— Гена? Гена, блин! А ну подъем, обед проспишь! Смотри, чего Аллерия тебе на прощание подарила! Даже поцелуем благословила… Хорош дрыхнуть, кому сказано?!

Не всю же жизнь пацану со сломанной рапирой бегать?

После ледяных порывов улицы, духота крохотной и примитивной кузницы казалась почти благословлением. Прорывающиеся сквозь слуховое окно снежинки, мгновенно превращались в пар, тщетно пытаясь прикоснуться к высокой каменной печи.

Невероятно грузный мужик, с руками толще, чем обе мои ноги вместе взятые, в очередной раз покачал залысинами:

— Коли бы речь шла о простом баке, сир, я бы без затей вбил обруч да смиренно принял вашу щедрость, но ведь мы говорим о нагревательном котле! Об огромном нагревательном котле, осмелюсь сказать!

Кузнец надул красные щеки и обхватил воздух, стараясь продемонстрировать всю необъятность разбитого котла резиденции. Долбанное бревно из «мантикоры», разворотив стену, напрочь разломало и без того не самый целый резервуар.

— Ну, завари его чем-нибудь! Сварка какая-нибудь, автоген или хоть клеем замажь... — в очередной раз, заметив непонимание на морщинистом лице, я устало вздохнул. — Ну, можно же хоть что-то сделать?

— Конечно можно, сир. Возродить империю, вернуть хвостатых в цепи, подождать пару веков, прежде чем рудники вновь извергнут несметные горы качественных руд, а мастера сызнова докумекают, как отливать котлы в сотню мез. Пустяки, сир, нужно только подождать, — как говаривала моя покойная жинка на брачном ложе...

Меза, меза... А, объем бочки с тысячью селедок. Блин, долбанные аборигены — когда они уже литры придумают? Не жизнь, а сплошной кроссворд...

— Ладно-ладно! — мой палец брезгливо ткнулся в небольшой котел, больше похожий на самовар-переросток. — Эта хрень хотя бы западное крыло обогреет?

— Сир... — кузнец устало вздохнул и стрельнул глазами на своего юного помощника в стиле: «говорил же, что он идиот?» — Стали бы наши мудрые предки отливать котел в сотню мез, ежели могли ограничиться «этой хренью»?

Бронзовый «самовар» обиженно зазвенел, получив сапогом от кузнеца.

— Ай, хрен с ним...

Оставшийся час прошел за торгом и разговором на повышенных тонах — мало того, что за сам котел чуть последние штаны не сняли, так еще и за установку цену заломили! Из-за малого объема, просто подключить бак к старым трубам нельзя — придется большую часть заглушками забить, чтобы тепло шло куда нужно, а не рассеивалось по всему особняку, повышая температуру на жалкую пару градусов.

Облегчив и без того не самый толстый кошелек, я наконец покинул этот заповедник адского пекла и криворуких крохоборов.

Долбанный салон! Награда, как же! Холодно, как в заднице эскимоса, дед бухает целыми днями, а мне из своего кармана еще котлы покупай! Денег, что князь оставил, хватило только чтобы проломленную «мантикорой» стену кирпичами заставить да вагонкой оббить. Вот и живи теперь — отопления нет, вода только в подвале, решетки на окнах да доски, взамен стекол. На лампах и свечах разориться можно!

Зато ковры дорогие, одеял много и кладовая бухлом да жратвой забита... Тьфу!

Продать хотел, невзирая на возражения деда — так нет же! Никому эти хоромы даром не нужны. Отапливать их офигеешь, ремонтировать тоже, а тупо разграбить я и сам могу. Да только жалко все это серебро с плинтусов и золото с люстр переплавлять — им же лет хренова тонна! Мне воспитание не позволяет культурное наследие на кольца и серьги переплавлять.

Блин, такое чувство, что меня как лоха кинули... Титул даровали, поместьем наградили. Ничему меня "поле чудес" не научило — деньги надо было брать! Впрочем, мне никто и не предлагал.

