Существо поняло, что имеет дело не с какими-то букашками, а вполне себе с бойцами, которые умудрились выкрасть из крепости Кристалл. И которые обладают такой силой, что смогли отразить его атаку. Правда какой ценной! Кристалл Отчизны раскололся на два куска.

Буреслав в мгновение ока понял ситуацию. Взвесил все варианты и выбрал самый правильный. Будь на его месте, поступил бы так же. Два куска Кристалла, за которым он охотился несколько веков; того Кристалла, которому нет цены, ибо он бесценен. Одна часть у меня и я слишком далеко, почти у самого выхода. Второй — у Стравинского, который отстал.

Выбор был предрешен.

— Нет! — одними губами прошептал я.

Стравинский все тоже понял. И принял неизбежное гордо, смело глядя в глаза своей смерти. И лишь крикнул мне на прощание:

— Уходи! Верни хотя бы часть!

Верно, нужно вернуть хотя бы часть. Ощущая физическую боль от этого выбора, я поднялся на ноги.

— ГЛУПЦЫ! — злобно процедил Буреслав.

В небе вспыхнули яркие росчерки молний. Закружил ветер, такой яростный, что верхняя часть крепости с сухим треском упала на землю. Ярость Буреслава не знала границ. Он распалял ее, напитывал ему конструкты, готовый уничтожить все на своем пути. В один миг почернело, словно выключили свет. Огромный массив чего-то бесформенного, подсвеченного слабым красноватым свечением, возник в небе.

А потом одним махом обрушилось на Стравинского. Он умер мгновенно, чему я — как бы жутко это не звучало, — был рад. Мне не хотелось, чтобы он испытывал муки, хотя понимал, что для него физическая боль ничто. Он до конца выполнял свой долг, доказав, что честь для него превыше всего.

Буреслав победно закричал. Ветер засвистел еще сильней, едва не швырнув меня в сторону от входа. Я рванул к порталу, схватился за нить, которую оставил. Потянул ее. Она натянулась, но не ответила. Этот мир, ядовитый, весь пропитанный мертвой силой, словно кислотой, разъел волокна конструкта, изменив его.

В какой-то миг мне даже показалось, что я не смогу вернуться назад. Вот он портал, вот он выход на Землю, но я как дурак дергаю за нить и не могу выйти, словно мышь, угодившая в ловушку.

Начала трескаться земля под ногами. Огромный разлом пополз вокруг, пытаясь оградить меня от портала. Из образовавшихся трещин начали появляться тени — тысячи теней, тех самых, с которым я три минуты назад бился. Силы были явно не равны, и я едва ли смог бы с ними справиться в одиночку, даже имея такой мощный артефакт, как Кристалл Отчизны.

Поэтому я даже не предпринял попытку отбить первую волну тварей. Вместо этого я создал воздушный конструкт, смешал в него немного огненных начал и наугад швырнул в него силы. Конструкт взорвался прямо под моими ногами. Впрочем, так и было задумано.

Меня подкинуло вперед, остервенело, грубо. Я полетел словно в цирковом аттракционе «Человек-ядро». И полетел точно в цель.

Портал поглотил меня неохотно — сказывались разрушенные элементы нитей. Я даже подумал, что не получиться. Но Кристалл дал возможность все же спастись, сила впиталась в нить и я провалился в густую похожую на кисель густоту.

Падение было жестким и походило на то, будто я пытался пролезть сквозь мясорубку. Я не выдержал и даже закричал, от боли физической и душевной. Но никто не услышал мой крик. Сознание подернулось туманом и это помогло не сойти с ума.

Меня выбросило на задний двор дома Калинина. Я поднялся, тут же проверил Кристалл, точнее одну его часть. Он был в порядке, если про него вообще можно было так сказать.

Я был вновь там, откуда прыгнул в иной мир. Правда, теперь уже один.

Клан Огненных Василисков был разбит, не весь, но лучшая его часть, включая главу. Если бы я знал, чем закончится этот поход… Впрочем, отменил ли я его? Я не знал ответ на этот вопрос.

К Императору я долетел за считанные минуты. Не смотря на поздний час, мне удалось зайти во Дворец. Фурманов попытался меня остановить, сказав, что он спит, но меня это не остановило. Дело чрезвычайной важности. Думаю, Император простит мне его испорченный сон.

