поморщился Католик. - Нет, бластеров и звездных крейсеров не будет. Все гораздо хуже…

А ведь он и, правда, хотел договориться - сейчас мне это стало совершенно ясно. Может, и не врет про Вторжение? Ощущалась в этом мире какая-то иная чуждая сила. Тогда может, действительно, нам надо договариваться?

Ответа у меня не было. Но все существо протестовало против договора с той стороной.

- Дест, - произнес я. – Вы тысячи лет терзали человечество. Сеяли хаос, зло.

- Не мы. Человечество сеяло их само. Мы лишь немножко подталкивали. Но это наш хаос и зло. А что там, за пределами нашего мира? Может, нечто тысячекратно худшее? То, чему человек вообще не нужен. Или нужен, как пища. Не в буквальном смысле. Есть вещи куда страшнее.

- Куда уж хуже? – скривился я.

- Куда? – воскликнул Католик. - Понимаешь, это все сущая ерунда – геноцид, кровь, вражда. Человек через смерть выходит из плена этого мира. И уходит в новую жизнь. На новый круг. А если плен заключен в самом на веки предопределенном тесном кругу неумолимых перерождений? Если выхода нет? Вот что страшно, Старьевщик. Очень страшно.

- Зачем нужен тебе именно я?

- Знаешь, почему меня зовут Католиком?

- Без понятия, - искренне ответил я.

- Это не вероисповедание. Скорее, от слова катализатор. То, что запускает реакцию. Цепь событий. Без чего не прорастет зерно – информационная структура, сжатая в Предмете. Ты такой же, Старьевщик. Предмет и ты – это единство и взаимопроникновение. Только тогда следует цепь изменений. Только тогда.

Я внимательно посмотрел на собеседника. Что-то совершенно нечеловеческое сейчас виделось в нем. Какая-то вселенская сила играла им.

Но мне кристально ясно было одно. Даже если и имеется в его словах рациональное зерно, идти ему навстречу нельзя. Ни при каких условиях.

Значит, остается героически пасть в неравной борьбе. Броситься на амбразуру. Шансов у меня исчезающее мало. Ну, хоть не пасть забитой мясником бессловесной овцой.

Или все же есть выход?

Я покосился на Иву. И ощутил, как в глубине моего существа поднимается упругая волна. На ее гребне были воспоминания из прошлых миров. О том, как Ива предала, а потом спасла меня там, на Тибете. Может, все повторяется?

Какая-то внутренняя целеустремленность возникла у меня. Будто сжал в комок все эти воспоминания и попытался втиснуть в сознание Ивы.

Не экстрасенс я и не колдун, хотя и бывают у меня редкие прозрения. Но сейчас мной владело всепоглощающее чувство, что я мысленно способен достучаться до чужого разума.

Секунда, другая – они были как вечность.

И я победил! Достучался! Рывком, как кувалду, опустил на ее голову знание!

Ива вздрогнула. Всхлипнула. Я прямо физически ощущал, как в потоках боли мечется ее душа, пытаясь вырваться из наложенных Католиком оков.

Потом она взглянула на меня. И нажала на спусковой крючок «Вальтера».

Тяжелая пуля отбросила меня назад.

- Дура! – зашипел Католик.

Ива заорала дико, как-то нечеловечески. Продолжая кричать, она повернулась к Католику. И всадила ему пулю в грудь. Тот рухнул на пол.

Эта бешеная Валькирия походя уложила двух человек, которых можно отнести к одним из самых опасных на этой планете.

Я упал на постамент, где лежали уже две пластины. Кровь моя заструилась по их белому золоту и загадочным письменам.

Сознание плыло. Я уходил. И напоследок сделал главное. Произнес всплывшие в моем сознании, как пробки в воде, фразы из языка предтеч, являвшегося ключом.

Свет мерк, и я проваливался в вибрирующую и, кажется, живую тьму. Но я был уверен, что, в целом, все прошло как, надо.

Если не считать, что меня убили…

- Зажали, ублюдки, - прошипел зло Леший.

Да уж, зажали нас крепко. Загрохотала автоматная очередь, и по куску металла, отделявшему нас от толпы ошалевших от жажды крови выродков, градом забарабанили пули.

Пути отступления отрезаны. Да и как отступать? Не для того мы сюда пришли.

Как мы попали в ловушку? Да очень просто. Сначала все шло слишком гладко. Всего несколько минут назад скользили по району проведения специальной операции мы темными тенями, в специальных костюмах, защищающих от средств инфракрасного обнаружения. В вышине реяли беспилотники, передающие картинки и готовые нанести по моей команде сокрушительный удар.

По оперативной информации основные силы противника ушли из лагеря. И слава Богу, поскольку их тут было немало – усиленный батальон исламских стражей. Он занимался охраной заключенных, а заодно использовался в нескончаемых кровавых карательных акциях. Хотелось бы, конечно, поговорить с ним по душам, на языке артиллеристских и бомбоштурмовых ударов. Но свирепые каратели ушли, оставив неизвестное нам число шахидов, которые будут до конца защищать свои позиции и которым надлежало здесь умереть всем до единого.

Прямой, в лоб, штурм лагеря грозил большими потерями с нашей стороны. Такое уже бывало. Затянут басмачи на территорию побольше наших солдат. А потом рванут все заранее заложенными фугасами, пока мы строим из себя сестер милосердия и освобождаем еще недавно обреченных на лютую смерть заложников. Так и здесь было задумано. По агентурной информации, взрывчатку сюда моджахеды завозили всю последнюю неделю. Рассчитывали на знатный фейерверк.

Вчера наши войсковые разведчики взяли языка – офицера исламских стражей. Тот гордо и упорно молчал, твердо решив отправиться к гуриям, но не проронить ни слова неверным свиньям, какими бы карами они ему не угрожали. Мол, пусть хоть повесят, хоть похоронят в свиной шкуре. Аллах разберется, кто истинный шахид.