Обед в императорской семье привычно проходил скромно, по императорским меркам. После обеда — обязательная прогулка, верхом или в экипаже, во время которой Павел старался как можно больше внимания уделять детям. А вот с женой, к сожалению — они отдалялись. Император до сих пор не мог простить этой, пусть и матери своих детей, прусской суке — предательства. Когда она с его матерью участвовала в заговоре, направленном на лишение его престолонаследия, в пользу сына Александра. «А закон этот, о престолонаследии по мужской линии — обязательно приму!» — думал Павел: «Вам, бабам — веры нет!»

В один из вечеров, во время ставших уже привычными посиделок втроем — произошел курьезный случай, впрочем, для одного из участников закончившийся летально. Катенька игралась со смартфоном, к которому её тянуло на инстинктивном уровне — вещица была солидной. Можно было использовать, пусть как темное, но зеркало. Да и вообще — нравилось! На о чем-то спорящих на повышенных тонах Павла с Суворовым она внимания не обращала, картина привычная — сцепились дед с батей по пьяни. Поорут и перестанут.

Однако в этот раз всё кончилось не так благополучно — в середине спора Александр Васильевич прыгнул к двери. Рванул её на себя и на рефлексах — пришпилил подслушивающего слугу выхваченной шпагой к стене.

— Александр Васильевич! — Страдальчески заломил руки государь-император. — Ну еб твою мать! Кто же меня теперь брить будет?!

Пригвожденный шпагой брадобрей Кутайсов в агонии сучил ногами, всё тише и тише, так, что сразу было понятно — не жилец. Не стать ему в будущем всесильным фаворитом Павла… Суворов, поднатужившись — выдернул шпагу, тело несостоявшегося графа кулем рухнуло на пол. Александр Васильевич обтер шпагу о камзол излишне любопытного лакея и повиноватился:

— Я как его рот открытый увидел и глаза выпученные, сразу понял, давно он тут подслухом стоит, абы как не с первых дней. Я тебе, Павел Петрович, своего солдата пришлю, не хуже этого турчонка побреет! Ты уж прости!

Павел только махнул рукой и кликнул слугу, чтоб унесли тело и затерли кровь…

Ксюша, зевнув, сняла закипевший чайник с печки, нарезала хлеб и достала два куска сыра. Вчера достала, Анисим насел на Расула — в гараже смастерили ему агрегат, варить плавленный сыр на водяной бане. За вчера сделали две пробных партии, сливочный и острый, в острый просто покрошили красный перец сухой, измельченный в порошок. Не ахти что, если сравнивать с ассортиментом супермаркета, но лично ей зашло на ура.

Егор хоть и стебал её, что это из-за беременности у неё вкусовые пристрастия трансформировались, однако и сам скучал по чему-нибудь этакому. Вроде фастфуда с глютаматом и добавками. Недавно в процессе инвентаризации нашла несколько упаковок доширака (мужик достался — огонь, как та белка, везде понапрятано всего помаленьку, а где и что — сам не помнит!), так чуть не подрались из-за него. Надо, кстати — мастерскую прошерстить! Да где он ходит с утра, в туалете примерз?!

В ответ на её мысли в сенях раздался грохот, загремело сбитое с гвоздя цинковое корыто и распахнулась дверь. Первым влетел с распушенным хвостом Гугл, за ним несся Егор: «Убью, скотина!» Кот прошмыгнул под ноги хозяйке, и жалобно замяукал, жалуясь на несправедливость мира и на не с того, ни с сего поехавшего головой хозяина. «Ты чо, лоб такой, питомца с утра обижаешь?» — Заступилась Ксюха. «Да я, да он! Я вчера кажилился, тащил домой эти удобрения, а он мне мешок с фосфором разодрал и обоссал!»

— Ты чего, Гугл!? — Начала отчитывать кота Ксения. — Удобрения то причем? Нахамил Егор если или на хвост снова, так у него вон, ещё один валенок чистый есть! А ты зачем удобрения домой притащил?

Гугл состроил независимую морду, мол у меня свои резоны, что в приоритете, не вам коту указывать, что выбрать — удобрения или какой-то валенок! А Егор заважничал:

— Спички решил начать делать! Я полазил, посмотрел, всё есть в принципе. С пиздюками технологию отработаем, натаскаю их, летом можно цех поставить. Кустарщина, конечно, но хоть так пока. Калийных, фосфорных притащил, шашек серных, аккумулятор старый! Скажи ему, чо он?!

