- Да слышал я. Они что, его с нами в рейд отправить собираются? - хмыкнул я.

- До такого маразма пока не дошли. Этот культработник будет смирно сидеть в Ницце, якобы для организации взаимодействия. И как только, так сразу доложит в Москву, которая, несомненно, примет меры. В общем, обычный военно-бюрократический цирк с акробатами.

- Что за человек? – полюбопытствовал я.

- Да какой-то капитан. Кот ученый, всю жизнь ходил по цепи в Академии наук кругом, - улыбнулся Лагутин. - И теперь его решили заставить мяукать по команде.

- Та-ак, - протянул я, пытаясь уловить какую-то мысль. - Давай-ка я сначала с ним встречусь…

Капитан из «Эпохи» появился в дворцовом кабинете через полчаса. Воодушевленно хитрая физиономия, лысый череп, форма сидит как на корове седло. М-да, явно не военная косточка.

- Значит, капитан Лошаков, - кивнул я.

- Ну да, - согласился капитан. - То есть так точно.

- Только Ивы не хватает для полноты, - хмыкнул я, разглядывая Писателя. Во всех пространствах и временах он остается со мной. И, черт возьми, я ему рад!

- Что, простите? – взглянул он на меня недоуменно.

- Да ничего. Сработаемся…

Полковник Лагутин, когда появился снова, ехидно осведомился:

- Ну как, переговорил? В бой этот шпак не рвется?

- Не особенно. Но он пойдет с нами, - уверенно произнес я.

- Чем приглянулся? – с явным удивлением посмотрел на меня Лагутин.

- Он Нить… Нить Ариадны.

- Уверен? – глаза Лагутина расширились.

- На все сто процентов, - отрезал я.

Конечно, я не стал объяснять ему о параллельных жизнях. Вряд ли он будет рад, что его соратник сумасшедший…

Леша и Алена верещали в эфире радостно и душеподъемно.

- Наши доблестные воины на огненных рубежах дикой и необузданной Европы нанесли очередное поражение Халифату!

- Халифат же очень желал конца света, Алена! И они скоро точно дождутся его. Ну, конца их света, конечно. Наш будет светить еще светлее!

- Для наших славных воинов звучит песня «На крайнем Западе Европы мы славный завершим поход»!

Салон нашего тяжелого «Бизона» наполнила бравурная песня.

Наши четыре бронированных внедорожника с группой Лешего растянулись на несколько километров. Кучковаться и лишний раз привлекать к себе внимание не следовало. Все же не стоит недооценивать разведывательных возможностей Халифата.

Наши колеса мерили километры запруженных железом и людьми дорог Франции.

Вообще, дороги – это артерии войны. И по ним льется кровь войны. Транспорты с солдатами, грузовики с боеприпасами, танковые колонны текут потоком в сторону разогретой топки передней линии фронта, где сжигаются человеческие жизни. А обратно плотно движутся гражданские машины, мирное население, те люди, которых война пытается нагнать – бомбовыми и артиллеристскими ударами, голодом или просто безысходным отчаяньем, высасывающим жизнь.

Русские войска неторопливо, но неумолимо продвигали вперед линию фронта. Халифат оставлял один город за другим. В некоторых он отчаянно пытался закрепиться. Другие оставлял без боя. А где-то исламские войска оказывались в окружении, прорвать которое были не в силах.

Халифат за годы владычества обустроил огромное количество оборонительных сооружений и коммуникаций. Только вряд ли все эти ДОТы, укрытия и ловушки ему помогут. Всегда у нас найдется в достатке боеприпасов объемного взрыва, веселых газов и еще более изощренных сюрпризов. Этих крыс мы будем выкуривать и не щадить никого.

И крысы это знали. Самые ушлые навострили лыжи. Дезертирство в войсках «истинного Ислама» было страшное. Но шахидов, готовых принять мученическую смерть, самых тупых, агрессивных, фанатичных представителей человеческого вида, оставалось более чем достаточно для затяжных городских боев. И биться они будут до последнего. И мы тоже будем биться до последнего… До последнего моджахеда. Настрой у нас был единый – такой нечисти на Земле не место.

