— Какие маркеры? — не понимаю я.

— У всего живого и неживого есть место и значение в энергетической и информационной паутине Галактики. Кто-то — маячок. Кто-то — просто фон. Кто-то — существенный игрок, как ты. Кристалл, кусок камня, частичка живого существа. В них может быть то, что нужно нам — спрессованный информационный пакет. Найти и извлечь его — большое искусство и очень высокая технология.

— И какая информация из них нам нужна? — спрашиваю я.

— Направление, — отрывисто отвечает Астр.

— Поясни, — прошу я, молясь про себя, как бы ни спугнуть капитана. Наконец-то разговор входит в поле, где лежат ответы на ключевые вопросы.

— Когда штурман указывает нам… — начинает вещать Астр, похоже, вняв моим пожеланиям, настраиваясь на пространную лекцию.

Но он не договаривает. Его прерывает обрушившийся Гонг тревоги.

Как-то странно — иная цивилизация, иной мир. А тревогу, как и у нас, объявляют тревожным звуком. Только звук этот куда круче наших сирен и гудков. Он возникает отовсюду. Звучит одновременно как раскат грома и комариный писк. Пронизывает все существо. Его невозможно проспать. Его невозможно игнорировать. Он мигом прочищает сознание. Он как ушат холодной воды и львиная доза тонизирующего вещества. После пяти секунд этого тревожного призыва ты уже на максимуме внимания и мобилизации. Ты готов работать, бороться и выживать.

Когда Гонг глохнет, наступает тишина. Не менее тревожная. Я почти физически ощущаю, как натягивается нить, на которой подвешена моя жизнь.

Потом мир рассекает страшный грохот. Уши закладывает.

По-моему, я даже на миг отключаюсь. Тут же прихожу в себя. Мне кажется, что «Квантовый порог» только что раскололся на части. И непонятно только, почему мы еще живы.

Сознание проясняется. И я с изумлением вижу, как по полу кают-компании ползет густой серый туман. Странно. Он появляется только в прыжковом режиме. На субсветовой скорости его не бывает. Неужели мы провалились в гиперпространство? Но как?

Серый туман поднимается и густеет.

Я оглядываюсь. Удар выбил из колеи всех. Астр с трудом возвращает себе сознание, оглядывается. А потом грозно, как античное божество, требует:

— Управление на меня!..

В миг кают-компания превращается в подобие рубки. Стены пропадают, открывая глазу пространство, через которое мы несемся. Из пола поднимаются рабочие кресла с элементами управления и окутывают чужиков.

Серый туман за пределами корабля, обычно ровный и непроницаемый, идет какими-то клочками, как облака за иллюминатором самолета, пробивающегося сквозь фронт непогоды. Периодически по нему пробегают красные и коричневые полосы.

Ощущение такое, что мое тело распирает давлением изнутри, как будто я попал в разряженную атмосферу, а то и в вакуум. В голове приглушенный гул. Уши заложены.

Когда внутреннее давление во мне усилилась настолько, что казалось, еще немного, и я взорвусь, корабль снова вывалился в трехмерность.

Зажглись звезды. А совсем рядом в пустоте тяжелела гигантская масса. Я ее сперва почувствовал всем своим существом, а уже потом рассмотрел.

На что это было похоже? На символический рисунок резерфордовского планетарного атома, в центре которого аккуратное круглое ядро, а вокруг эллипсы траекторий электронов. Только здесь не было изящно вычерченных линий. Вокруг ядра вились замкнутые ленты, и были они какие-то разлохмаченные — будто гнилую ткань порвали на лоскуты. Красные, оранжевые, зеленые, с неприятным оттенком. От них отваливались ошметки и завивались какие-то волосинки. Они производили ощущение чего-то живого и крайне отталкивающего.

А на месте ядра зияла чернота. Не привычная чернота открытого космоса, а провал в ткани Вселенной. Наверное, так выглядит черная дыра, но у меня была уверенность, что эта штука черной дырой не является. А является чем-то совершенно чуждым. Враждебным. И сейчас, рядом с этим эпическим уродством, наши шкуры не стоят и ломаного гроша.

