Короче, в жопу демонов — инспекторы важнее.

Регент малявки, конечно, не был особым моралистом, но и в ногу бы себе стрелять не стал — на кой хрен сжигать целую деревню? Ладно когда возле Грисби, там для дела да и форс-мажор. Но здесь-то? Еще до всей свистопляски с малявкой и Аллерией? Это же деньги! И огромные деньги — шутка ли, целый колхоз!

Ну повесил парочку крестьян для острастки, ну надавал по жопам за связь с разбойниками, штрафы какие-нибудь бахнул, скотину угнал — пусть себе дальше землю пашут, да доход приносят.

Не, что-то тут не то. Проверка лояльности капитана тут вообще не при делах. Особенно, если вспомнить, что регент столько лет сохранял свою власть, гробил кучу народа, в том числе и благородного, мутил преступные схемы, но так и не повстречался с местным аналогом ФСБ. Всем было насрать, ни одного инспектора на горизонте не нарисовалось.

Но стоило в одном захолустье появится парочке потусторонних уродцев…

— Елки-палки…

Если все эти годы средневековым федералам было абсолютно насрать аж на целое герцогство величиной с маленькое государство, то за каким же хреном их принесло в Грисби? Да еще так быстро? Вывод очевиден.

Оглядев собравшиеся статуи, я понял, что жопа в которую угодил еще когда помог Аллерии с малявкой — только что стала заметно расширилась, приветливо улыбаясь. «Доброго бога» они, блин, призывали! Как бы из-за их призывалок Грисби не повторил судьбу этой деревушки.

Черт, а ведь это объясняет воровку на площади — как бы этот инспектор не решил, что я кто-то типа проповедника или какой-нибудь ересиарх сектантов. А что? Ко мне и горожане на поклон ходят и лорды, за каким-то хреном, под покровом ночи являются. Истории про демонов и прочее тоже подозрений добавляют. И в подвале какую-то хрень прятал… Блин! Даже если бы я пентаграмму на лбу нарисовал, и то не так мутно выглядело!

Даже Эмбер меня хрен пойми в чем подозревает, что уж говорить про профессиональных контрразведчиков… Мда, страшно представить, какие еще выводы мог сделать этот хрен, глядя со стороны.

И тем паршивее смотрятся жирные поля, стонущие под весом колосящихся посевов этой давно разоренной деревни. Бог плодородия, блин… Если это не чудесное совпадение, то тайная борьба с мракобесием является не простым следованием традициям или охотой на ведьм, а чем-то куда более тревожным. Только богов мне не хватало!

Хотя, какие тут, нахрен, боги? Существуй такая сила взаправду, работай эта байда по настоящему — в каждой деревне бы по сотне таких истуканов выставили и все поля под завязку засадили.

Но, с другой стороны, наличие «микрофонщиков» отрицать невозможно. Надо бы где-то найти инструкции по общению с аутистами и допросить уже эту вампиршу — никогда не поверю, что она не знала во что ввязывалась в канализации.

Восприняв мое молчание по своему, Клебер вновь перешел на тему синевласки и рейда на бандиткую малину:

— Столько крови, и все впустую… — сокрушался низкий рыцарь, бредя вслед за мной обратно к лестнице и оруженосцу, со кислой миной чистящим меч. — А ведь каков бы получился подвиг! Не трать мы время на прятки в кустах и пустые пересуды… Мне стоило сразу прислушаться к тебе, а не напрасно взывать к разуму.

Очевидно, жизни освобожденных из плена гвардейцев роли для ловкача не играли.

Когда мы отошли подальше от алтаря и скрылись от глаз оруженосца за обломком колонны, Клебер вдруг заговорщицки зашептал:

— Как полагаешь, быть может по возращению не стоит упоминать о нашем неведении? О том, что нам не было известно о спасении леди Лианор? Уверен, тебе не привыкать, но я бы не хотел прослыть болваном перед ее светлостью…

— Погоди… — я только сейчас начал догадываться о реальной причине внезапной кротости горделивого рыцаря. — Ты че, реально думаешь, что синевласку спас кто-то другой?

