И он быстро приближался.

Вой повторился и стало понятно, что монстр обладает достаточно большими габаритами — низкий утробный звук пробрал до самых внутренностей.

Славия, единственная, кто сохранял хладнокровие, оглянулась. Взгляд ее был оценивающим. Я понял, что она хочет вступить с чудовищем в бой.

— Славия!..

— Он не отступит!

— Отходим!

— Нельзя! Он быстрей нас, догонит в миг.

Я остановился. Понял, что девушка права и нужно дать отпор.

Славия крепко сжала в руке дрожащий меч. Сердце ее колотилось в груди, отбивая ритм безумия.

Вой повторился. Такой, что земля содрогнулась, а у меня по спине пробежал ледяной холодок. Звук был похож на стоны тысяч мучеников, слитые воедино, на рев демона, жаждущего крови.

— Он приближается! — пропищала Дарья, сжавшись в комок и укрывшись за моей спиной.

— Айрон! — скомандовал я. — Веди все до крепости Эшгард.

— А вы?

— Мы попытаемся остановить тварь!

Робот хотел вызваться на помощь, но махнул рукой — уходите!

Часть команды направилась в сторону укрепления, а мы со Славией остались встречать противника.

Он не заставил себя долго ждать.

Монстр появился из тени, сам являясь ее воплощением. Не было ни формы, ни очертаний, только мерцание, как будто тьма сама по себе обрела жизнь. Из тьмы вытягивались длинные, нечеткие конечности, похожие на щупальца, дрожащие и зыбкие, как дым. В них не было ни кости, ни плоти, только густая чернота. Морда представляла собой бесформенную массу теней, в которой иногда проглядывали неясные очертания, похожие на глаза, пустые, бездонные и холодные.

Монстр двигался плавно, бесшумно, как призрак, не оставляя ни следа, ни звука. И только рык проявлял чужака.

«А ведь мог бы подкрасться внезапно, — отметил я про себя. — Специально орет, пугает».

Это был монстр, сотканный из самых глубоких страхов, какие только мог родить человеческий разум.

Сердце загрохотало в груди, словно кузнец бил по наковальне. Славия, бледная, но с решительным огнем в глазах, стояла спина к спине со мной. Теневой монстр, клубящаяся масса тьмы, полз к нам, изгибаясь и меняя форму, словно хищный зверь, готовящийся к прыжку. Он наслаждался нашим страхом.

Взмахнув мечом, Славия полоснула по ближайшему щупальцу. Оно рассеклось, но тут же из разрыва хлынула новая тьма, восстанавливая утраченное.

— Он питается от теней, — злобно процедила девушка, уклоняясь от атакующего щупальца.

Ее клинок вспыхнул, разрезая воздух, и еще одна конечность монстра разлетелась на куски. Но тьма не отступала.

— Надо выманить его на свет! — ответил я, чувствуя, как страх сковывает горло.

Да только света нигде нормального не было.

Мы отступали.

Я перехватил покрепче рукояти револьверов, ощущая знакомую тяжесть вороненой стали и тепло магической энергии, пульсирующей в гравированных рунах на стволах. Давно я не брался за оружие, настоящее, надежное. Пришло время.

— Пригнись! — крикнул я Славии, целясь в клубящуюся массу теней.

Два выстрела раскололи воздух. Магические пули, вспыхивая желтым, вонзились в монстра. Тьма взревела, зашипела, словно кипящее масло, и два щупальца отделились от основной массы, корчась и растворяясь в воздухе.

Монстр взвыл от боли и ярости, бросившись на меня. Я откатился в сторону, меняя позицию, и снова выстрелил. Две пули прошили тьму, заставив ее отшатнуться.

— Он слабеет! — крикнула Славия, ее клинок вспыхнул, разрезая воздух и отсекая еще один кусок тьмы.

Но радость девушки была преждевременной.

Монстр издал какой-то странный звук, похожий на шипенье змеи и его тело начало менять форму. Сгустки теней принялись перетекать в те части, которые были повреждены и уже через несколько минут монстр вновь был в полном порядке.

— Твою мать! — только и смог вымолвить я.

Стрелять по твари и тратить патроны не было никакого смысла.

Нужно было действовать иначе.

