Как следует поиграв мышцой и покуражившись, Грисби наконец перешел к финалу:

— Вижу, вижу породу! Нашу, суровую, могучую! Уберег кровь сюзеренову, охранил наследницу! И теперь, преклонив колено… То есть, стоя в полный рост ты и не измышляешь просить о награде! Да будет посему! Не только силою прослыл я, но и щедростью! Проси же! Проси чего желает сердце! И да клянусь я, сир Аарон «Могучий», свершить все, что в моей власти!

Горничные запищали будто школьницы при виде поп-звезды, гвардейцы закивали своим мыслям на тему «чего бы я пожелал», а Филя вымученно закатил глаза. Как и я, Клебер не разделял всеобщего энтузиазма.

Поглядев на замершую синевласку, я вздохнул. На этом моменте я должен попросить ее руки или типа того. Грисби покричит, бровями поиграет, на дуэль вызовет, а волшебница кинется и встанет между нами, закатив часовую лекцию про ее трепещущее сердце. Грозный лорд сдастся, сердца соединятся, а репертуар бродящих актеров пополнится новым представлением, над которым будут ронять слезки благородные дамы.

Тьфу! Телевизор уже изобретите!

— Слышь… Может мы в кабинете поговорим, а? Ну, в покоях твоих? А не при всей Ивановской?

— Стесняется… Он стесняется! — снова запищали горничные, умилившись собственным выдумкам.

Волшебница же уподобилась Клеберу, закатывая глаза и бубня что-то про «опять выкручивается».

Купаясь в завороженном внимании подданных, Грисби воспринял мое предложение без энтузиазма. Но спустя несколько минут уже откупоривал булькающую флягу, скидывая латные наплечники, и разваливаясь в своем кресле:

— Ну и дерзкое же ты говно… — в отсутствии лишних глаз он переключился на свою привычно-ворчливую манеру. — Отчего сбежал⁈ Болваном меня выставить пожелал⁈ Кричу «кто же тот герой⁈», а всадники руками разводят, да на караван пеняют… Но всеж и подарочек ты мне принес! Цельный эскадрон да при лошадях! Уж теперь-то ни одно говно разбойное не посмеет на мои деревни сморчки поднимать…

Прикрыв дверь плотнее, я приземлился на диван под портретом покойной жены лорда.

— Хмурной ты… — быстрый взгляд на картину подсказал, что Аарон прекрасно знает причину. — Ты это брось! Старых наложниц в новые замки не заселяют! Сама она виновата — глинное семя, гнилой плод! Вся в папашку… Да не хмурься, кому велено⁈

Из ящика на стол перекочевал здоровенный свиток. Украшенный золотыми лилиями и цветастыми гербами кусок пергамента являлся «ленной грамотой», возвещавшей о праве на землю. Залихватская печать герцогини стояла прямо на имени «Лианор Лианны» урожденной «Ансел».

— Вот оно чего…

Ну да, логично. Я же голь перекатная, даже герба с девизом завести не удосужился — зашкварно такому лошаре целый надел отдавать. Остальные вассалы охренеют. А вот если на имя молодой и благородной жены… Да и дети, опять же, к династии Грисби принадлежать будут. Наследники-то ему ой как нужны — дочери, а вернее зятю, замок завещать не хочет.

— Ты так-то не засматривайся… — хлебнул Грисби из фляги. — Бумажонка красива, да только для рундука и годна. Земли не пером выдают, а церемонию проводят. В Холме да при всех честных вассалах. Но и это уже решено, на первом же турнире обстряпаем.

Покрутив красивую грамоту в руках, я вернул ее на стол. К черту их башни с наделами, мне армия нужна. А именно, новенький эскадрон.

Цель визита привела лорда в недоумение.

— Кого-кого? — моргнул Грисби. — Погоди, я, видать, с кубками вчера переусердствовал, когда эскадрон привечал…

После затянувшейся паузы полной долгих переглядываний, он наконец взорвался:

— Из ума выжил! Ты сам себя слышишь⁈ Нет, всяких безрассудств я в тебе видал, но это переплюнет! Инспектора аки разбойника какого прирезать… Да за Фальшивку⁈ Ополоумел!

Что же, такую реакцию я и ожидал…

— Дело не в ней! Ты пойми, Эмбер только начало — завтра он и за тобой явится!