Наши спецпропагандисты разбрасывали листовки, заполняли радиоэфир и еще местами не сдохшую Интернет-сеть призывом: «Мирные жители, уходите из оккупированных городов. Боевики сдавайтесь. Вам обещана жизнь».

И беженцы уходили из населенных пунктов, на которые накатывало стальное цунами. Конечно те, кто сумел бежать, или кого отпускали. А отпускали далеко не всех. Ведь гражданское лицо в циничных правилах новой безжалостной войны – это довольно ценный ресурс. Прежде всего, это дармовой рабский труд по обустройству линий обороны. И еще – это заложники!

На мой взгляд, многие из беженцев мирными жителями были условно. Очень часто это замаскированные исламские боевики бежали от возмездия или таким образом пытались передислоцироваться.

Местами дороги перекрывались силами русской дорожной военной полиции и войск тыловой охраны. Везде были расставлены блок-посты. Но, понятное дело, как-то проверить или хотя бы эффективно организовать потоки беженцев они были не в состоянии.

Впереди медленно плелась длинная армейская колонна, состоящая из новых БМП-5, БТРов, УРАЛов с солдатами. Обгонять на военных дорогах запрещено - запросто можешь получить со стороны колонны пулеметную очередь. Мы и не обгоняли. И время текло вязко.

Колонна неторопливо преодолела блок-пост, где имелись все необходимые атрибуты – шлагбаум, перекрывавший дорогу, коробка из бетонных плит, колючая проволока, антишахидные каменные кубики, пулемет и БТР в сторонке. И тут прямо перед нами движение совсем застопорилось. Гражданские машины впереди застыли намертво.

У блок-поста слышались какие-то истошные крики.

Времени у нас, конечно, пока хватает с запасом. Но при таком темпе передвижения любой запас рано или поздно иссякнет.

- Пойду, гляну, чего там, - я распахнул тяжелую дверь нашей бронемашины.

На блок-посту разгорался концерт по заявкам телезрителей. Настоящий такой, махровый, скандал. Бесплатное шоу, которое лучше смотреть со стороны, чем участвовать в нем.

Перед шлагбаумом стоял светло-зеленый минивэн «Форд», забитый смуглым народом. Какой-то орел, усатый и гордый, а с ним пятеро детей и толстая жена в парандже.

- Мы мирные люди! – грозно орал отец семейства. Для полноты образа этому мирному человеку гранаты в руке не хватало.

Такие концерты на блок-постах – дело нередкое. Проверка беженцев часто сопряжена с криками и скандалами. Особенно когда среди беженцев попадаются вот такие, смуглые, не проверить которых рука не поднимется.

Но сейчас у меня возникло предчувствие, что начнется что-то премерзкое.

Молоденький старший лейтенант в пятнистом камуфляже, с автоматом на плече, на вполне сносном французском пытался урезонить смуглого «мирного человека» и заставить его выполнить требование:

- Месье! Выйдите из машины и приготовьтесь к досмотру. Вы задерживаете движение. При невыполнении наших требований будет применена сила.

Ну, прямо душа радуется от нашей армии. Мало того, что по-французски разумеет, так еще и вежлив до полной куртуазности. И, похоже, решителен. По его знаку вблизи минивэна замаячило двое дюжих солдат.

- Выйти из машины! – уже не совсем куртуазно прикрикнул старлей, взмахивая автоматом, когда смуглый вновь принялся орать.

Тут все и началось. Отец семейства неожиданно залепетал что-то нечленораздельное, распахнул дверцу со стороны водителя. Выдернул из-под сиденья увесистое самодельное взрывное устройство – такие стиснутые скотчем тротиловые шашки с нажимным детонатором. Щелкнул рычажком и привел его в действие. И сжал пальцы.

Ну, вот и приплыли. Стоит ему разжать пальцы - и самоделка рванет. А там три двухсотграммовых шашки, и еще какие-то гвозди, чтобы осколки были. Безоболочечное взрывное устройство, но малым не покажется никому. А вокруг уже толпа собралась. Люди судачат. Кричат. Волнуются. И вся семья обезьяны с гранатой в салоне сидит, не шевелится и бежать оттуда не спешит. Да, трупов будет гора.