Ну что же, значит, у нее были резоны так поступать. А мне вообще такие далекие от китайских церемоний встречи нравились куда больше – на них меньше шансов попасть под колпак. Особенно когда машина взята напрокат, и не мной, да еще по левым документам.

Встречу контролировали оперативники Лешего – к сожалению всего двое. Шатались по скверу вокруг места. Прощупывали эфир. Но пока от них вестей о какой-то подозрительной активности не поступало.

- Насколько я понимаю, вы своими силами хотите затеять экспедицию к Архипелагу Монарших островов, - с места в карьер начала Ива. - Там надеетесь найти раритет.

- Именно так, - кивнул я.

- Вы даже не представляете, какие расходы и организационные проблемы взваливаете на себя, - горестно воскликнула Ива, будто наши проблемы были ее проблемами.

- Ничего, - успокоил я ее. - Вынесу. Я жилистый.

- Но сделка в силе, - настойчиво произнесла Ива. - Вы показываете добытый раритет, чтобы его могли фотографировать. Переводите деньги. И в довесок получаете нашу Золотую страницу.

- Конечно! Как же может быть иначе? - заверил я.

Конечно, иначе быть вполне может. Например, мы способны установить партнеров Ивы и напрямую с ними разгрести ситуацию. Но тут возникают нюансы. Даже если мы и найдем их, вовсе не факт, что у них удастся получить Предмет. Мы просто не знаем всех тонкостей. Поэтому координаторы «Фрактала» посоветовали мне идти в русле достигнутых ранее договоренностей. А они пока будут осторожно прощупывать ситуацию с другого конца. Да и самому мне казалось это предпочтительнее. Так что мы продолжаем дружить с Ивой, посланной мне Богом или чертом в качестве Нити.

- Ива, вы прекрасный деловой партнер, - произнес я вполне искренне. – И мне доставляет истинное удовольствие работать с вами и дальше.

«Потому что ты Нить Ариадны», - так хотелось добавить мне, но я по понятным причинам этого не сказал…

Длинная металлическая лапа зацепила мирно покачивающийся на волнах подводный аппарат футуристического вида. Он напоминал электролампочку, благодаря чему в народе его так и величали - «лампочка». Прозрачная круглая кабина, за ней сужающийся отсек с двигателями, системами обеспечения и аварийного спасения, в том числе аквалангами. Конструкция была украшена, ну прямо в лучших традициях современного искусства, серебряными фигурными воздушными баллонами и изящными соплами водомета. Впереди грустно сложены два манипулятора. Это чудо современной техники могло опускаться на глубину в три километра без риска быть расплющенным в блин водной толщей.

Процесс поднятия подводного обитаемого аппарата «АВ-2» на борт нашего корабля с гордым названием «Тритон» был тонкий и аккуратный. Ошибешься немного в скорости и точности, и аппарат запросто пробьет борт судна или поломается сам. Но оператор зацепа дело свое знал на пять баллов. И в итоге «АВ-2», под бурные, но непродолжительные аплодисменты команды, был водружен на свое место. Он устроился рядом со своим собратом «АВ-3», который был размером чуть побольше - не на два, а на три места.

Дело был волнительное, но уже ставшее привычным. «Лампочка» ныряла с завидным постоянством и утомляющей бесполезностью уже третью неделю.

Купол аппарата, состоящий из двух долек, с механическим жужжаньем разъехался в стороны. И на палубу, на покачивающихся ногах, выбрался Писатель. За ним бодро выскочил жизнерадостный, невысокий, жилистый и смуглый подводный пилот-оператор Эстебан Хуарес.

Писатель был раздражен и привычно метал молнии и громы:

- Покажите мне чертового человека на нашем чертовом Земном шарике, который разгадает этот чертов ребус!

Это означало, что очередная его теоретическая выкладка не выдержала проверки практикой.

Вообще, как и положено Нити Ариадны, Писатель оказался на этом этапе Поиска просто незаменимым. Мало того, что он обладал завидными познаниями в океанологии и рельефе морского дна, так еще и сталкивался с аппаратами класса «Осьминог», имел допуск к их управлению. Притом рулил достаточно бодро. Даже Эстебан, подводный лихач, его уважал.