Диаметр дальнего кольца объекта определить на глазок было сложно, поскольку мне неизвестно было расстояние до него.

Будто прочитав мои мысли, штурман четко изложил диспозицию. Получалось, что диаметр внешнего кольца этой ерундовины около тысячи двухсот километров. Ядра — три тысячи. До него — десять тысяч километров. И это очень мало. Сближение критическое. Если уже не безвозвратное.

— Концентрированный удар, — слышится приказ Астра.

— Соотношение не в нашу пользу. Десять к одному, — отвечает пилот.

— Удар всей мощностью, включая критические запасы, — велит Астр.

На секунду в воздухе повисает напряженное недопонимание. Видимо, приказ Астра поразил всех. И мне показалось, что пилот устало согнулся в своем ложементе, готовясь к неизбежному краху.

Потом по всему телу «Квантового порога» проходит нарастающая вибрация. Корабль готовит мощный и, вероятно, свой последний удар.

Но противник успевает раньше. Из черного ядра по нам лупит яркий луч. «Ну, вот и дождался я настоящей космической войнушки! Бластеры, ракеты, или еще что там у них! И все по науке. Все по-человечески, понятно!» — мелькнули молнией в моей голове дурацкие мысли. И тут же сознание померкло.

Пришел в себя я, наверное, через секунду. Наш многострадальный корабль мне жалко. Его трясет, как в лихорадке. Невидимый пол ходит под ногами ходуном и изгибается. Это заметно по раскачивающимся, словно лодки на озере, нашим креслам. Или это только кажется?

И вместе с тем наша «каравелла» собирает последние силы на залп всеми орудиями. И наносит ответный удар.

Чудо-лучей «Квантовый порог» не исторгает. Но от него в сторону аномалии тянутся колоссальные, невидимые, но ощутимые всем нутром потоки энергии.

Теперь противник в моих глазах то разрастается, то уменьшается, как бы пульсируя. Чудовищные силы играют с пространством, гравитацией и светом. Потом он наносит следующий лучевой удар.

Опять потеря сознания…

Очухиваюсь я в своем кресле. Ползет серый туман по ногам. И плотный серый туман снаружи окутал рубку корабля. Сейчас он казался мне почти родным…

Из вынужденного прыжка мы вывалились в дрейф довольно быстро. Потом была пара часов, за которые я смог прийти в себя в своем логове в одиночестве. И после этого Астр собрал нас в кают-компании на бдение.

Только сейчас это были не очередные посиделки, а деловое обсуждение сложившейся ситуации. Которая, как я понял, еще далека от разрешения.

— Это второй случай за три тысячи циклов, когда Гарда смогла вытянуть корабль в гиперпространство, — сообщил штурман. — Вероятность такого события исчезающе мала…

— Так же, как и вероятность выжить после столкновения с Гардой, — добавил Астр.

— Что такое Гарда? — спросил я.

— Чуждая структура с гиперпотенциалом разрушения, — пояснил капитан.

— Что она из себя представляет? — к горлу подступила тошнота, когда я представил нечто противоестественное и отвратное, занимавшее полнеба и тянувшее к нам огненные щупальца.

— Тебе не нужно понимать. Это выше тебя, — с обычной любезностью отозвался Астр. — Главное, что в результате этого создана деструктивная точка нашей матрицы поля. Это еще скажется самым негативным образом на нашей линии.

— Точка. Деструктивные линии, — усмехнулся я. — Все у вас не как у людей.

— Мы не люди, — не приняв иронии, отрезал Астр.

— То есть вы получили оплеуху. Но как именно это произошло? — поинтересовался я.

— Мы проникли в чужую сферу, — Астр с долей презрения, но терпеливо отвечал на мои вопросы. — Диссонанс задействовал природную защитную систему чужой сферы — Гарду. Она втянула нас сначала в гиперпространство, а затем в стандартный космос.

— Все хорошо, что хорошо кончается. Главное, мы живы, — заявил я.

— Это не главное, — возразил Астр. — Главное — цель. А пересечение с линией Гарды крайне усложняет решение ряда задач. Под угрозой сама Миссия.