— Вздор! Ему до меня, что мерину до кобылы — даже на аудиенцию не вызвал! Не пригласил, то есть…

— Скорее как цыгану до лошади… Чего тебя вызывать, если весь замок ушами зарос? И как думаешь, по чьему приказу твою «виноградинку» похитили, а⁈ Или ты реально в бредни про Живореза веришь⁈

Вранье давалось на удивление легко. Как про Эмбер, так и про планы инспектора.

Нервно хлебнув из фляги, рыцарь облизнул губы. Сама идея поднять жало на инспектора приводила его в религиозный ужас:

— А гвардия⁈ — взялся он за последнее оправдание. — Чтобы мужичье головы в петлю сунуло⁈ Да за какую-то Фальшивку⁈ Никогда! Никаким золотом не заманишь!

Я устало потер виски. Что верно, то верно, — против инспектора гвардейцы не попрут. Знают, что по их жопы потом другие федералы явятся. Такое не прощают никому.

Впрочем…

— А ты скажи, что все понарошку. Что в сговоре с инспектором.

— Чего⁈

— В лоб не действуй, вот что! Сболтни при какой-нибудь горничной, что инспектор весточку прислал да эскадрон просит!

Главное заманить бойцов на площадь. Пусть считают, что все это спланированная федералом спецоперация по отлову диверсантов и шпионов. Этакая проверка на вшивость и очередной хитрый план. А не наглый гоп-стоп посреди города.

— Ввернешь что-нибудь про проверку верности, про щедрую награду отличившимся — пойдут как миленькие. Очереди выстроятся. Задарма медальку каждому хочется. Главное в лоб не говори. Так, мимоходом, за кружкой…

Когда правда всплывет — уже поздно будет.

— Я тебе актеришка какой⁈ Ты за кого меня принимаешь, говно сумасбродное⁈

Все, оправдания кончились. Где заканчивается логика, начинаются эмоции.

— Во дворе-то неплохо выступил…

— Довольно!!! — вскочив с кресла, Аарон расплескал флягу по всему столу, бесповоротно запачкав драгоценную грамоту. — Прочь!!! На инспектора с мечом пойти… Из ума выжил! Еще слово, и я позабуду про твои заслуги, говно полоумное!

— Ты и так забыл…

Швырнув в меня пустой флягой, Грисби хватился за пояс, но меч так и остался в ножнах. Вспышка гнева была столь же внезапной, сколь и притворной. В его глазах смешались страх и стыд, а вовсе не злость.

На какой-то миг мне даже стало его жалко. Ведь, похоже, он и правда мне благодарен. Действительно чувствует себя обязанным. Может и вся эта байда про честь да благородство для него не такой уж пустой звук?

Но вот он я, в кои-то веке приперся о чем-то просить. А вернуть должок он никак не способен. Оттого и распаляется, пытаясь перевести стрелки.

— Ты этого не говорил, а я этого не слышал! — наконец выдохнул Аарон убирая руку с эфеса.

— Ну, спасибо и на том.

Я хотел было попросить денег, да махнул рукой — один черт в городе ни единого наемника. Сам виноват, слишком уж здесь мирно стало.

Лорд отвернулся к окну, пытаясь презрением ко мне подавить накативший стыд. Верит он. Про синевласку-то и козни инспектора. Верит, но ничего не сделает. Это с крестьянами и наемниками он «Могучий» герой, а с инспекторами просто старый «Куролюб».

Впрочем, я и не осуждаю. У него замок, жизнь, заботы о наследниках. А у меня только фляга и та дырявая.

Вернув флягу на стол, я вышел из спальни.

Бестолку его вразумлять, рассказывая про демонов и заговоры. От правды от отмахнется быстрее, чем от лжи.

В коридоре витали чьи-то полузнакомые духи. Вспомнив про растущие отовсюду уши, я покачал головой. И сам нихрена не добился, и Грисби подставил. Молодец, лейтенант, молодец.

Впрочем, разве не на это я изначально надеялся? Разве весь этот поход в замок не очередной розовый плащ, призванный лишний раз заставить тратить силы в погоне за собственной тенью?

Пес его знает, уже сам себя понимать перестаю.

Винтовая лестница полнилась вкусными запахами и отголосками разговоров — видать обед по расписанию. А может даже пир в честь «посвящения» и несостоявшейся помолвки.

Оставшийся на первом этаже Гена неуверенно сиркнул и пристроился следом. О моих планах он знал еще меньше, чем я сам.

Может я не так уж и врал, когда говорил, что дело не в Эмбер? При всей моей симпатии к особистке, смерть инспектора кажется важнее ее жизни. Да и моей тоже. Даже если с ней в комплекте идут оруженосцы, аутистки, и ведьмы.