Вот только этому исламскому офицеру сильно не повезло. Потому что как раз к его допросу подоспел я со своей группой. И взялся за допрашиваемого по всем правилам науки, которой не учат ни в одном учебном заведении – как за минимум времени превратить твердокаменного фанатика в расплав, из которого можно лить любые фигуры.

Эскулап хорошо меня учил. На исламского стража мне понадобился час упорной работы. Но все затраты энергии оправдались. Мы получили четкие сведения о планах противника. И, главное, о схеме зарядов, заложенных на территории концлагеря.

И мы отправились на вылазку. Это был единственный способ предотвратить большую беду и спасти тысячи жизней.

Нас было полтора десятка бойцов. К лагерю подходили с трех сторон. Вчера изнуряющую жару омыл щедрый дождь, так что пробираться приходилось по влажной грязи. Она налипала на тяжелые берцы, еще больше утяжеляя их и затрудняя движения. Но ведь никто и не рассчитывал, что будет легко. Главное, погода летная, а ночь темная – через тучи лишь расплывчатым пятнышком слабо проглядывала долька Луны.

При приближении к лагерю передо мной замаячили бетонные кубики и небольшой ров, чье назначение было не дать атакующей бронетехнике разнести длинный забор высотой больше трех метров, с колючей проволокой поверх него. На вышках скучали охранники, шарили по территории лагеря и окрестностям жалящие глаза прожекторов. Имелись здесь и датчики движения, и видеокамеры. Не так много, но были. Так что надо было держать ухо востро, а глаза распахнутыми.

Нас слишком мало для полноценного штурма. Все же тут оставалось минимум сотня-другая шахидов, теоретически готовых пожертвовать жизнью за Аллаха и Халифат. На деле не все они самоубийцы, однако, дерутся обычно отчаянно. Но оперативно-боевой группы спецназа Генштаба «Медведь», по идее, должно было хватить на выполнение главной части задачи – предотвратить взрыв и уничтожение заключенных. Выучка, оснащение, оружие и техника - это залог успеха, особенно когда это все неизмеримо выше, чем у противника.

Двигаться было тяжеловато – все же полная экипировка бойца «Медведя» весит немало. Но и не так тяжело, чтобы мы ощущали себя неуклюжими мишенями. Бронежилеты наши сделаны из материалов так называемого вязкого противодействия – чудо нанотехнологий, легкие, гибкие, спокойно держат автоматную очередь в упор. Шлем с компенсаторами не только защищал черепушку от дырки, но и шею от перелома. На забрало с внутренней стороны по моему желанию выводилась схема местности и расположение сил. На запястье еще один тактический компьютер. В таких спецоперациях информация о себе и противнике – это залог успеха. Ну и оружие – автомат «АС-112» с магазином на тридцать патронов, стрельба у него бесшумная и беспламенная. Еще у меня был бесшумный пистолет. Целый подсумок гранат, притом среди них весьма хитрые, редко использующиеся в армии из-за их запредельной стоимости. Еще кое-какое оборудование, необходимое, чтобы взломать этот объект.

Замигали и погасли прожектора. Отлично! Это наши добрались до электросети и перегрузили ее взрывным импульсом. Вслед за электричеством лагерь лишился и связи – над ним выставили купол РЭБ. Только наши сигналы еще проходили, так что мой тактический комп был в строю.

До забора оставалась сотня метров. Нам с Лешим предстояло преодолеть это расстояние рывком. А тут на вышке часовой задергался, кажется, пытался запустить осветительную ракету. Его силуэт был четко очерчен – мой боевой шлем перешел в режим ночного видения. Поймал фигуру в прицел. Автомат мягко ударил в плечо… Все-таки насколько комфортный и точный дырокол! Часовой повис на поручнях вышки, будто решая, в какую сторону ему свалиться - вниз или внутрь.

Еще один слабый хлопок – это Леший снял часового, стоящего перед воротами.

Сто метров. По лужам и грязи. И еще не напороться бы на растяжку или нажимную мину, которыми начинены окрестности лагеря. Писк – на стекле шлема замигала синяя точка - детектор выявил впереди противопехотную мину. Обойдем.

