Двадцатого декабря 1922 года, армия генерала, графа Деникина взяла Нант, пятого января 1923 года – Орлеан, двадцать шестого января – Дижон. Мы возвращались в Париж, и теперь мы никому его не должны. Захотим – разрушим, захотим – себе оставим.

В феврале 1923 года прошёл цикл испытаний и был принят на вооружение реактивный стратегический бомбардировщик «СБ-1». Дорогущая машина (и в производстве, и в эксплуатации), но много их нам не понадобится, «стратега» сразу проектировали как носителя ядерного и термоядерного оружия. Четырнадцать тысяч метров высота и тысяча сто километров в час скорость (после сброса бомбы) делали этот самолёт неуязвимым, до появления реактивной истребительной авиации, или ракетных систем ПВО, а появиться им у врагов мы не дадим.

Как никому больше не позволим обзавестись ядерным оружием, или самостоятельно выйти в космос. Незачем. Человечество должно быть единым, не распылять силы, а двигаться к общей цели. Какой? А чем плохи, к примеру, яблоневые сады на Марсе?

В марте 1923 года случилось знаковое, если не сказать эпохальное событие. Одна подмосковная община первобытных люмпен-феодалов решила переселиться в Южную Африку.

Началось всё с, учреждённой Святым Александром Романовым, Трудовой армии, разумеется. Вся наша новейшая история теперь сводится к этому общехристианскому Святому – Воину и Миротворцу, Пророку и Избавителю.

История такая: – призывник села Лопухи, подмосковного Марьинского уезда, в 1894-м году был призван в Трудовую армию, строил железную дорогу в Южной Сибири, обучился грамоте, полюбил читать, через полтора года стал бригадиром, а по итогам службы был награждён медалью за «Трудовую доблесть». Нет, это не про генерала-фельдмаршала Ворожцова рассказ, таких карьер в Российской Империи тысячи, а нашего героя зовут Иван Степанович Смирнов.

С медалью открылись возможности, поэтому в Лопухи Иван Смирнов возвращаться не захотел. Ему, бригадиру и медалисту, там светил крохотный надел неплодородной земли и положение, зависимое от неграмотных косматых пердунов старейшин. Несмотря на заслуги перед Государством и немалый скопленный капитал, эти дикари ещё лет тридцать будут считать его несмышлёным малолетком. Смирнов выбрал карьеру военного, с первой попытки поступил в только что учреждённое Волжское пехотное училище в Самаре. Самое непрестижное военное учебное заведение в Российской Империи на тот момент, всесословное, открытое специально для таких вот детей крестьянских, мещан и самых бедных дворян.

Опыт службы в Трудовой армии очень пригодился, на втором году Смирнов стал командиром взвода, закончил обучение в 1900-м с отличием в аттестате, произведён в подпоручики. Получил предложение послужить в ЧВК Гриппенберга, причём, получил лично от начальника училища, генерал-майора Истомина, давнего знакомца и сослуживца будущего генералиссимуса.

Южная Африка, война с британцами. Орден «Святой Анны» четвёртой степени («Клюква») за бой с наёмниками Сесила Родса под Йоханнесбургом; орден «Святого Владимира» четвёртой степени с мечами и производство в поручики за захват Капстада (Кейптауна); золотое Георгиевское оружие «За храбрость», «Владимир» третьей степени и производство в штабс-капитаны за бои в сражении с десантом фельдмаршала Робертса. Личное и довольно близкое знакомство с Гриппенбергом, графом фон Келлером и Ворожцовым. Славная победа, «Георгий» четвёртой степени, республиканский орден «За воинскую доблесть» второй и огромный надел земли, на которой можно было просторно расселить десятка полтора Лопухов. Просторно, значит – пашите, сколько сможете.

Академия генерального штаба, назначение в Иерусалим. Генерального штаба Гвардии капитан. Уже высокоблагородие. Оплатил строительство в «Лопухах» клуба с библиотекой и залом для синема (казённые-то избы-читальни обычные пятистенки, несолидно). «Анна» третьей степени и «Станислав» четвёртой за бои с «басмачами» (кто их, дикарей злобных, так метко окрестил – неизвестно).