Его Величество встретил меня не в парадном, едва успев накинуть халат.

— Что случилось? — спросил, понимая, что просто так я вряд ли бы вломился к нему в спальню.

Я не сразу смог совладать с эмоциями и лишь протянул Его Величеству одну часть Кристалла и выдохнул:

— Вот.

Реакция Императора была смешанной. В первые секунды глаза его загорелись радостью, едва он увидел дорогой артефакт. Но вот то, что это была только часть, его сильно смутило.

— Он расколот… — только и смог вымолвить Император.

Я быстро и сбивчиво рассказал ему о том, где только что побывал и что видел. Поведал про Буреслава и иной мир, про замысел противника и про отважный подвиг Клана Огненных Василисков. Император слушал молча и с каждой минутой вид у него был все суровей и суровей.

— Кристалл работает, — после того как я замолчал, произнес Алексей Иванович. — Это хорошо. Пустим поток прямо сейчас, чтобы одаренные и остальные люди успокоились. А вот то, что готовиться против нас — это очень плохо.

— Нужно действовать прямо сейчас, — сказал я.

Император вопросительно глянул на меня.

— Буреслав увидел меня, а значит понимает, что ждать больше нельзя — его раскрыли. Значит он начнет наступление в ближайшее время.

— Верно, — кивнул Император.

— Нам нужно ударить первыми.

— Придворные Читающие предоставили мне карты с местами наиболее вероятных точек прорыва, — произнес Император, подходя к письменному столу. — Я распорядился стянуть во все эти точки войска.

— Это хорошо, — кивнул я.

— Мало хорошего, — угрюмо заметил Император. — Как мы ударим, если ничего не видим? Защита у него хитрая.

— Кажется, у меня есть идея…

— Какая? — оживился собеседник.

— Мне удалось раздобыть часть укрывающего конструкта, которым враг закрыл охрану. Я могу попытаться сделать что-то вроде проявителя, тогда защита будет видимой.

— Ай да Пушкин! — просиял Император.

И хлопнул меня по плечу своей могучей рукой. Спросил:

— Что для этого нужно?

— Помощь госпожи Смит и возможно других одаренных, кто хорошо разбирается в конструктостроении. Одному мне будет сложно.

— Любые запросы! — воскликнул Император, бросившись к телефону. — Диспетчер! Связи меня с Министром Яковенко… Яковенко, спишь? Значит так, слушай сюда. Прямо сейчас организуй рабочую группу из самых отборных людей, кто у тебя с конструктами дружит. Знаю, есть у тебя такие. Даю на все про все тридцать минут. Да, дело чрезвычайной важности. Также прибудет к тебе мой адъютант Пушкин. Так вот, его пожелания и приказы исполнять как мои. Как понял? Вот и хорошо.

Император положил трубку, глянул на меня.

— Знаешь, где Красный Дворец?

Я кивнул.

— Там будет весь резерв научных умов. Они помогут. Приказать, чтобы и Смит туда доставили?

— Нет, я сам ей позвоню, — сказал я, не желая, чтобы пожилую главу Школы поспешно выдергивали из кровать.

— Хорошо, — кивнул Алексей Иванович. — Значит так, Пушкин. Назначаю тебя главным на дело по созданию проявителя. Как быстро ты его сделаешь, так мы начнем атаку.

Император пристально посмотрел на меня, добавил:

— Ты прекрасно понимаешь и без меня, что создать необходимый конструкт нужно как можно скорей.

Я кивнул.

— Хорошо, тогда выполняй. А я отдам необходимые распоряжения.

Я устал, валился с ног, но ослушаться приказа Императора не мог. Да и не имел права. Поэтому тут же рванул в Красный Дворец, где меня уже ждали всполошенная кучка одаренных. Было видно, что их подняли с теплых постелей и толком ничего не объяснив, согнали сюда. Но видимо одно все же успели сказать — дело чрезвычайной важности. Поэтому завидев меня, одаренные еще больше испугались.

— Нужна ваша помощь, — коротко кинул я, заходя в просторный зал, который организовали специально для нас.