Еще раз пискнуло в наушнике, слева замигал красный силуэт. Детектор засек движение - противник метрах в тридцати, перед стеной. Что он там делает? Неважно. Я навскидку выстрелил. Рядом пальнул Леший.

Думаю, противник нас даже не увидел, а уже валится на землю. Война технологий. Рассмотреть врага, когда тебя самого видеть не могут, и выстрелить благодаря этому раньше – это значит победить.

Суета возникла у ворот и прохода рядом с ним. Враги считали, что мы будем ломиться туда. И готовы были встретить нас огнем и свинцом. У них там перед воротами стоял бронетранспортер «Saxon», такая совершенно бесполезная для приличной войны и вполне пригодная для охраны концлагерей английская бронемашина. С ее пулеметом нам встречаться как-то не хотелось.

Наконец, преодолели мы, обходя мины, те самые сто метров. И оказались под защитой забора. Прошли еще сто метров вправо.

Техническое превосходство. Все продумано и просчитано. Леший извлек из-за спины небольшой тубус, чуть поменьше РПГ. Разломил его. И тубус вырос в ажурную и крепкую подпорку, как в сказке. Как раз для того, чтобы преодолеть забор высотой выше трех метров. Не штурмовые же лестницы с собой нести. И еще у нас был кусок изолирующего материала, который даст пролезть по проволоке, не поранившись и не получив удар электротока.

- Ну что, подпрыгнули и улетели, - шепнул я.

Секунда, другая… И вот мы уже на той стороне. Хорошее место. Тихое. Заранее присмотренное. Такой карман, который ниоткуда не проглядывается и откуда совсем близко до цели. Висящая над нами видеокамера не работала – все тут обесточено.

Территория концлагеря. Административный сектор. Приземистые длинные строения с покатыми крышами из черепицы. Какие-то будки. Блок-посты с мешками и пулеметными гнездами.

Вон, метрах в тридцати от нас вросла в землю одна такая огневая точка. За мешками - двое. У них пулемет «MG». Но смотрели они явно не в нашу сторону. Ждали нападения со стороны ворот.

Я сделал знак рукой. Два хлопка. Минус два противника. Курочка по зернышку клюет. Глядишь, так скоро никого не останется.

Моджахеды понимали, что происходит что-то фатальное. Они заметались по лагерю. Зазвучали отрывистые команды. Зарычал вдали мотор еще одного БТР.

Оставалось надеяться на то, что командиры моджахедов пока еще не считали, будто бы начался полноценный штурм. Они привыкли, что штурм приходит вместе с бомбовыми и авиационными ударами. Максимум, они опасались проникновения диверсантов. Поэтому еще и не подняли весь гарнизон в ружье. Надеялись обойтись тревожными командами и караулом. Нам это было на руку, но такое счастье ненадолго.

Мы тенями неслись к одноэтажному кирпичному строению размером чуть больше трансформаторной будки, с одним окошком и входной дверью. Там наша цель.

Эх, только бы кто-нибудь с испугу не нажал на красную кнопку, и тут не взлетело бы все к чертям. Но практика показывает, что не нажмут. Обычно подрывники до последнего тянут с самоподрывом. В глубине души невольно и бесполезно надеются, что все утрясется.

Мы преодолели несколько десятков метров, прижались к стене хозяйственного склада. Огляделись. Вроде, никого. Еще бросок.

И вот мы уже вжались в стену той самой «трансформаторной будки». Замерли по обеим сторонам двери. Ждали, затаив дыхание. Ручной локатор, пробивающий стены, высветил на экране три метки. Значит, в «будке» три боевых единицы противника. Притом две движутся к двери. Как вы вовремя, друзья шахиды!

Дверь со скрежетом открылась – петли здесь давно не смазывали. Такая уж национальная традиция – все у этих истинных правоверных приходит в запустение и разор. Прошлые хозяева были куда рачительнее.

На пороге появился один, и сразу следом за ним другой моджахед. В песочном камуфляже, они были обвешаны оружием, как новогодняя елка игрушками. У одного в руках ручной пулемет МG. У другого - пистолет-пулемет «Хехлер Кох». Двигались, глядя прямо перед собой, целеустремленно, как носороги. А ведь надо иногда глядеть по сторонам. Впрочем, их это не спасло бы.