— Вскрываемся? — спросил я Дарью.

— Готов стрелять в себя?

— Не собираюсь, — ответил я.

И перевернул свою карту.

«Девятка» пики. Не самая высокая карта. Признаться честно, совсем дрянная. В игре их не было и поэтому вероятность того, что она попалась именно сейчас была большой и логичной.

Дарья улыбнулась шире.

— Видимо все же придется тебе стреляться!

И тоже перевернула свою карту.

На мгновение мне показалось, что там крупная карта. Но кто выдохнул «тоже девятка» и я понял, что не все потеряно.

Это и в самом деле была «девятка», только крестовая. Судьба решила пощадить меня.

— Ничья, — немного смутившись, вынес вердикт крупье.

— Разве в «фараоне» может быть ничья? — спросил Череп. — Надо играть дальше.

— Нет, — ответил ему Усатый. — Нельзя! Это в «молохе» нужно до конца. А тут ничья считается.

Завязался оживленный спор.

— Ну хватит, господа! — успокоил всех Фрак. — Вместо того, чтобы спорить, давайте лучше еще раз сыграем?

Все тут же согласились.

Раздали карты. Закипела игра.

Третий кон заставил всех умерить прыть и играть максимально расчетливо, это чувствовалось во всем — и как кидали карты, и как думали над ходом, и как делали обмен.

Первым зашел с «шестерок» Фрак. Его поддержал Лысый и Гофман. Потом повысил Усатый, кинув «восьмерку». Пошел сброс мелочи, в который подключились практически все. За ним ожидаемо пошел обмен, и все взяли новые карты. Мне пришла средняя, но «король» давал надежду, что не все потеряно.

Дантес хмурился, но карты метал умело. Гофман, поняв, что у того хорошая защита, подстроился под него и лишь в нужный момент поддавал, отводя от себя основной удар.

В какой-то момент из игры вышли Фрак и Усатый. Потом слез Лысый. Втроем они заказали водки и дружно выпили. За ними последовали остальные. В игре остались только я, Дарья, Череп и Дантес. Карты других я знал. А вот с девушкой было сложно. Она намерено меняла тактику, то уходя в глубокую оборону, то рискованно атакуя. И это смущало не только меня. Ошибся дантес, но вовремя исправился, скинув крупные карты. Потом ошибся Череп.

Я же держался и был предельно осторожен, что позволило мне выйти из игры первым. Потом Дантес, удачно обменяв две карты на более крупные, задавил Черепа и тоже выскочил. Остались двое — Дарья и Генрих. Их поединок длился быстро, но Череп, кажется, еще не понял, с кем играет и сильно рисковал, закидывая «королей». Девушка на это лишь улыбалась.

А потом случилось страшное.

Череп уверенно отбил атаку, но не сообразил что она была ложно. Подумал, что у соперника осталась мелочь, взял карту. «Валет» и «десятка» — в этом я был практически уверен, посчитав оставшиеся карты. «Десятка» пошла первой и логично была отбита. Череп, уже внутренне праздновавший победу, скинул на стол «вальта».

Но улыбка Дарьи подпортила эффектный финал. А потом и вовсе все резко переменилось.

Пиковая «дама» упала на стол — ее скинула Дарья. Толпа ахнула. Череп уставился на нее, потом перевел взгляд на своего «валета». И вновь на «даму». Точная, практически ювелирная игра Дарьи удивила не только окружающих, но и меня. Она блестяще разыграла эту партию, обманула всех, а потом, напоследок, просто съела соперника.

— Что же это… — облизнув пересохшие губы, произнес игрок.

Слова Дарьи прозвучали как приговор:

— Ты проиграл.

— Так это… х-м-м… «дама»… пиковая… как это…

Череп был явно растерян и с трудом понимал что происходит.

— Генрих, кажется так вас зовут? — спросила Дарья.

Череп удивленно глянул на нее, спросил:

— Откуда вы знаете мое имя?

Девушка глянула на меня, произнесла:

— Я много чего знаю. Но дело сейчас не в этом. Что же вы, Генрих, сидите? Берите револьвер, крутите барабан. Вы ведь проиграли.

Череп удивленно глянул на девушку. Заикаясь, сказал:

— Да вы что? Вы же не на самом деле… Что вы все на меня так смотрите?

— Мы играли по-джентельменски. И исполнять слово свое должны по джентельменски, — произнес Усатый, холодным взором глядя на Черепа.

Было видно, что он хочет увидеть завершающий акт этой игры. Впрочем, остальные тоже этого желали.

