Князь Хилков, Михаил Иванович. Министр Путей сообщения и Развития Сибири и Дальнего востока. Практически – руководитель программы индустриализации России. В глаза назвал Витте новым Шейлоком, но при этом они не поссорились. Человек удивительной судьбы и не менее удивительной работоспособности. А уж про кругозор и говорить нечего. Князь успел даже кочегаром паровоза в Америке поработать. По слухам, двенадцать раз стрелялся на дуэлях, и всё успешно. Баловень Судьбы, любимец Удачи. Ещё один бриллиант в управленческой структуре Империи.

И, наконец, двенадцатый апостол. Мишкин. Наследник-Цесаревич, Великий князь, брат. Подпоручик 59-го пехотного Архангельского полка, личный воспитанник подполковника Изюмова. Сопляк ещё совсем – шестнадцати годков от роду не исполнилось, но Цесаревич. Не ввести его в круг посвящённых сейчас – значило получить проблемы после. Тем более, что Сато Исуми рекомендовал Мишкина как настоящего самурая, пусть пока и неумелого, но главное ведь дух. Братец был назначен секретарём заседаний. Кому-то ведь надо, а обычных писарей в такое не посвятишь.

– Итак, товарищи, по моим прикидкам, до Мировой войны осталось меньше пятнадцати лет. Мне неизвестно, в какой конфигурации она начнётся – кто будет нашим союзником, а кто противником, возможны самые причудливые комбинации, которые сейчас даже в голову никому не придут. Исходя из этого, нам нужно рассчитывать только на самих себя – свои армию и флот, свою промышленность, которая обеспечит нас вооружением и боеприпасами. Первые шаги в этом направлении мы уже сделали: строятся верфи в Романове-на-Мурмане, Свято-Георгиевске и Владивостоке; строятся заводы Сименса и Дженерал Электрик; Крупп начал переоснащение заводов Морского министерства новейшим оборудованием. Завод Парсонса-Лаваля через два года представит новую силовую установку для флота. Такую установку, которая сделает все существующие сейчас корабли морально устаревшими тихоходами. Турбинный двигатель произведёт во флоте такую-же революцию, как произвёл паровой. Именно поэтому Государь-Император Александр Третий распорядился остановить программу 1881 года. Сэкономили мы на этом прилично, будет на что строить современные корабли.

Заводы военного министерства тоже готовятся к модернизации и расширению. Изобретение бездымного пороха и значительно более мощных взрывчатых средств, неизбежно увеличит роль артиллерии и скорострельных малокалиберных орудий. Не хмурьтесь, Михаил Иванович, – обратился Николай к Драгомирову, – все ваши доводы я изучил и внимательно проанализировал. И вывод сделал. Чтобы не оставить войска без патронов, нам нужно производить их около полумиллиарда в год в мирное время и вдвое увеличить производство в военное, вот именно этим вам и нужно срочно озаботиться, все полномочия у вас для этого есть.

– Это-ж какие деньжищи-то, Государь!

– Приличные, – кивнул Император, – но кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую. Кредиты нам пока дают с удовольствием и станки продают какие нужно, вот и пользуйтесь. Сэкономить можно. Ни для кого из вас не секрет, сколько бюджетных средств сейчас разворовывается. Нет, совсем воровство мы не искореним никогда, человек порочен, а ради наживы готов рисковать самой жизнью, но существенно снизить аппетиты этих гиен можно и нужно. Комитет Имперской Безопасности вам в помощь.

– Кредиты ведь отдавать придётся, Государь. – напомнил Витте.

– Придётся, Сергей Юльевич, обязательно придётся. Только те франки, фунты и доллары, которые мы берём сейчас, в случае Мировой войны обесценятся как минимум вдвое – это для победителей. А для проигравших может быть и в тысячу раз. Кредиты сейчас нужно брать все, какие дают. Строить на эти деньги железные дороги, порты и заводы. Не нужно бояться пускать в нашу экономику иностранцев. У подданных враждебных держав мы, в случае войны, всё имущество национализируем, а после окончания возместим по послевоенному курсу. Когда мы победим – курс будет очень благоприятным. Вот и думайте – как победить.

