Никакой рукопашки и прочих излишеств. Два приглушенных хлопка. Цели нейтрализованы. И я залетел внутрь «будки».

Помещение метров двадцать квадратных с двумя небольшими окнами-бойницами вдоль одной стены. На стене горел аккумуляторный светильник - слабо, но, худо-бедно, высвечивал обстановку.

Мой автомат вздрогнул. Еще один выстрел – и сидевший на стуле в обнимку с китайским автоматом Калашникова моджахед уронил голову на грудь.

Мы затащили с улицы два тела. Пусть здесь полежат – безопасные, поскольку дохлые.

Все помещение было заставлено и завалено оружием. Пулеметы, автоматы, ящики с боеприпасами. В полу очерчивался массивный квадратный металлический люк, выкрашенный облупившейся коричневой краской.

С кряхтеньем я поднял крышку люка и отбросил в сторону. Вниз вела металлическая лестница.

В небольшом подвале находился кондовый и надежный, обещанный нам «языком» пункт подрывника. Там была старая и безотказная взрывная машина – такой кубик с проваливающейся внутрь ручкой. Вдавливаешь ее, и территория концлагеря превращается в огненный ад. Еще имелся пульт радиовзрывателя с колесиком, который надо провернуть, чтобы активизировать радиомины. Дубляж такой. Ни одно взорвется, так другое.

Леший, отличный специалист в саперном деле, начал колдовать с этими игрушками. И через пару минут, которые я напряженно прислушивался к окружающему шуму, объявил:

- Заблокировано. Не должно рвануть. Как я понял, дубляжа нет. Чтобы кто ненароком без приказа не нажал.

Из небольшого окошка «будки» просматривался плац концлагеря с выходящими на него казарменными приземистыми строениями. К нам пока никто не двигался.

Загрохотала на северо-восточной окраине лагеря длинная пулеметная очередь. Похоже, там наши вступили в открытое боестолкновение.

- Тут их десятки, - сообщил по рации командир второй подгруппы Плут. – Сейчас зачистим.

- Они на вас сейчас всей толпой навалятся! - ответил ему Леший.

- Отобьемся, - бодро заверил Плут.

- Действуйте по обстановке, - велел Леший.

- Как у вас? – с долей тревоги осведомился Плут.

- Пока тихо. Но ненадолго.

И Леший как накликал. Неожиданно зазвучала сирена, у которой было автономное питание. На плац из казармы посыпались вооруженные басмачи. Господи, их куда больше, чем мы ожидали. Похоже, тут оставили чуть ли не половину батальона стражей и обслуги лагеря.

Моджахеды галдели, как на птичьем базаре. Постреливали для уверенности и поднятия боевого духа в воздух. И я понимал, что сейчас они растекутся по лагерю. И обязательно начнут проверять все строения и закоулки, в том числе и нашу «будку».

Я нажал кнопку на рации, подавая импульсный сигнал: «Удар!»

Через минуту в пыли и грохоте обрушился на эту землю кошмар. По плацу нанес удар беспилотник и ушел на базу. За ним еще один.

Ничем увесистым не били, чтобы не сдетонировала заложенная на территории взрывчатка. Просто россыпью сыпались небольшие шариковые бомбы, разлетающиеся пронзающими все на своем пути тонкими иголками. Оружие, страшное против не прячущейся в укрытиях пехоты. Так что ряды моджахедов прилично редели.

Кто-то истерически вопил. Галдеж. Опять стрельба вверх, не пойми куда. Стадо настоящее. Но оно с окончанием бомбежки как-то соорганизовалось. И началось осмысленное движение все еще многочисленной вооруженной человеческой, если их можно назвать людьми, массы.

Как я и опасался, к нашей «будке» направились несколько моджахедов. Ну, все, началось в деревне утро!

Шли они открыто, подвоха не ждали. А зря. Я выставил в окошко трофейный пулемет и срезал гостей одной длинной очередью. Заодно перепало и другим, попавшим в сектор обстрела

Ну, все, мы привлекли внимание! Теперь на нас навалятся всей массой, и начнется нешуточный бой. По окраинам лагеря и в нескольких точках он уже шел со всей суматохой и неопределенностью.

Тут у нас было преимущество – постоянная связь между бойцами группы, а также тактический планшет, на который сбрасывалась вся информация о ходе боя.