Писатель закинул на плечо увесистую и страшно дорогую профессиональную фотокамеру, которую выцыганил у меня якобы для исследовательских целей. На деле он просто фотографировал в погружениях все, что только можно и приятно. Однажды торжественно объявил, что открыл доселе неизвестный вид креветки.

- Чего не наловил? – не разделил я его энтузиазма. - Сейчас бы под пивко.

- Типичный служебно-розыскной барбос, - обреченно вздохнул Писатель. - Ему про научное открытие, а он про бычки в томате…

Пока происходили все эти манипуляции с подводным аппаратом, я расслабленно полулежал в шезлонге на палубе и сонно глазел на заходящее солнце.

Жара спадала. Дул приятный ветерок. Уютно урчали моторы судна - старенькие, но мощные. Суетилась команда, обеспечивая строгий корабельный распорядок. Выпрыгивали рядом с бортом несущиеся по своим делам дельфины. Была для меня во всем этом какая-то детская радость.

Корабли – всегда испытывал я к ним слабость. Волнительная дрожь проходила по всему моему существу при виде и белоснежных гигантских лайнеров, и серых хищных ракетных крейсеров. Не то, чтобы я мечтал командовать ими или строить их. Меня вдохновлял сам факт близости к ним. А «Тритон» был кораблем мечты моего детства, когда я зачитывался романами Жюль Верна про подлодку «Наутилус» и кругосветные путешествия.

Хотелось в свое время мне стать морским офицером. Но только те, кто распоряжался моей судьбой, решили иначе – и я стал офицером ракетчиком. И был им до того самого мига ЧП на ракетной базе, после которого старший лейтенант РВСН перестал существовать, зато появился Старьевщик, лучший Мастер Поиска «Фрактала».

Когда я ввязывался в эту нашу морскую экспедицию, то с трудом представлял, как решать бесчисленные организационные вопросы. Во всем надеялся на могущество «Фрактала», хоть и истощенного войной, но продолжавшего дергать за ниточки во всем мире.

И действительно, все вопросы очень быстро, просто нереально быстро, решились. Вдруг Международное океанографическое общество со штаб-квартирой в Ницце загорелось идеей организовать археолого-геологическую экспедицию в районе Архипелага Монарших островов, являющихся суверенной, но открытой международному научному сотрудничеству страной. Официальной целью была оценка гипотезы локального опускания суши в этом районе океана на протяжении исторических периодов. Это так именовалась проверка домыслов, что Атлантида была именно здесь и ушла на дно от серии вулканических катастроф. Толкали эту идею энтузиасты не один десяток лет, однако академическая наука всерьез ее не воспринимала. Одно слово Атлантида автоматически перевело бы наш статус из серьезного научного мероприятия в разрез забав богатых фриков.

Руководителем данного мероприятия числился доктор Эмиль Штраус, которого я в глаза не видел. Он сейчас греет пузо где-нибудь на Мальдивах, куда его отправил от доброты душевной и в компенсацию за использование его имени и авторитета «Фрактал». А я за него отдуваюсь в качестве администратора экспедиции и фактического хозяина корабля и матросов.

Мне была подправлена легенда. Теперь я гражданин Казахстана, занимался там бизнесом по внедрению новых технологий на предприятиях тяжелой промышленности. А потом связался с Международным географическим обществом и принял предложение поучаствовать в экспедиции в качестве администратора. В общем, такой завхоз, выходец с одного из осколков Советской Империи. В век информационных технологий очень серьезной проверки моя обновленная личина, конечно, может не выдержать, но сделали наши специалисты легенд все, что могли.

В связи с эпидемией КОВИДА-32 произошел обвал активности человечества во всех сферах. Многие программы, и научные, и коммерческие, и социальные, свернуты. Человечеству стало не до них. Люди, государства и вся цивилизация в целом будто старались забиться поглубже в свою скорлупу, подальше от смертоносных вирусов, экономического обвала, экологических катастроф. Поэтому «Тритон» грустно стоял в порту Хьюстона, ожидая, когда его снова призовут в бури и шторма. И наш фрахт состоялся моментально.