Тени сгущались вокруг, превращаясь в омерзительную, постоянно меняющую форму массу. Монстр хотел подпитаться еще большим количеством теней, чтобы нарастить сил.

Я принялся создавать конструкт, но Славия меня остановила.

— Нет! Простые выпады ему нипочем! — крикнула она, её голос едва слышен сквозь грохот теней.

Её руки засияли голубым светом, пальцы сплетая сложные узоры в воздухе. Из ничего возник контур, похожий на птицу, и с пронзительным криком устремился к монстру.

Тварь взревела, дернулась, словно пытаясь увернуться, но было поздно. Конструкция взорвалась, ослепляя монстра вспышкой света и оглушая его пронзительным звуком.

Невероятный конструкт заставил чудовище на время отступить, чтобы прийти в себя.

— Бежим! — крикнула Славия, и мы рванули к Эшгарду.

Магия девушки дала нам шанс. Мы бежали, не разбирая дороги, спотыкаясь о камни и корни, сердце колотилось в груди, грохот собственных шагов смешивался с ревом преследующей твари. Славия, несмотря на усталость, продолжала создавать небольшие вспышки света, озаряющие наш путь, уводящий нас прочь от опасности.

— Туда! — крикнула она, указывая на темный силуэт на горизонте. — Крепость!

На холме, мрачной и громадой, возвышалась крепость — последнее пристанище в этом царстве теней. Ноги горели, легкие разрывались от напряжения, но мы бежали, подгоняемые страхом и надеждой. Шаткий мост, ведущий к воротам крепости, показался спасением.

Я обернулся. Тварь приближалась, ее темная масса извивалась, словно хищный зверь, готовый к прыжку. Славия, собрав последние силы, создала ослепительную вспышку, заставив тварь замереть, взреветь от ярости.

В этот момент мы рванулись к мосту. Тяжелые ворота крепости распахнулись, и нас втянули внутрь, за каменные стены, надежно защищающие от тьмы. Мост с грохотом поднялся, отрезав нам путь к отступлению, но отгородив от преследующей нас твари.

Мы были в безопасности. На этот раз.

— Как вы? — тут же подскочила к нам Дарья.

— Еле ноги унесли, — честно призналась моя спутница.

Немного отдышавшись, я огляделся.

Ветхую крепость Эшгард, когда-то гордо возвышавшуюся над безмолвным ландшафтом, окутала тень времени и забвения. Ее стены, некогда выкрашенные в яркие цвета, теперь покрывала грубая, серая плесень, а мраморные плиты полов трескались под ногами, уступая место дикой траве и колючим кустарникам. Створки массивных дубовых дверей, распахнутых как будто в последнем, безрадостном приветствии, скрипели на ветру, словно застывший в смертельной тишине плач. Славия, деловито шагавшая вперед, остановилась, вдыхая пропитанный плесенью и пылью воздух.

В крепость входило несколько извилистых коридоров, их каменные арки были увенчаны почерневшими от времени гербами. В отдельных окнах виднелись разбитые стекла, и в них, как в бесчисленных глазах, отражался мрачный ландшафт, застывший в неподвижности вечности.

Крепость Эшгард застыла в вечной неподвижности. Она не была просто разрушенным зданием, она была гробом, в котором лежала история, застывшая в мертвой тишине… и мы.

— Ты говорила, что здесь могут быть отряды сопротивления, — осторожно напомнил я Славии, хотя сомневался, что тут вообще кто-то еще остался в живых.

Девушка ничего не ответила. Казалось, она вообще меня не слышала. Она внимательно приглядывалась по сторонам, прислушивалась.

В воздухе, пропитанном пылью, зависла необычная тишина. Она была не просто пустой, а словно наполненной каким-то невидимым дыханием. И вдруг, Славия замерла, превратилась в недвижимую статую. Ее глаза, яркие и искренние, засветились необычным светом.

Она подняла голову, и ее губы зашевелились, напевая мелодию, нежную и звонкую, словно звон хрустальных бусин. Мелодия растворилась в воздухе, проникла в трещины стен и каменные арки, словно ключ, открывающий древние замки.

В ответе на ее песню возникла легкая вибрация. Стены задрожали, и в воздухе замелькали бледные искры. Из тени коридоров вышли не призраки, а белые фигуры. Они были прозрачными, словно туман, но в них было что-то необыкновенно светлое и доброе.