Выйдя на главную улицу и похрустев тонким слоем снега под подошвами берцев, я оказался на площади. По случаю холодов, открытые лотки сменились шатрами и палатками, на части из которых все еще можно было различить эмблемы с желтой ящерицей. Торговцы и обыватели перебегали от одной дымящейся печки до другой — дешевые и некачественные нагрудники гвардейцев обрели вторую жизнь, в виде мелких переносных обогревателей. Даже переплавлять не пришлось, просто молотками в цилиндры загнули да дырок для угля или дров насверлили.

Подойдя к самому дымному прилавку, я ткнул на большую котомку с каменным углем. Черный поганец дорожал с каждым днем.

— Почем сегодня?

Молодой парнишка скучающе пожал плечами и назначил цену в три «розы», однако возникший рядом дровосек немедленно отвесил парню подзатыльник и расплылся в заискивающей улыбке:

— Одна монета сир и мой сын немедля приволочет вязанку в ваш борде... Салон.

— Без доставки обойдусь...

Положив на прилавок большую горсть медных лепестков, я молча подхватил увесистую котомку, накрытую промасленной тряпкой, и двинул дальше меж палаток.

Все-таки, не так уж плохо быть рыцарем — хотя бы на рынке торговаться не приходиться. Только с кузнецами. А то здешние барыги про ценники не слышали — одному назначат цену в две монеты, а другому в десять. Все зависит от наглости, достатка клиента и наличия у него пары симпатичных сисек.

Я уже почти покинул торговые ряды, когда вдруг почувствовал чью-то холодную ладонь под своим плащом. Среагировав, я немедленно заломал руку незнакомому мальчугану. Старый кошель, отысканный в недрах опустевших комнат борделя упал под ноги.

— Ах тыж ворье малолетнее...

Пацан попытался укусить меня и высвободиться, но толстая кожаная перчатка без труда сдержала натиск молочных зубов. Глядя в злобные глазки мальчишки, я заметил, как вокруг начали толпиться зеваки. Оханье и аханье разносилось со всех сторон, кляня «проклятущих ворюг», от которых «никакого продыху» и «толстозадых северян», которые нифига не «рубят вороватые ручонки.»

А пацан все продолжал вырываться из моей хватки, тщетно вцепляясь замерзшими пальцами в мой кулак.

Сирота очевидно. Как бы быстро не улепетывали войска барона, как бы сильно не тряслись их коленки, но ополчению все же довелось исполнить свою мечту и помахать оружием. Само-собой, не все из них дожили до заката. И нафига они в ополчение поперли, если у них дети были? Денег на трофеях поднять мечтали или приключений на жопу выискать?

Несчастные дебилы...

Не отпуская пацана, я нагнулся за своим кошельком и молча сунул ему в руку. Но вместо «спасибо дядя» я получил лишь дешевым башмаком по берцу и недоуменные взгляды горожан, ни разу в жизни не видавших такой щедрости.

Хотя как уж тут щедрость? Организовать ополчение было моей идеей...

Закидывая котомку за спину и отгоняя хмурые мысли, я двинул дальше по дороге.

Кабинет главы гильдии встречал все той же мешаниной из дорогих женских духов и крепкого алкоголя. Светловолосая девушка презрительно поджала губы, явно оскорбленная тем, что кто-то ворвался к ней без стука, но увидав меня, тут же расплылась в сияющей улыбке.

Оторвавшись от бумаг и поднявшись с кресла, Эмбер чинно поклонилась:

— Ваше присутствие делает мне честь, о достойный сир! Чем такая низкорожденная шваль, как я, может вам угодить?

Опять эти ролевые игры... Как титул выдали, так каждый раз одно и то же! Завидует, что ли?

— Слышь, ты задолбала со своими приколами... — затащив котомку с углем, я облегченно прислонил ее буфету с выпивкой.

— О! Воистину, подвиг, что восславят в веках! Благородный муж щедро заботится о скудоумных плебеях, согревая их в эти отчаянные времена...

— Иди в жопу, ладно? Я просто угля в печку принес...

Эллис тут же театрально вздрогнула и начала быстро-быстро кланяться, сверкая короткой челкой:

— О сир! Прошу прощения, сир! Недостойным плебеям вроде меня недостает манер, сир! — она изогнулась и легла грудью на стол, выставляя на обозрение узкую юбку. — Ну же, накажите меня, сир! Заставьте проглотить оскорбление, и молить о милосердии, сир! Как и подобает истинному рыцарю...