Возникли откуда-то сбоку силуэты. Я отогнал их длинной очередью. Кого-то задел.

Вот и пошла непосредственная боевая работа. Рванула граната совсем рядом с «будкой». Пули впились в стену за моей спиной, хорошо не задели. Я отвечал. Пригибался. Поднимался. Снова отвечал.

Хорошо, что стены толстые. Немцы строили на славу и на века в далеком 1940-м. Не пробьешь даже из крупнокалиберного пулемета. Это нас и спасало. Но все равно долго мы тут не продержимся. Обойдут враги нашу избушку, бросят в окно гранату или рубанут из РПГ.

Очередь прошла по стене «будки», пара пуль опять воткнулись в нашу стену, влетев в окно. Плотность огня росла.

- Не продержимся! Снесут нас! – крикнул Леший, пуская очередь из трофейного автомата. Снаружи послышался истошный визг – попал, значит. Враги любят орать, когда их настигает кара в виде пули.

Я тоже угостил врагов из пулемета. И тоже кого-то задел. Но часть моджахедов оказалась в мертвой зоне, где мы их не достанем. Сейчас, наверное, они двигались вдоль стен и подбирались к нашей «будке». А там – граната в «бойницу» - и все, пишите письма мелким почерком!

Э, нет! Получите! Я бросил в окно «Ф-1». Бухнул взрыв. Опять крики. Опять кого-то задело. Вдогонку швырнул еще одну гранату. Это охладит пыл врагов. Но ненадолго.

Бабах! Ударил по ушам взрыв. Все-таки додумались рубануть в наше окошко из РПГ. Хорошо, что не попали. А стена выдержала.

Сейчас пристреляются, и нам каюк. А нужно было продержаться не так и долго. Время работало на нас.

- В подвал! – крикнул я, наконец, решившись.

Леший всегда понимал меня с полуслова. Он кивнул и спрыгнул в подвал. А я оставил в помещении три гранаты из моего подсумка. Хорошо, что взял эти технологичные игрушки. Они среагируют на изменение объема помещения – то есть когда кто-то зайдет в «будку». Притом с некоторым замедлением.

Потом спустился по лесенке. С трудом поставил люк на место. Слава богу, изнутри он закрывался на тяжелый засов - немцы все предусмотрели, когда строили. Еще хорошо, что внизу было несколько ящиков боеприпасов и гранат. На хорошую войнушку хватит.

Наверху послышались топот и крики. Через некоторое время грохнул взрыв. И следом - привычные визги. Не по нраву пришелся моджахедам мой подарок. Жалко, не сдетонировали гранаты в ящике рядом. Ну да ладно. И так нормально. Надеюсь, что их сдует отсюда…

Зря надеялся. Взрыва оказалось, недостаточно, чтобы их образумить. Эти балбесы оказались на редкость упорными. И выкурить гяуров из убежища для них стало делом чести.

Опять послышались возбужденный галдеж и грязная арабская ругань.

- Сейчас начнут ломиться в подвал, - произнес Леший с каким-то отстраненным спокойствием, поглаживая автомат.

- Попытаются взорвать люк, - отметил я.

Бабах. Часть люка прогнулась внутрь. В нем появилась небольшая дыра от рикошета бронебойного выстрела. Уф, мы легко отделались! Чего не скажешь о моджахедах.

Послышался дикий звериный вой. Ну, точно, в пылу безбашенного азарта один из этих болванов использовал РПГ в закрытом помещении. В результате реактивной струей пожгло и его самого, и братьев по вере и глупости.

Пока наш слух услаждали сладкой песней наполненные болью и отчаяньем крики моджахедов, образовался небольшой перерыв в атаке. Те секунды, которые мы выиграли, нам были нужны как воздух. Потому что счет сейчас шел именно на секунды.

Бабах – еще одна граната взорвалась на люке. Но не пробила его.

Сейчас моджахеды сообразят, что к чему, найдут связку противотанковых гранат. Снесут люк и кинут гранаты в подвал. И нам кранты. В помещении взрывная волна делает страшные вещи. Не осколки, так контузия нас добьет. Подвал совсем небольшой, не укроешься.

Время, черт возьми! Как же медленно оно тянется!

На шлем я вывел тактическую раскладку. Так, подгруппа Линча подходит к площади и пытается отвадить врагов от нашей «будки». Переключают на себя внимание. Но наших маловато. А моджахедов все еще до черта.