Понятия не имею, что происходит, сколько людей вовлечено, участвует весь институт инспекторов, Гранд-лорд с великими домами, или виной всему один сбрендивший федерал, но дело воняет каким-то запредельным градусом дерьма.

Уж больно круты масштабы.

Ведь все началось задолго до барона и даже до смерти герцога. Когда? А пес его знает. Может когда курицы приплыли, может когда северян завоевывали. А может все куда хуже и водоворот закрутился в момент крушения империи. Недаром мне показалась подозрительной история про столицу, вымершую за один день. Слишком уж Грисби напоминало.

Глобальные заговоры, тайные правительства, рептилоиды… Даже думать не хочу, каковы цели этого дурдома. Да и не так они важны, раз пришли за Эмбер, то придут и за мной — зачем ждать? Почему бы не пойти навстречу?

Заговоры и интриги это очень круто, но ножик в печень и не таких обламывал. Лишь бы подобраться, а там хоть потоп.

На улицах болтают, что инспектор лично зачитывает приговор перед толпой — чем не шанс? Правда… Смущает меня такая безалаберность. Он точно не идиот, так на кой хрен так подставляться? Неужто арбалета не боится?

Но глашатай на площади пластинку не сменил, завтрашнюю казнь никто не отменял.

Следуя по опустевшему двору замка к воротам, я вдруг испытал стыдливое облегчение. Все-таки хорошо, что Грисби меня нахрен послал. Одно дело свою голову в петлю совать, другое войну начинать. Инспектора же северяне охраняют.

Странно все поворачивается, сперва предотвращаю, потом развязываю… Может я окончательно сбрендил? Наступил таки тот самый момент?

— Милорд! Ми-лорд! Да милорд же!

Голосок из конюшни едва не заставил оруженосца взвизгнуть от неожиданности. После разговоров про демонов и краткого пересказа «предыдущих серий» Гене повсюду мерещились ассасины.

Но разглядев синюю шевелюру за титаном Грисби, я едва не взвизгнул сам. Только ее не хватало… Сейчас сопли начнутся, обидки…

— Что за мина, милорд⁈ — сходу надулась синевласка, едва я зашел в конюшню. — Неужто я вам настолько не мила, что вы привечаете таким лицом⁈

— Ты еще лица не видела. Ты это, по поводу свадьбы и всего такого…

— О, пустое, милорд, я прекрасно осведомлена о ваших заботах и не смею требовать брачных клятв в столь неподходящие времена…

Сквозь вездесущий навоз пробились полузнакомые духи. А-а-а, вот что за уши за кабинетом торчали…

Мои вздернутые брови заставили извращенку хихикнуть:

— Так что же, раз я удивила вас раз, то смогу и второй? Вы ведь непременно нуждаетесь в помощи, так ведь? В очаровательной волшебнице, что пособит в уничтожении коварного колдуна под личиной инспектора?

Переглянувшись с оруженосцем, я лишь пожал плечами:

— С чего такая щедрость на постном масле?

— Как с чего⁈ — встрепенулась девица. — Я же вам обязана! Вы дважды… Нет, трижды… Нет, четырежды спасали меня! А я вас всего лишь раз! Леди всегда возвращают долги!

— Че?

— В резиденции вырвали из лап чудища… — загнулся первый палец. — На эшафоте от топора дикарей… — загнулся второй. — Под покровом ночи выкрали из лап мятежного регента, а теперь и вовсе от Живореза спасли! А я вас только от стюрда уберегла!

Поглядев на распрямившийся средний палец, смотрящий прямо в мою рожу, я почесал затылок.

Фига я герой, оказывается.

Уже собираясь пожелать ей счастья, здоровья, да сделать ручкой, я остановился. Холодная дрожь прошла по спине, — она и впрямь и может помочь. Без дураков и ужимок. Действительно шанс.

Твою-то мать!

— Ну… — мне приходилось бороться за каждое слово. — Если ты и впрямь хочешь вернуть должок…

— Конечно, милорд! Какой же женой я стану, если брошу суженного наедине с врагами? Мы ведь предначертаны друг-другу, разве нет?

Приторный тон шел с пугающе холодными глазами. Цену озвучила, к гадалке не ходи.

Так и не найдя в себе сил сказать хоть слово, я кивнул. Изумленно сиркнув, Гена выпучил глаза.