— Давай, Генрих, — поддержал Усатого Фрак. — Крути барабан и жми на спусковой крючок. Таков уговор.

— Да вы что⁈ Совсем сума сошли! — закричал Череп, подскочив.

Его тут же усадили. Дарья схватила Генриха за руку и выкрутила так, что затрещали кости. Такой силы я у девушки раньше не замечал.

— Генрих, решил соскочить? Право твое. Только кто ты будешь в глазах остальных? Думаю, перебираться теме нужно на нижние ярусы, туда, ближе к обслуживающему персоналу. Потому что здесь ты уже себя исчерпал.

Череп удивленно глянул на девушку.

— Я… так ведь…

И замолчал. А потом дрожащей рукой взял револьвер, взглянул на него так, будто видел впервые.

— Крути барабан! — выкрикнул кто-то из толпы. И все вдруг поддержали его нестройными выкриками: — Крути барабан! Крути барабан! Крути барабан!

Череп крутанул барабан, и толпа тут же замолчала.

— Нет… — совсем тихо одними губами прошептал он. А потом начал все громче и громче повторять, в конце уже срываясь на крик: — Нет… Нет!.. НЕТ! Я не буду стрелять!

И вдруг вскочил со стула и запрыгнул на стол. Полетели карты и стаканы с выпивкой, но сам стол устоял.

— Я не буду стрелять! Не заставите меня! — закричал Череп, направив на людей пистолет.

— Генрих, не дури! Посмеялись и хватит! Убери оружие! — произнес Дантес, осторожно поднимаясь с места.

— А ну сядь! — рявкнул тот в ответ. — А то пристрелю!

И направил оружие в Дантеса.

Тот послушно сел.

Ситуация выходила за рамки. Впрочем, это было понятно еще тогда, когда Дарья предложила сыграть в такую странную игру.

— Генрих, не кипятись! Убери оружие! — продолжил уговаривать его Дантес. — Ты прав, мы зашли слишком далеко. Пошутили — и хватит! Не надо стрелять. Убери револьвер.

Стало окончательно понятно, что нервы Черепа не выдержали и сейчас он пребывал в состоянии аффекта, который только ухудшился после хорошей дозы алкоголя.

— Это ты все виновата! — прошипел Череп, повернувшись в Дарье.

И перевел ствол оружия на нее.

— Ну, что теперь скажешь, когда я направляю на тебя револьвер?

— Спрошу лишь одно, — ответила ледяным тоном Дарья. — Ты уверен, что в заряженной каморе есть патрон?

Этот вопрос смутил Черепа, но лишь на мгновение. Он жутко улыбнулся, произнес:

— А мы сейчас это и проверим!

— Генрих! — закричал Дантес.

— Сядь! — рявкнул на него Череп.

И вновь повернулся к Дарье.

— Это твоя дурацкая затея! Ты жульничала. Меняла карты! У тебя в рукаве тузы!

— Хочешь — проверь, — спокойно ответила девушка, поднимая руки. — Ну же? Давай!

— Ха! — улыбнулся Череп. — Меня так просто не проведешь!

И поднял оружие выше, намереваясь выстрелить.

Но выстрел грянул левей, удивив всех гостей. Все разом обернулись и увидели Дантеса, в руках у которого покоился пистолет.

Череп тоже обернулся, но медленно, непонимающе. Увидев оружие в руках Дантеса, перевел взгляд на себя. На груди у него ничего не было, а вот в спине виднелось черное отверстие, из которого вытекала тонкая струйка крови.

— Что же это… — прохрипел он и вдруг с грохотом упал на стол.

Револьвер брякнулся на пол.

— Он хотел убить мою дочь! — словно оправдываясь на удивленные взгляды присутствовавших, сообщил Дантес. — Вы все это видели! Вы — свидетели!

Я глядел на Черепа. Он — единственное звено, через которое я мог выйти на основного заказчика, который приказал везти странный механизм через океан в Америку, — сейчас был мертв.

— Вы его убили!

Фраза прозвучала как гром. Ее произнес Усатый, но и сам вздрогнул от того, что сказал это вслух, будто сам совершил грех.

— Убил, — спокойно ответил Дантес, пряча оружие в кобуру. — До того, как он не убил тут всех нас! Вы сами все прекрасно видели, а камеры наблюдения, которые находятся в баре, думаю, это подтвердят. Это была вынужденная оборона. И если вы хотите мне что-то сказать против, то говорите сейчас, в глаза. Или молчите до гробовой доски.