Великая война. «Станислав» третьей за Суэцкий канал, «Владимир» второй и погоны подполковника за Итальянскую кампанию, «Георгий» третьей и тяжёлое ранение за кампанию Португальскую. Выжил. Чудом выжил, если бы не «антибиотик Мечникова», то точно бы представился. Орден «Святого Александра Невского» и производство в полковники по случаю славной Победы. Уже превосходительство. Медицинской комиссией признан негодным к строевой службе, получил предложение занять должность начальника родного Волжского пехотного училища, в чине генерал-майора, но решил выйти в отставку и вернуться в Лопухи. Многое успел переосмыслить героический Гвардии полковник Смирнов, пока «гулял по кромке» в Мадридском госпитале.

Молод (в 1911-м ему было всего тридцать восемь), красив (не беда, что без левой руки по локоть), богат (и связями, и капиталом, и пенсионом) – завидный жених даже для самых «породистых» фамилий Российской Империи, Смирнов женился на крестьянке-односельчанке и начал просвещать (искушать) дремучих лопухинских люмпен-феодалов. Деревня же, все друг другу либо родственники, либо свояки, так что диалог постепенно наладился. Без лишнего панибратства, хоть и родичи, но всё равно сиволапые, но и без чванства, не чужие всё-таки.

В общем, сговорил Иван Степанович общину на переселение в Южную Африку и две трети своих тамошних земель отписал в общинную собственность, а лопухинские продал – имел полное право, сельский сход его единогласно уполномочил. Продал не жидам каким-нибудь, а градоначальнику Москвы, для расширения города, да ещё и с условием сохранить сельский погост с церковью (а что, кладбища Москве тоже нужны, даже москвичи не живут вечно). Продал (внимание!) за сто пятьдесят тысяч рублей, по цене городских участков на окраинах Старой Столицы, ну, может быть чуть дешевле, зато оптом.

Общество разделилось в оценках, до самых радикально противоположных, но примерно пополам, точку спорам поставил Государь-Император и Великий Хан Николай Второй, жаловавший Смирнова первым орденом «Собора Русского Народа» первой степени. Первым кавалером первой степени «Русского» ордена и титулом графа Лопухина, в придачу подарил икону Святого Александра Романова, кисти германской императрицы Ольги Александровны, в золотом окладе с рубинами, для общинной церкви в Южной Африке. Да ещё и обнял Смирнова по-братски.

За что такая честь? Прежде всего за сохранение общины. Оказывается, можно и так переселяться, а ведь это никому до сих пор в голову не приходило. Теперь, председатель Госсовета, граф Столыпин, имеет пример, как это нужно организовывать, чтобы все были довольны. Очень своевременный опыт, ведь нам скоро Канаду заселять предстоит. Заново заселять огромную страну, всех англосаксов мы оттуда вывезем, все они там пособники нацизма, а французы живут только на юго-востоке, компактно живут, да и мало их.

Вот и пригодятся нам общины, сплочённые коллективы. Иногда и неприязнью сплочённые, но, за века, сплочённые очень крепко. На новом месте, нехватки земель у них не будет, так что и хозяйствовать они начнут по-новому, колхозами. Идея-то ведь была хорошая, большевиков подвела реализация, но у них и условия были – врагу не пожелаешь.

Конечно, не всем общинам перепадут такие деньги. Москва – особый случай, но всех переселять у нас и нужды нет, начнём выкупать самые перспективные для экономического развития земли, около городов и железнодорожных станций, а переселенцев освободим от налогов. Лет на десять, а то и двадцать. Всё равно они в Центральной России бюджету в минус обходятся – все их налоги тратятся на субсидии, да ещё и не хватает, так что даже в ноль выйти – уже будет выгодно. Не говоря уже про использование пригородных земель в активном экономическом обороте, вот с них-то налоги мы собирать обязательно будем и немалые, хватит и на новую переселенческую программу, и ещё на что-нибудь полезное останется.