- Заходим отсюда, - карандаш надавил сильнее. - Тут у нас контроль полный. Ни один звереныш не подберется.

В его зоне ответственности мы должны были перейти линию соприкосновения. Бросок на пятнадцать километров вглубь территории Халифата. Там в горах затерялась деревушка, где нас ждет все необходимое снаряжение. И еще там находятся трое уже работающих в тылу противника ребят Лешего.

Да, все как встарь. Переход разведгруппой линии фронта. Только сегодня до черта всяких штучек понавыдумывали для затруднения жизни честному разведчику. Всякие инфракрасные датчики, дроны, детекторы движения. Не говоря уж о старых добрых сигнальных ловушках, минах. Но жить захочешь, обойдешь их все. А мы жить хотели. Еще недостаточно накуролесили на этой грешной планете.

- Потом идем здесь, - карандаш Косто забирался все дальше в горы. - Сюда Халифат не суется. Несколько раз мы их тут пощипали основательно. Десятка два человек положили. Аж душа радуется, когда вспоминаю.

- И не жалко тебе живых людей превращать в не живых людей? – усмехнулся я.

- Людей? Конечно, жалко, - возмутился Идальго. - Но за всю свою беспокойную жизнь я не убил ни одного человека!

- Про твой батальон другое говорят, амиго, - улыбнулся Леший. - Свирепые вы.

- Мы не убиваем людей. Мы убиваем воинов Халифата, - уточнил вполне серьезно Андрес Косто. - Это не люди. Поверь моему слову.

Испанцы из батальона Косто были на удивление отчаянные. В плен не сдавались, но и сами не брали в плен никого. Не щадили ни врагов, ни себя. С готовностью бросались в самое пекло. И с испанской горячностью, иногда идущей впереди ледяного расчета, гибли, но выполняли задачу.

Все до единого, от командира до рядового, они были болезненно одержимы идеей покончить с Халифатом. С началом его экспансии Испания развалилась на несколько суверенных частей, некоторые из которых были поглощены исламистами, а остальные отчаянно огрызались. То, что творилось на оккупированных Халифатом территориях, вызывало содрогание даже у самых черствых натур. И в ответ у испанцев расцвел махровый тоталитарный католицизм. Местами даже возрождалась инквизиция, пока без костров, но она не розами еретиков и иноверцев засыпала. И Халифат испанцы ненавидели до безумия. Выжигали методично и без сантиментов каленым железом все то, что только намекало на начинающееся исламское нагноение.

- Понимаешь – Халифат есть такой коллективный Дьявол, - пояснил Андрес Косто, отпивая из чашки отвар. - Я наделал в жизни много грехов. А что может быть лучше для католика, чтобы списать их, чем хорошая драка с Князем мира сего?

- Правильная позиция, - кивнул я. – Заслуживает уважения.

Андрес Косто поставил чашку на карту и отметил еще одну точку:

- А здесь разведчики вас оставляют. Дальше идете сами.

- Годится, - кивнул Леший, соображавший в этих разведывательно-диверсионных премудростях куда больше меня.

- Когда выдвигаемся? – спросил Андрес Косто.

- Чем быстрее, тем лучше, - ответил я.

- Значит, сегодня ночью, - кивнул командир испанского батальона…

Этой же ночью и выдвинулись. Разведывательная группа Испанского батальона и мы, одиннадцать человек, считая меня, Лешего и Писателя. Последний, конечно, ошалел от такого зигзага судьбы, но держался молодцом. Да и согласился на авантюру он сразу.

Ночью брести по горным тропам – занятие экстремальное. Местность порой куда хуже любого вооруженного врага. То тебя норовит смыть быстрая горная река. То под твоими ногами разверзнется бездна, которая так и манит. В Тибете, в той жизни, всякое в таких походах бывало. Помню, в ледяную пропасть рухнула вьючная лошадь, а потом чуть не полетел и я сам. Но здесь все прошло на редкость гладко. Все же Альпы куда более благосклонны к путникам, чем Гималаи.

Рассветало. Из-за гор выползало бледное красное светило, когда испанские товарищи вывели нас на прямую видимость деревни Бишвир, очень живописной, раскинувшейся на берегу горной реки. Ну, прямо идиллия.