— Кот то поумней тебя оказался! — Ксюха погладила Гугла, тот заурчал как трактор, снисходительно поглядывая на хозяина. — Давай со всей этой тряхомудью в гараж иди! У вас там и так воняет, хуже уже не будет. И в мастерской не вздумай опыты проводить, я там убираться буду! Развел бардак!

— Да я и не думал! Негде в гараже, физически! — Возмутился муж. — Я ж не дурак! Мне только бертолетову соль получить, свинец окислить и так, по мелочи. Цинковые белила ещё надыбать где-то…

Ксюша подошла, обняла:

— Ты чего такой неугомонный, горюшко мое? У бабок собрание проведи, если заняться нечем. А хочешь, я к Председателю подойду, пусть тебе дом на отшибе выделят? По уму отдельное помещение надо с вытяжкой, подожди до весны? Не убегут твои спички. И корыто цинковое не смей брать! Я его для ребенка принесла! Лучше бы пил…

— Да толку с этих бабок, — приуныл Егор. — они только пьют да песни поют, всё обговорено уж. Ладно, понял, не беспокойся… О, сыр!?

Кот предложенный на пробу сыр обнюхал, презрительно фыркнул и проглотил, став громко требовать настоящую еду, для мужика! Егор поколебавшись и решив, что худой мир лучше доброй ссоры — сходил в сенки и отколол топором кусок осетрины. Положил в латку и примирительно позвал Гугла: «Айда, жри!» Тот подошел, довольно обнюхал кус и наклонив голову — ткнулся в Егора: «Гладь давай, пока размораживается!» Егор затащил его на колени и стал наглаживать, выговаривая: «Разжился тут, хвосты везде раскладываешь, не наступи. И сразу валенок!» Кот, прищурив глаза — мурчал и месил лапами колено Егора: «Шары разувай, когда по дому ходишь!»

Ксюха, наблюдая за этой умильной картиной — незаметно для самой себя подъела весь сыр.

— Блин, Егорский, ну извини! Ты всё равно по утрам не ешь, чмоки, парни, я на работу!

Егор скинул недовольного взмякнувшего от такой бесцеремонности Гугла, обнял жену на прощание и не выпуская из объятий, дрогнувшим голосом предложил: «А может и сегодня опоздаешь!?» — и стал приставать. Ксюша вяло отбивалась: «Ой, да не надо, не знаю! Я так-то специально на полчаса раньше собралась…»

Проводив милую, Егор с довольным видом набил трубку и устроился перед печкой: «Имею право! Раз лабораторию дома не буду устраивать! Да и проветрится к вечеру…» Однако раздавшийся от дверей шум развеял все мысли о праве имеющемся и Егор в панике заметался — выбил недокуренную трубку в печку, выдернул до упора вьюшку и стал махать полотенцем. «Ворона! Забыла что-то!» — понял с досадой.

Ввалившихся с улицы Азата с пономарем, встретил с облегчением:

— Вы чо так пугаете, думал что Ксюха вернулась!

— Батыр не должен жены бояться! — Назидательно Произнес Азат, поздоровавшись и раздеваясь.

— Да ну!? — Искренне удивился Егор. — А у тебя Айшат в курсе, что ты тут тремя женами хвалился?!

— Ты же друг, Егор, не расскажешь! — Заулыбался Азат. — Знаешь, как я муллу вашего встретил!? Идет по тропинке, в руках книга, читает на ходу! Запинается, а книгу из рук не выпускает! Спросил, куда идет. Сказал что к тебе. Вот привел.

— Я не мулла, а пономарь. Пока. — отбрехался Савва.

— Заехал к тебе, сказали что ты дома сегодня, — Азат расположился за столом. — давай чаем гостей угощай и кино!

Егор долил воды в чайник, поставил на печку и прикрыл вьюшку.

— А ты чего у порога топчешься, — напустился на Савву, — раздевайся проходи. Всё ещё Рабле читаешь? Эх, тебе бы не это детское издание, а трушное… Чего смотреть будете? Я с Ксюхиным ноутом посижу, надо кой чего освежить в памяти и переписать. Быстрей решайте, Марфа часа через два погасит генератор.

— Давай этот, про нацистов и Фёдора Сумкина! — Решил бий, Ну а Савву не спрашивали.

Егор поставил «Братву и кольцо» и спросил у Азата: «С рыбалкой то всё что-ли?» Тот замотав головой — начал хитрить: «Ещё дня два будут, я не могу, некогда, иди не мешай, Савва не смотрел ещё!» Забрал ноут, пачку бумаги с карандашом и пошел в спальню, оставив предков наедине с творением голливуда, подвергнутому беспощадному глумлению Дим Юрича.