Оскалившись не хуже Киары, синевласка хлопнула в ладоши:

— Быть посему! Ждите же, и я приду до первых лучей солнца! С вашей доблестью и моим талантом мы изобличим коварство лицедея, притворившимся инспектором! Прямо как Лонелла и Тристан!

Мда, с ушами у нее явная проблема… Этож как так надо было подслушать, чтобы нихрена не понять? Бедолага даже не понимает, в какую жопу лезет. Все ей приключения мерещаться.

Чтож я молчу-то а? Чтож я творю, блин…

Указав чародейке на временный «штаб» в виде клоповника, я покинул конюшню. Спрашивать ее как она намерена выскользнуть из замка показалось бессмысленным. По веревке спустится или горничной переоденется — какая разница?

Главное что в комплекте с ней идет и Грисби. Каким бы тугодумом Куролюб не являлся, уж два плюс два сложит. И сообразит, куда по утру запропастилась его любимая внучка. А дальше…

А хрен его знает, что дальше. Увидим насколько он свою виноградинку любит.

— Господи, ну я и тварь…

— Сир?

— Да не сиркай ты… Говно я на блюде. Реально вознесся, блин. Хуже капитана стал.

Дорога в город проходила между опушкой леса и узкой рекой. Среди деревьев красовались прошлогодние пни, пожертвовавшие себя для снарядов «мантикоры».

Как же все хреново выходит, сперва играю в инспектора обламывая заговорщиков, теперь… Ирония, бессердечная ты сука!

— Напрасно вы хмуритесь, сир. Леди Ансел вправе распоряжаться своей жизнью, как ей угодно.

— Дурак ты, Ген… Наивный донельзя.

— Не смею спорить, однако, в отличие от вашего, мой взор не затмевает дымка самокритики, к коей вы так тяготите. А посему заявлю со всей ответственностью, вы никакое не говно.

Несмотря на веселые нотки, лицо парня казалось серьезным.

— Думаешь?

— Знаю, сир! О лучшем господине я и мечтать не смел!

— Ну и жополиз… — ткнув парня в плечо, я быстро сменил тему разговора. — Слышь, а тебе кто из девок больше нравится? Очкастая или фиолетовая, а? Очкастая поди… Она-то на тебя засматривается, знаешь же?

Если бы оруженосец знал что такое перекреститься, он бы сделал это обеими руками. Но из-за недостатка образования ему пришлось ограничиться бурными возражениями и покрасневшими ушами.

Смущение парня помогло отвлечься от собственного.

Хотя, я не особо и соврал — вампирша и впрямь на него глазеет. Сожрать хочет или поцеловать — пес ее разберет. Но понять ее можно, — родись Гена в нормальном мире, непременно бы красовался на обложках журналов. С лица можно воду пить. Да и стройный, хоть и тощий. Девкам такие нравятся.

Но завязочки гомосятиной отдают, конечно…

— Не ведаю, что такое «гомосятина», однако же с радостью удовлетворю ваше любопытство… — он взялся показывать фенечки в своих волосах — Это цвет герба первых королей-рыболовов… А этот сплетен из высушенного щупальца китоеда, а этот, согласно древней традиции…

Ага, знаю я эти древние традиции… От балды придумывают. Типа лучей на кокарде или полос на гюйсе.

Праздная болтовня позволила отвлечься от тяжелых мыслей, но едва не стала фатальной. На полпути к городским воротам я встал как вкопанный, ошарашено вращая глазами и пытаясь понять, какого черта каждая клетка тела вопит об опасности. Как это часто бывает, инстинкты обогнали сознание.

Река журчит, трава зеленится, деревья растут, а птицы… Стоп, а где птицы? Какого черта стайка пернатых жмется к реке, будто держась подальше от кустов?

Щелчок арбалета все расставил на свои места. Пройдясь по щеке, стальной болт тихо шмякнулся в речной песок, заставляя радоваться примитивности местного оружия и его низкой начальной скорости.

На пулю бы не среагировал…

Попытка ухватится за кобуру окончилась резью в пальцах и окровавленной чесалкой в руке. Вовремя ее Киара вернула, ничего не скажешь…

Рванувшая из кустов изящная тень блестела сталью и кошачьими ушами. Звонко ругаясь на всю округу, Гена рванул меч Аллерии, но красивое лезвие замерло в воздухе, оказываясь в плену раздвоенного клинка. Поймав рыцарский клинок мечеломом в одной руке, кошатина сходу полоснула пацана кинжалом по лбу, добавив носком сапога в промежность.