– Лёш, ну пошли уже, а?! Вот только, – запал веселья, сменившись глубокой задумчивостью, внезапно пропал. – Как из подземелья выйдешь, там спуск длинный, а потом, наверно, мили с полторы – открытое пространство… Мы даже если тихо-тихо убежим, они все равно успеют прийти сюда и если нас не догонят, так застрелят… – девушка расстроенно шмыгнула носом и жалобно посмотрела на охотника. – Там спрятаться негде… никому, даже Фее…

– Значит, – Алексей озорно подмигнул удручённой девушке и сунул руку в свой мешок, – если тихо уходить, они успеют нас догнать? – траппер вынул на свет связку картонных трубочек, демонстративно сдул с неё несуществующую пыль и весело ухмыльнулся. – Тогда будем уходить громко…

Бирюш, разделяя хозяйскую радость, плюхнулся на зад, лизнул изрядно запылённую Фею в нос и разразился радостным лаем. Алексей добродушно потрепал пса по загривку, сунул возмущённую бесцеремонным обращением кошку в руки хозяйке, вынул из кармана коробок спичек и потряс над ухом.

– Бери зверей и топай на улицу, – Алексей раскрыл коробок, пристально обозрел каждую из пяти оставшихся спичинок, недовольно дёрнул щекой и повернулся к Полине. – Как окажетесь снаружи – крикни погромче и зажимай уши…

– А это ещё зачем? – подпоясавшись патронташем с ружейными патронами, Полина бодро закинула трофейный дробовик на плечо, ударилась локтем о приклад и зашипела от боли. – С какой печали-радости мне ухи закрывать?

– А я о твоей нравственности пекусь, – Пелевин надел рюкзак, проверяя, насколько равномерно распределён вес, подвигал плечами и пару раз присел. – Как ты выйдешь, – Алексей, парируя удивлённый взгляд девушки, забавно сморщил нос и расплылся в довольной улыбке, – я ругаться буду. Матом. Громко и долго.

– Па-а-а-думаешь, – пренебрежительно фыркнула Полина, вальяжно дефилируя к выходу в сопровождении кошки и собаки, словно королева в окружении свиты. – Тоже мне, сквернослов записной нашелся! Да я, чтоб ты знал… ой!

Девушка, получив неожиданный шлепок прикладом винтовки по заду, внезапно ускорилась, пробежала по инерции несколько шагов до поворота, ухватившись на бегу за выступ в стене, остановилась, показала Пелевину язык и скрылась за углом. Траппер проводил проказницу возмущенно-одобрительным хмыканьем, словно гордящийся дитёнком родитель, в очередной раз проверил распределённую по плечам амуницию и, крутя в пальцах спичечный коробок, прислушался к удаляющимся шагам. Услышав неразборчивый, но громкий девичий вопль, Алексей споро прочёл молитву, коротко перекрестил пространство перед собой, поджёг огнепроводной шнур на заранее подготовленной шашке и с силой швырнул динамит за угол. В склепе послышались панические крики, чья-то неразборчивая и явно ругательная скороговорка, заполошный выстрел и топот ног. Правда, весь инородный шум охотнику был еле слышен, так как все посторонние звуки заглушались собственным топотом.

Секунд через двадцать приглушённо хлопнул взрыв, коридор тряхнуло, заволокло пылью, и в спину ударил спрессованный воздушный кулак. Еле удержавшись на ногах, Алексей стряхнул с полей шляпы комья земли, поджёг шнур ещё одной шашки, отчаянно отплёвываясь, швырнул её через плечо и гигантскими прыжками понесся к еле различимому в стене пыли пятну света.

Выскакивая из коридора, траппер получил ещё один воздушный удар в спину, а перевалившись через порог – ослепляющий в голову. Не удержавшись на ногах, Алексей рухнул на колени и, запечатывая веки, с силой вжал ладони в глазницы. Через пару минут он с трудом утвердился на подгибающихся на ногах. Из коридора несло пылью, сгоревшей взрывчаткой и чем-то ещё. Наверное, тленом истории или ещё чем-нибудь заумным. Зажав саднящие болью виски ладонями, Алексей обвёл округу слезящимся взглядом, коротким жестом отправил Полину с питомцами спуститься пониже и, запалив после недолго раздумья последнюю шашку, надсадно кряхтя, швырнул её в проход. Он успел спуститься ярдов на тридцать и даже окончательно прийти в себя, когда внутри скалы громыхнуло, из подземного прохода, словно орудийный выстрел, выметнулся столб пыли с зарядом из щебня и скальных осколков. Карниз над входом в подземелье, словно раздумывая, как ему поступить в создавшейся ситуации, немного поскрипел и, перегородив вход в коридор, рухнул вниз. Алексей и Полина обменялись многозначительными ухмылками и, кликнув усевшихся поодаль питомцев, неспешно направились к зеленящейся вдали полоске буша.