Испанцы махнули нам рукой и растворились в горах. Я по рации связался с нашими бойцами, которые уже свили себе в деревне гнездо. Один из них вскоре появился в пределах видимости на склоне на окраине деревни.

Леший оторвал от глаз бинокль и сказал:

- Это Лис. Рукой машет. Пошли. Все чисто.

Деревня была почти пустой, если не считать пары домов, где еще оставались жители. Никакого надзора Халифата здесь не было – кому нужна такая дыра?

В дощатом старом амбаре с дырявой крышей и перегнившим сеном нас ждал царский подарок, впрочем, ожидаемый. Три бронированных внедорожника «Ивеко» с крупнокалиберными пулеметами. Так же там было личное оружие, снаряжение и обмундирование. И, главное, документы прикрытия. Кто-то очень хорошо поработал по организации операции.

По документам выходило, что мы есть Команда очищения под рукой самого Халифа. Таких подразделений руководство Халифата создало штук пять для самой грязной работы. Они состояли, как правило, из европейских наемников, самого грязного и жестокого сброда, который меньше всего интересовали вопросы вероисповедания – служил оный верой и правдой только бесам войны и насилия. В числе прочего «очистителей» использовали для расправ над проштрафившимися моджахедами. Боялись их исламисты, как огня. А тут еще и бумага выправлена крайне суровая: «Особые полномочия, слово Халифа». Хорошая бумага. При этом кудесники из «Фрактала» обещали, что она выдержит любую проверку, хоть по электронным базам данных, хоть по свидетелям. Кто-то был у нас весомый на верхушке Халифата.

Ну что же, посмотрим, удастся нам добраться с этими бумагами до города Парижу с комфортом. Или придется прорываться с боем, если легенда подкачает. Но доберусь я дотуда в любом случае. Была во мне такая несгибаемая уверенность.

- Не бойся, - сказал Леший, уловив мои сомнения, когда я рассматривал документы. – Координаторы хоть раз нас подвели?

- Нет, - ответил я.

- Так почему должны начать это делать с сегодняшнего дня?

- Твоя правда, - кивнул я и отдал приказ толпившимся в амбаре бойцам. – По машинам…

Когда нас остановили на контрольном посту, где застыли две бронемашины «Брэдли», я прикидывал, сможем ли мы уложить тут всех, когда наши документы засветятся неновым светом «подделка!»

Пока командир поста исследовал мои бумаги, его арабские басмачи в разношерстном военном обмундировании с натовских складов смотрели на нас зверьми. Пулеметы бронемашин были направлены в нашу сторону.

Понятно, что их насторожило в отряде на трех броневиках «Ивеко», который они тормознули. Из почти полутора десятков вооруженных до зубов бойцов лишь одно арабское лицо (это проверенный наш оперативник с восточными корнями Али), а остальные наглые почвенные европейцы. А европейцы, даже если и примут «истинный Ислам», все равно по крови останутся низшей расой. А потому должны знать свое место, а не колесить тут по дорогам, как хозяева жизни.

Командир поста внимательно изучил документы. Провел детектором по встроенному в карточку чипу – это заменяло идентификатор личности. Извлек из сумки на боку планшетник, долго копался в нем. Потом с глубоким вздохом сунул его обратно. Вытянулся по струнке. И витиевато изъяснился:

- Желаю на нашей земле добра и исполнения планов команде святого очищения. Нужна какая-то помощь? Нет? Проезжайте, я сообщу по рации, чтобы вас не останавливали.

Так мы и добирались. А отмахать нам предстояло более семисот километров.

Я все время ждал, когда наша легенда накроется цинковым корытом, но она все выдерживала. Нас останавливали. Сканировали карточки. Проверяли мандаты. Вытягивались, подобострастно пожирая глазами, а потом незаметно, чтобы не прилетела в ответ пуля, сплевывали на землю. «Очистителей» не любит никто. Это такая гремучая смесь из ревизора, прокурора, полицая и палача. Притом карают они больше своих, чем чужих – на это и поставлены.

Переночевали мы в городке на трассе. Отель «Людовик» был небольшой, один из немногих, что не только еще существуют, но и сохранили старые названия. Перед ночевкой мы поставили в известность о своем присутствии шариатских стражей, чей пост был недалеко. И ранним утром - снова в путь.