Ещё мне придётся вас расстроить, Сергей Юльевич. Трудовую армию нужно увеличивать до трёх миллионов в следующей мобилизации и до пяти через четыре года.

– Зачем, Государь? – ужаснулся Витте, – экономическая отдача от трудармейцев близка к нулевой. Нет, что-то они, конечно, производят, но их нужно кормить, обувать-одевать, обеспечивать жильём и учить. Бригады китайцев на строительстве Великого Сибирского пути обходятся казне втрое дешевле.

– Я читал ваш доклад, Сергей Юльевич. Очень внимательно читал, но остаюсь при своём мнении. Китайцам мы платим меньше, но всё заработанное ими утекает в Китай. Наши-же, все заработанные деньги потратят в России – это раз. Все они получат образование, а образованный человек для экономики полезнее в разы, он уже не только на водку тратится – это два. Ну, и третье, – Николай посмотрел на Драгомирова, – Михаил Иванович, сколько нам придётся мобилизовать в случае Мировой войны?

– Миллионов пять, Государь. Даже с учётом ваших пулемётов. Слишком большая у нас Держава, очень протяжённые границы.

– Как вы думаете, Сергей Юльевич, не лучше ли нам готовиться к такой мобилизации заранее. Пусть сейчас Трудовая армия не приносит нам особой прибыли, хотя и с этим можно поспорить, нет прибыли немедленной, но отложенная есть и очень значительная, зато она уже сейчас приучает нашу экономику к мобилизационному производству. Мы не испытаем шока из-за призыва пяти миллионов солдат. Были трудармейцы, станут военными. Всё равно ведь дохода казне они почти не приносили, ели-пили, обувались-одевались, ходить строем научились.

Первыми решениями Комитета развития были: сокращение армии до минимально возможного (по союзному договору с Францией) штата – пятьсот тысяч штыков. Продление моратория на строительство военных кораблей ещё на два года, при этом вдвое увеличились ассигнования на научно-изыскательскую деятельность морского ведомства.

Проведение денежной реформы приняли единогласно, хотя каждый из проголосовавших терял на этом приличные деньги, все они были очень небедными людьми, и имели накопления, но раз уж Родине нужно…

Возникли споры по крестьянской общине. Столыпин зачитал доклад, в котором эта общность представлялась настоящими вредителями. Крестьянскую общину давно подмяли под себя старейшины-ростовщики-кулаки, которые совсем никак не заинтересованы в повышении урожайности и монетизации отношений в общине. Их вполне устраивало тёмное и вечно полуголодное крестьянство, загнанное в долги. Эти кулаки-ростовщики арендовали землю у помещиков, или государства и обрабатывали её для них батраки. Выкупные платежи списали, но долги этим кровопийцам у крестьян остались. А сейчас они ещё получили право решать – кого отдавать в армию, а кого в переселенцы. Как говорили ещё древние римляне – худший эксплуататор – это бывший раб, получивший власть. Если сравнить нынешнее состояние с крепостным правом, то положение крестьян в массе, пожалуй, даже ухудшилось.

Столыпин предложил разогнать эту сволочь немедленно.

– Извините, Пётр Аркадьевич, но в своём предложении вы упускаете, возможно, главное для нас сейчас. Сибирь мы и так заселим. Демобилизованными трудармейцами, выделенными от общин переселенцами, иммигрантами, в конце концов. К нам уже переселяются из Европы и Америки. Правда, из Америки в основном наши-же староверы, но процесс пошёл. Заселим. Пусть не так быстро, как всем нам хочется, но заселим обязательно.

Крестьянская община сегодня – это атавизм первобытно-общинного строя, не спорю, но! Но именно они, эти дикари сейчас рожают по восемь плюс детей в каждой семье, чтобы увеличить свою долю в общинной пашне. Эти крестьянские дети – наш мобилизационный потенциал. Именно они сейчас мобилизуются в трудовую, а в случае войны, и в настоящую армию. Эти дети – Русский народ, наше будущее. Из них уже воспитаем нормальных людей. Не всё нужно измерять в деньгах и прибыли от экспорта зерна и налогов. Не трогая общину сейчас – мы вкладываемся в будущее. К Мировой войне нас будет уже под триста миллионов, а ко Второй уже полмиллиарда. А вы всё про налоги, да деньги…