Уже у подножия скалы трапперу вдруг показалось, что поясницу леденит чей-то ненавидящий взгляд. Пелевин резко обернулся и, ругая себя за паранойю, с чувством сплюнул: всё вокруг – скала, редкий кустарник и пропеченные солнцем камни – источало спокойствие. Нагромождение камней у бывшего входа в подземелье – и то перестало куриться пылью и дымом. Алексей ещё раз оглянулся по сторонам, неопределенно пожал плечами и поспешил следом за ушедшими вперед друзьями.

– Не переживай, vossa excelkncia* (порт. твое превосходительство), – Рамирес успокаивающе похлопал дона Педро по плечу и вновь приник к просвету в завале на выходе из подземелья. – Эта парочка, – португалец, на миг оторвавшись от обозрения окрестностей, кивнул на удаляющихся мужчину и женщину, – отсюда только к Лоуматане выйдет и не раньше, чем завтра. Нет тут другого пути. А там, – ибериец смакующее причмокнул губами, – мы их встретим, и тогда…

– Вот когда встретим, – дон Педро ожег сподвижника ледяным взглядом, – тогда и будем сладострастным мечтаньям предаваться. А пока давайте из этой могилы выбираться. За камушками, – проповедник ухватил Рамиреса за шкирку и откинул от коридора в сокровищницу, – потом, как с конкурентами расквитаемся, вернемся.

– O que vock diz, excelkncia* (как скажете), – португалец уныло взглянул на склеп и с тоскливым вздохом потопал к выходу. – Хотя лично мне горсть-другая камней, когда я на стволы этого seta mad* (безумного стрелка) полезу, душу бы согрела. О! Excelkncia! – Рамирес, загоревшись какой-то мыслью, спотыкнулся на ровном месте и повернулся к проповеднику. – А когда мы этих bastardos * (ублюдков) поймаем, вы им речь читать будете?

– Зачем? – дон Педро смерил сподвижника недоуменным взглядом и, отодвинув его с пути, неторопливо побрёл дальше.

– Как зачем? – опешив от такого ответа, Рамирес остановился и удивлённо помотал головой. – А увещевать? Ну, в смысле – перевоспитывать?

– Я что, дурак? – дон Педро с досадой пнул подвернувшуюся под ногу черепушку и со злостью сплюнул. – Таких, как эти… – подбирая подходящий эпитет, проповедник прикусил мякоть большого пальца и, не найдя слов, с чувством махнул рукой. – Таких только могила исправит, да и то – гарантий никаких…

– К сожалению, мы оба оказались правы, – Алексей бесшумно просочился сквозь стену колючего кустарника и устало прислонился к стволу одинокого абаша, – и в том, что нас преследуют, и в том, что возглавляет охоту наш милейший дон Педро, – охотник неторопливо стёк к корням и с блаженной улыбкой вытянул ноги. – До них ещё мили полторы, но идут, сволочи, шустро, так что нужно что-то делать…

– Так сразу и дон Педро, – недоверчиво фыркнула Полина, с подозрением посматривая на отдыхающего Пелевина. – Вот так ты, орел востроглазый, в такой дали – и разглядел, кто там по бушу бродит?

– А монокуляр на что? – не удосужившись хотя бы приоткрыть глаза, траппер хлопнул по оттопыривающемуся нагрудному карману. – Оптика отличная, вот и разглядел. Следом за нами топают сеньор проповедник и шестеро его бодигардов.

– Опять бежать? – тягуче вздохнула Полина, обмениваясь тоскливыми взглядами с Феей. – Или что там у нас по плану?

– Да ничего особенного, – флегматично пожал плечами Пелевин, вынимая кисет и трубку. – Я покурю и пойду с загонщиками поздороваюсь, а ты, – Алексей покосился на девушку, – тут подремлешь, сил для предстоящего пути наберешься…