Я вернул первый пистолет на место, сказал:

— Я выбираю этот.

Купец облегченно вздохнул и забрал футляр. В его глазах мелькнуло что-то похожее на торжество.

«Он думает, что я выбрал наугад», — подумал я, едва заметно улыбнувшись. На самом деле я заметил едва уловимую разницу в весе пистолетов. Правый был чуть легче, что говорило о возможном дефекте в стволе. Это был небольшой шанс, но в этой смертельной игре я был готов ухватиться за любую возможность.

— Господа! — крикнул секундант Валеева, обращаясь к нам обоим. — Давайте обсудим результаты дуэли — что будет считаться знаком того, что дуэль окончена?

— Смерть одного из участников! — крикнул Ермак, оскалившись.

— Видно, что вы не так часто бываете на дуэлях! — ответил я, улыбнувшись. — Одной пули может и не хватить, чтобы поразить противника.

— Сомневаешься, что я промахнусь?

— Даже если и попадете — не всегда пуля может убить человека сразу. Попадание в ногу не приведет к смерти. Так что ваш критерий не состоятелен.

— И что ты предлагаешь? — сквозь зубы процедил Валеев.

— Предлагаю изменить условия окончания дуэли тремя выстрелами.

— А что, если я и после трех выстрелов не убью тебя? — резонно спросил Валеев.

— Это будет означать, что вы очень плохой стрелок, Ермак Павлович!

Лисенок прыснула от смеха, а Валеев покраснел от злобы.

— Молись! Я тебе голову продырявлю!

— Три выстрела — сторона принимает это условие? — спросила Лисенок у второго секунданта. Тот повернулся к Ермаку, вопросительно глянул.

— Принимается, — согласился Валеев. И добавил: — Но с условием — все три выстрела сразу!

— Что⁈ — удивились все.

— Это мое условие!

Я бы мог ему напомнить дуэльный кодекс в части того, кто когда выдвигает условия, но не стал — его требование играло мне даже на руку.

— Согласен, — крикнул я. — Кидайте жребий, чтобы определить первого стрелка.

Я глянул на Лисенка, как бы намекая, чтобы это сделала она.

— Погодите-ка! — ухмыльнулся Валеев. — Совсем за дурака меня держите? Ты, — он кивнул на своего секунданта, — кидай ты жребий!

Тот похлопал себя по карманам. Простонал:

— У меня монетки нет.

Ермак выругался, достал из кармана золотой. Я едва заметно улыбнулся.

— Вот. Кидай. Что выбираешь? — это уже относилось ко мне.

— Орел, — ответил я.

Натянутая тишина вишневого сада взорвалась сухим щелчком, когда секундант подбросил монету в воздух. Она взмыла вверх, сверкая на солнце. Все взгляды следили за ее полетом, пока она не упала на мягкую траву с тихим стуком. Секундант Валеева, наклонился и поднял ее.

— Орел! — объявил он совсем тихо.

— Как это — орел? — удивился Ермак.

Он хлопнул себя по карманам, потом подошел ближе, к монетке, рассмотрел ее. Я улыбнулся шире.

— Что, Ермак Петрович, монета не та? Не счастливая?

Я догадывался, что Валеев захочет сжульничать, поэтому подбросил ему еще на дегустации свою, которую он и достал, веря, что это его.

Ермак, услышав мои слова, густо покраснел.

— Стреляемся! — бросил он и широкими шагами направился к барьеру.

Три моих первых выстрела — это гарантированная смерть для Валеева. И он это тоже понимал. А еще он понимал, как сильно промахнулся. Дал волю эмоциям, понадеялся на монетку, с помощью которой хотел решить проблему в виде меня. Еще и на три выстрела согласился. Хотел как лучше, а получилось, как получилось.

Но вот беда — убивать мне сейчас Валеева было нельзя. У него документы за землю. А без них я ничего не могу поделать.

Я встал к рубежу.

— Ермак Петрович! — крикнул я противнику. — Вы допустили большую ошибку, вызвав меня на дуэль. Сказалась ваша самонадеянность. Я сразу понял, едва вы вошли в зал, из какого вы теста. Высокомерие, гордыня, надменность — эти качества ослепляют. Вот и вы, не поняв с кем имеете дело, решили ввязаться в дуэль. Ермак Петрович, протяните руку.