— А ты, будто, нет! Мы пара неудачников, вынужденных нянчится с опозорившимся гвардейцами, покуда какой-то проходимец увел главный приз из-под носа! Наш общий приз! А из-за этих раненных и перепуганных лентяев, мы даже не можем кинуться в погоню за ворами! Оставив дезертиров позади, мы непременно вызовем подозрения, а если возьмем с собой, то навлечем позор, прослыв жадными до славы…

— Ну ты и придурок, конечно. Как тебе такая хрень только в голову приходит?

Оскорбленный Филя немедленно взъярился, позабыв про минутную скромность:

— Довольно игр — я не Геннаро! Не сопливый юнец, которого можно дурить сказками про благородство! Твое поведение выдает тебя с головой — ты и сам о том же думаешь!

Вот же падишахи простуженные… Что я там про урода в мире правильных говорил? Как в воду глядел, блин. Впору курсы философии открывать и в бочке жить.

Но вместо злости или обиды я ощутил лишь зависть. В его маленьком мирке не водятся демоны, ведьмы, и инспекторы. Не нужно утирать сопли осточертевшим горожанам, спасать князей с лордами от их же самих, и играть в бесконечную угадайку, где все варианты заведомо неправильные.

Он живет где-то там, где слава и власть, принцессы в башнях, а главный страх — предстать дураком перед такими же высокомерными полудурками. Не думаю, что это от того, что он какой-то злодей. Просто каждому нужно оправдание или хотя бы цель. Не все хотят быть сломанными развалинами, вроде меня или хрыча.

— Счастливый ты мужик, Филь. — только и хлопнул я его по плечу, заставляя бедолагу уронить челюсть от удивления.

Беглая беседа с сытой вампиршей дала не так уж много результатов. То что божок «добрый» и так понятно, а вот как, чем, и зачем — мало вразумительного. Она и про себя-то ничего путного рассказать не могла, не то что о затеи брата и странной херне, что происходила в канализации.

Но все же, сидя за костром и ловя на себе недовольные взгляды оруженосца, я все сильнее убеждался, что это был никакой не сатанинский ритуал, а самый настоящий научный эксперимент. По местным долбанутым меркам, конечно.

Еще до осады, и до всей фигни с ядами и водорослями, пацан уже затевал нечто грандиозное. Он и барону-то помогал чисто из собственных интересов. Пока регент мечтал о титулах и землях для наследников, антиквар мыслил глобальными категориями, планируя изменить мир. А уж как бедолаге попался мой дневник, он и вовсе с катушек слетел, зачитывая его до дыр да причмокивая от удовольствия. Видимо, я чересчур бурно предавался ностальгии по «нормальной» цивилизации, не стесняясь поносить здешние порядки.

— Филлип обожал вас. — тихо говорила девица, глядя как я пытаюсь копировать подсмотренные движения и полирую меч. — Говорил, именно вы сняли пелену с его глаз. Указали путь.

На фоне такой шизы, даже дедовский букет психологических заболеваний кажется пустяком, недостойным упоминания.

Но в итоге получилось, как получилось. Война обломалась, резня не состоялась, а город на всю зиму остался без контактов с внешним миром. Тут бы дураку и радоваться, что все кончилось хорошо, но шила и в мешке не утаишь, не то что в жопе.

А все из-за гребанного салона и писюкастого явления — появившийся из ниоткуда демон разжег в пацане искру надежды. Мол, раз «у меня» получилось родить адскую тварь, то и с чем-то более полезным может выйти и у него.

Не утруждая аутистку погружением в свои планы, антиквар провел мутные исследования, выявил некие параллели, и решил повторить сию паранормальщину, но уже на свой лад. Без наркоза, но с охрененным оркестром. Конечно, масштаб предполагался куда больше, нежели полсотни трупов в канализации, но получилось, как получилось.

Вместо вымершего города — заваленный телами коллектор. Вместо триумфа — мощный обосрамс, а взамен чего-то полезного — плод содомского греха пополам с моими кошмарами.

Как вся эта херня в принципе должна была работать и почему нельзя обойтись без кучи трупов — тайна покрытая мраком. Как и факт, ее безжизненная манера речи до сих пор меня не усыпила.

— Ладно, завязывай! Мне и так страшно представить, что же за херню я в дневнике писал — только хуже делаешь. Завтра дорасскажешь.