— Что? Зачем? — окончательно растерялся Валеев.

— Не бойтесь, протяните.

Ермак, полностью сбитый с толку, повиновался.

Я подкинул монетку, ту самую, с помощью которой мы решали кому стрелять первым. И выстрелил.

Монетка, пробитая пулей ровно по центру, упала в руку противника.

— Первый выстрел! — произнес я.

Такой меткости от меня Валеев не ожидал и удивленно выпучил глаза, глядя на монетку.

Я вновь выхватил оружие и нажал на спусковой крючок.

Пуля попала в затворный механизм пистолета противника и разнесла его на мелкие куски.

— Второй выстрел!

— А-а-х! — только и смог вымолвить Валеев, откидывая рукоять оружия.

Теперь выстрелить он не мог, но должен быть стоять по правилам дуэли до конца.

— У меня остался еще один выстрел, — ледяным тоном произнес я. — И как ты понимаешь, я не промахнусь. Передавай на том свете привет всем, кого я туда отправил. Думаю, вы будете сидеть в одном котле.

Я прицелился. Палец лег на спусковой крючок.

Настало время принимать непростые решения.

В воздухе застыло напряжение, плотное, как кисель. Я, не мигая, смотрел на Валеева, ствол моего пистолета смотрел прямо в сердце противника. Вокруг — могильная тишина. Минута тянулась бесконечно, отсчитывая секунды до рокового выстрела.

Валеев, казалось, окаменел. Лицо его было белым как полотно, на лбу выступила испарина. Он понимал — проиграл. Проиграл психологический бой, не выдержав ледяного моего спокойствия. Рука, когда-то сжимавшая пистолет, теперь же свободная, начала мелко дрожать. Взгляд метался, ища спасения, но его нигде не было.

— Ну? — голос Лисенка прозвучал резко, неожиданно. — Чего ждешь? Стреляй.

Валеев судорожно сглотнул, губы его зашевелились.

— Не… не надо… — прохрипел он, едва слышно. — Не стреляй…

В этот момент что-то сломалось в его взгляде. Гордость, вызов, злость — всё исчезло, оставив лишь мольбу и страх.

Я усмехнулся уголком рта. Медленно, словно смакуя момент, опустил пистолет.

— Ты не хочешь, чтобы я продолжил дуэль?

— Не хочу, — совсем тихо произнес Валеев.

— Разве такое возможно по кодексу дуэли? — спросил я, впрочем, уже зная ответ.

— Только в одном случае, — нехотя ответил секундант Ермака. — Когда одна из сторон признает свою неправоту.

— И вторая примет это признание, — добавила Лисенок, давая понять, что просто так мы не собираемся уходить.

— Что ты хочешь? — спросил Валеев. — Извинений?

Последнее слово он произнес с брезгливость: извинения для него значило только одно — позор. Но видимо жить ему хотелось больше.

— Земля, — ответил я. — Мне нужна земля.

— Земля? Какая земля? — удивленный таким ответом, спросил Валеев.

Я сообщил координаты.

— Я готов принять этот небольшой участок земли в качестве ваших извинений.

Валеев злобно усмехнулся.

— Так это все — из-за земли?

— Не я довел нашу встречу до дуэли, — напомнил я. — И вам это хорошо известно. Даю на раздумье ровно три секунды — потом стреляю. Меня устроит и вполне классическое завершение дуэли — когда один из участников погибает. Раз!.. Два!..

— Хорошо! — почти взвизгнул Ермак. — Согласен. Забирай землю.

— Слово ваше ничего не стоит. Ставьте магическую печать на договор.

Я создал в воздухе необходимый конструкт — что-то вроде договора.

— Ставьте свою родовую печать тотема — в присутствии свидетелей.

Валеев скривился, но выполнил приказ. Потом махнул рукой и над моим конструктом вспыхнул небольшой огонек — круг, в котором был вписан скарабей. Сделка состоялась, земля отныне была моей.

— Дуэль считаю оконченной, сатисфакция получена.

Валеев раскраснелся. Потом фыркнул и широкими шагами пошел прочь. Но остановился метрах в тридцати. Мне хватило и половины секунды, чтобы понять, что он намеревается сделать. И я выстрелил. Правда целился не в противника — тот успел создать магический конструкт и пришлось тратить последний патрон именно на него.